Существовал ставший анекдотом диалог казаков с армейским генералом, который ахнул, узнав, что у казаков нет ни обозов с фуражом, ни обозов вообще.

- Да как же вы без обозов воюете? ~ По привычке, вашбродь.
-Да чем же вы питаетесь?!
- Стараемся, вашбродь!
- И хватает?
- Ишо и остается!
- А остатки куда деваете?
- Съедаем, вашбродь!

Казаки испокон веков вооружались, кормились, снаряжались и фуражировались за счет противника, на ком висели, как собаки на медведе.
Что же касается военной добычи, благодаря которой казачьи полки и кормились, И жили, по крайней мере на войне, то действовали они неукоснительно, по правительственному предписанию.
В 1808, в 1834 и 1859 году «правительство санкционировало старое обычное право казаков на добычу и ее дележ, по которому всякая военная добыча составляла частное достояние добытчиков, поэтому правила, установив, что под военною добычею разумеется всякая «собственность вооруженного неприятеля, отнятая в бою», определяют: «добытое целым полком - принадлежит всему полку, добытое отдельной партией - только этой партии, отбитое же отдельным лицом - составляет собственность этого лица.
Особенно отличившиеся в бою офицеры и нижние чины при дележе добычи получают двойную часть против своих товарищей, а не бывшие в бою не пользуются и долей в добыче, за исключением командированных по службе. Уличенные трусы не только не имели своей доли в общей добыче, но у них отбиралось даже и то, что они иногда успевали присвоить, а затем они подвергались еще и телесному наказанию перед лицом своих товарищей».
Особое значение для кавалерии имел «ремонт», В точном переводе с латыни - обмен лошадей.
«Отбитые же у неприятеля лошади, по инструкции, не составляли, в общепринятом смысле, добычи. Так как по некоторым другим причинам, и главным образом «по свойству казачьей службы, приобретение лошадей от неприятеля в добычу для донских полков всегда удобно и не подвержено ни малейшему сомнению, говорит пункт § 300-го инструкции, то поэтому производившийся от казны денежный отпуск за убитых в бою лошадей - прекращен, и такая убыль должна была пополняться из военной добычи. Этот взгляд и это правило были применены ко всем казачьим войскам еще особым законодательным актом 7 октября 1851 года.
По инструкции все лошади, кем бы то ни было отбитые у неприятеля, составляли собственность полка (у сибиряков - отряда) и обращались, прежде всего, на пополнение всякой убыли строевых, вьючных и обозных лошадей, после чего выделялся запас по три на сотню и уже затем только излишек мог быть продан, а вырученные деньги делились, как добыча. Но при этом добытчикам лошадей не запрещалось по их собственному почину обменивать своих худших лошадей на отбитых лучших».
Вот так по инструкции! Казаки ничего недозволенного не делали!
И если бы г-н Давыдов сунул нос даже не в казачью историю, а в Устав Российской армии времен войны 1812 года, то многое бы для себя интересное открыл.
Я не стану специально останавливаться на правилах казачьего «дувана», то есть дележа военной добычи, замечу только, что многолетние французские войны привели к такому упадку хозяйства казаков, к такой потере кормильцев, что любой трофей, а особенно кони, скот и деньги были жизненной необходимостью, позволивший нашему народу выжить.
Что же касается православных святынь, то церкви грабили французы. Они обдирали золотые и серебряные оклады с икон и волокли сотни пудов драгоценных металлов в обозах, а казаки эти обозы отбивали. И церковную утварь, и книги, и оклады отправляли на Дон, прежде всего для сохранности, потому что возвращать их в России было некуда. За отступающей французской армией дымились развалины храмов и монастырей.
Когда государь и Платов отбыли в Лондон, русские войска собрались из города «Парыжу» домой. Вот теперь казаки двигались, обремененные громадными обозами с добычей. Что и побудило правительственных чиновников к требованию - трофеи сдать в казну, ну хотя бы золотые и серебряные деньги. Вот здесь и возникло то, что позднейшие историки называют «недоумение».
Казаки «на голубом глазу», как говорится, ответствовали, что они «сие заслужили и взяли мечом ...»
- Надобно совесть знать! - укоряли их. - Не по чину берете!
- Интересно ... - ухмыльнулись «казачьи военные чиновники», как звали тогда на Дону, по старой памяти, офицеров, - а воевали мы за что? За что живота не щадили и кровь проливали?
- Воевали вы за родину. Освобождали ее от свирепого супротивника Бонапарте!
- За каку таку родину?! - вскипал герой Иловайский 12-й, тот самый «недюжинный». Тот самый, вечный шеф Донского NQ 8 полка. Мы воевали в России и за Россию! И в Европе! А на нашей родине, в казачьих землях, ни одного француза и Бонапарта, слава, Богу, не было! - Да вы, басурмане, что ж, наемники?!
- Вот уж вам никак нет, чтобы басурмане! Потому и воевали за матушку Россию, что она держава Православная. Но за труды воинские и потери понесенные, с нами расплатиться следует! И это не у нас совести нет, а у вас, крапивное семя! Небось, во фронте вас не видать! Стал - быть, по-нашему: мы - воевали, вам - платить! Победили - расплатись! Тем более что мы с вас ничего сверху не требуем, а только добыча наша. Уж как ни крути!
По воспоминаниям современников, которые говорят об этом как о досадной неловкости и дикости казаков, конфликты с отъемом добычи у казаков происходил и повсеместно. И повсеместно же казаки добычи не отдавали и не отдали! Говорили, что только полки Иловайских привезли на Дон 2,5 миллиона в серебряной монете.
Вероятно, информация о том, что казаки не считают Россию родиной, но сопредельным государством, обсуждалось в правительстве и в высшем офицерстве. Во всяком случае, бывший разведчик генерал Чернышев о них знал. Как знал и то, что на Дон к казакам в 1806 и в 1811 году посылались люди от Наполеона и уговаривали казаков отделиться от России. Доносили также, что казаки посланцев русской контрразведке не сдали и сами не повесили, но отправили ни с чем, говоря, что будут с православной Россией, а не с латынской, да еще недавно революционной Францией. Тон задавали казаки-старообрядцы. К русским старообрядцам от Наполеона ездили отдельно и тоже ничего не добились. Назад отправили, но властям не выдали. С Дона выдачи нет!
Эти известия привели к мысли государя и Чернышева, что с казаками пора разобраться и привести их, так сказать, к общему знаменателю.

Из книги Б. Алмазова «Военная история КАЗАЧЕСТВА»