Мощная дверь из высокопрочной легированной стали производила впечатление передового имперского бастиона где-нибудь на окраине галактики. Идеальный круг со штурвалом и внушительными петлями, на которых без боязни можно подвесить многотонный дредноут. Надежды, что робкий стук проникнет за эту преграду не было никакой. Однако Меркулов, движимый жаждой немедленного действия, снял с ноги итальянскую туфлю и начал молотить каблуком, что есть силы в квадратное углубление с блестящим металлом внутри. Неожиданно его отбросила к перилам лестничной площадки упругая волна тёплого воздуха. Дверь с чмоканьем распахнулась, обнаружив стоящего в турецком шёлковом халате и шлёпанцах из фиолетовой кожи грызохвоста Семарга.

– Вы, извините, что себе придумали? Здесь сенсорная панель. А вы каблуком наяриваете. Это что такое?

– Звонка не нашёл.

– Какого звонка?

– Ну этого, с кнопкой.

– Тогда вам к академику. Это он изволит антиквариатом баловаться. Вон, смотрите, какую финдюлину пришпандорил.

Семарг показал на дверь напротив. Действительно, рядом с ржавым швеллером в заклёпках торчала латунная спираль ДНК.

– Только её поворачивать нужно, а не стучать ботинком что есть сил!

– Пардон, крайняя нужда. У меня от волнения мозги отключились.

– Проходите. И ради космоса, наденьте свой башмак. На Буратино похожи. Носочек у вас весёленький, в Замке покупали?

– Точно, других не нашёл. Только в полоску.

– Это я придумал. Чтобы публика не грустила. Нравится?

– Бодрит.

– Ага, это что-то новенькое. "Бодрит" говорите? Занятно… И что вам так мозг вынесло?

– Только с заседания. Не знаю и как сказать. Одни тире скачут.

– Без точек? Что вы говорите! И что там ваш общественный клозет изобрёл?

– Отчего же сразу "клозет"?

– Канализация там проходит. Двадцать тысяч гадить изволят с небес. А так ничего, жить можно. Не томите.

– Всё решено – вы директор! Вот, собственно, и мчался. Хотел лично доложить. Я ведь обещал. Вот и сделал.

– Идёмте, сейчас кофе вас напою кенийским! Лучшего и не знаю. Глаша просто чудо как готовит.

– Надеюсь, моё вторжение не нарушило ваших планов?

– Глупость сказали. Ненавижу эти мещанские кривляния. Конечно, нарушило. Явились без звонка, и теперь нужно принимать.

– Ну, извините, ваша искренность мне тоже неприятна.

– О как! А сами-то, что сказали?

– Вот-с документы. Нужно только подписать, – решил не отвечать на колкости Меркулов.

– Тэк-с, почитаем.

Приехала, шипя резиновыми гусеницами, горничная Глаша. На подносе дымился Африкой кофейник. Услышав запах, публика из двухмерного мира выстроилась вдоль рамы с поднятыми носами, чтобы насладиться ароматом божественного эфира, некоторые крестились, другие плакали от религиозного восторга, но кланялись абсолютно все.

– Какие они у вас милые.

– Ага, это что такое?! – Семарг ткнул пальцем в устав общества.

– Не понял? – отставляя чашку, переспросил Меркулов.

– Только дурака из меня не делайте! Где контрольный пакет?

– Товарищ Семарг, нельзя же так сразу, я чуть не поперхнулся. Разговор шёл о директоре. Так? Так. Вопрос решён. Контрольный пакет? Так, вивисекторы взвыли, что гиены. Я испугался. Должны сами понимать! Бил в шпоры, вы бы видели. Чуть губы не порвал. Даже грызохвост испугался. Пришлось взять половинчатое решение. Они тоже недовольны. Но что с того? Мара Филипповна – отличная кандидатура. Я уже с ней обо всём переговорил. Она полностью на вашей стороне. Даже и не думайте. Брачный союз – по-другому и не скажешь. Полнейшее соитие. Это она мне говорит: Гриша, лети к товарищу Семаргу, осчастливь.

Во время этой пламенной речи страстотерпцы на картине начали раскачиваться в такт словам, словно кобры, глядя на пузатую пунги индийского заклинателя.

– Можешь объяснить, что это значит? – на этот раз Семарг ткнул пальцем в картину с Бахусом.

– Верующие.

– Ты хочешь сказать, что я на них похож?

– Как вы могли на меня так подумать? Нет, конечно. Скажите тоже. Мне даже обидно стало. Вроде серьёзный человек, и такие сравнения?

– Тогда твоя – Мара полнейшая дура, если надеется, что я на эту подачку куплюсь. Директор! Директор чего? У вас мозги есть? Ну ладно эти ваши вивисекторы. У них свой интерес: Венера хочет в стратосферу влезть по самые уши и желательно без мыла. Но вы-то, голубчик, о чём думаете? Вот Маре Филипповне надо было вас там оставить, чтобы все прелести оценили.

– Пардон, где?

– Где-где, на Венере. У них там большие затейники живут, знаете ли!

– Товарищ Семарг, вы меня недослушали, а делаете грязные фантазии.

– Излагай.

– Ну так вот, решил для начала принять вас в совет, а потом сделать председателем. Что решает месяц, другой? Да ничего, а всё будет по-нашему.

– Теперь из них хочешь дураков сделать? Так они и повелись?

– Ничуть не бывало, всё абсолютно легально. У вас дверь хорошо закрыта? – внезапно спросил Меркулов.

– Это зачем?

– Ну чтобы никто не подслушал. Сами знаете, кругом враги.

– Автомат.

– Ага, значит, полная герметичность. Прямо гранит с души сняли.

– Загадками говорите. Ну и что за план?

– Убеждён, что господину Зыбину не понравится в качестве председателя мадам Мара? У ЦУПа, я полагаю, свои интересы.

– Лихо, но его близко нельзя подпускать к сделке. Он хоть и хорёк, а хватка у него, как у породистого бульдога.

– Господи, вы-то что теряете? Как сидели на красной кнопке, так и оставайтесь. Вам же контроль над персоналом нужен. Всё в порядке. Возьмём немного денег, тфу ты, графенов, и ничего не случилось?

– Я так полагаю, Мара знакома с планом?

– Ещё нет. Я действую по наитию, без всяких там расчётов. Сами знаете, человек предполагает, а у бога настроение, что ветер. Как без него? Никак! Но, смею вас уверить, поддержит на все сто.

На что Семарг недоверчиво хмыкнул и спросил:

– Я уже начал подозревать, что это её месть, а тут вы образовались буквально из воздуха? Удивительно, чем вы взяли её сердце?

– Любовь, чистая не замутнённая стяжательством любовь.

– Врёте, причём врёте искренне! Впрочем, мне всё равно. Только что знает Мара, известно и Аристову. И что прикажете с этим делать? Конфликт.

– ЦУП и ВТС? Вот и счастье, хуже когда нет выбора. А здесь футбольное поле. Хочешь, беги туда, хочешь, сюда. Красота! Извините, Мара – пенсионер ВТС или любовница генерала?

– У него своя фифа имеется. Сделал из неё сопливую куклу. Мы с Марой переспали пару раз, она тут же придумала себе трамплин. А он мне нужен? Вот сами скажите: нужен?

– Так я и спаситель? Вот и польза в два счёта. Смотрите, решаю ваш интерес, как здравствуй: бассейн обеспечен конденсаторами, Мара взяла новую дорожку, плюс чистый выигрыш в виде дивидендов с "Пегаса". В чём дело?

– Без вас как-то легче дышалось. Но теперь уже ничего не поделаешь, придётся терпеть. Вы знаете, мне что-то не нравится ваш стихийный подход. Неизвестно чего ждать. А я не привык доверяться случаю. Здесь мы с вами, боюсь, что не договоримся.

– Очен-но даже что и договоримся. Ну где, помилуйте, мой метод подвёл? За всё говорят результаты! Ну ежели бы не так, то разве я осмелился явиться к вам с таким бурнусом?

– Бурнус? Халат что ли? Ну и метафоры! Хорошо, готов ждать две недели, но не больше.

– Вот это коридор!

– Выкрутитесь. Я, как посмотрю, у вас прямо-таки талант к лабиринтам.

Внезапно из труб звуковода раздалась мелодия Вивальди.

– Вот и ваша драгоценная обнаружилась. Не терпится узнать, чем закончились переговоры.

Переключив рычажок на большой раструб, похожий на граммофонную трубу, Семарг задействовал громкую связь:

– Слушаю.

– Гриша у тебя?

– Уже обрадовал.

– Доволен?

– Даже не представляешь как!

– Я тоже. Зато больше времени играть гавоты со своей ненаглядной Персефоной будет.

– Он тут интересный вариант представил.

– Гриша? Он может. Только всё теперь для тебя в прошлом. Теперь высотка целиком в моей власти. Наконец-то перестану с тобой нянькаться.

– Мстишь за шампанское?

– И не думала. Само получилась. Доволен?

– Аж штаны лопаются.

– Потерпи, скоро воскресенье. Музицировать будешь. Дрожь и пройдёт. Пальчики береги, пригодятся.

– Мара, столько страсти! Что-то плохо старается твой Гриша?

– Уважаемая Мара, добрый день ещё раз. Я полностью обо всём договорился. У нас наметился прогресс, – попробовал остановить начинающуюся ссору Меркулов.

– Опять твоя дурацкая инициатива? И что на этот раз?

– Нужен приватный разговор. Через двести этажей никак нельзя говорить. Щас примчусь и всё в деталях доложу.

– Гришенька, ты сейчас помолчи, пожалуйста. Семарг Львович, и что там у вас за тайны?

– Свои, но высотку я тебе не отдам.

– Это как это так, когда она уже и так моя. И чтоб ты знал. Бассейн твой дырявый я уже поставила на баланс. Доход будешь получать на общих основаниях.

– Это у тебя справедливость такая?

– Вот именно, всё по закону.

– Ах так, хочешь по закону. Сейчас будет тебе закон.

– Слушай, устала я от твоих угроз. Надоел хуже мороженых бананов. Вид есть, а вкуса никакого.

В раздражении заткнув звуковод латунной пробкой, Семарг посмотрел на картину, где страстотерпцы испуганной толпой жались к пузатому дереву. Даже там, в двухмерном мире начинали пухнуть гневом облака. Над разлапистым дубом вспыхнули ветвистые молнии, пошёл мелкий секущий дождь. Бахус прикрыл голову алюминиевым половником на всякий случай.

Дело в том, что создатели квантового туннеля между мирами, настроили погодные явления на чувства владельца. И теперь, стоило Семаргу опечалиться или обрадоваться, как начинался дождь или светило солнце в параллельной действительности. В общем, молись, не молись, а настроение бога зависело от вполне прозаических вещей, к примеру, от невкусного завтрака, или, как сейчас, от скандала с женщиной.

Семаргу показалось несправедливым, что страстотерпцы зазря страдают, что он теряет авторитет в их глазах из-за полного пустяка. Пустяка, для которого он, собственно, и поставлен на эту должность.

Решительно сорвав с шеи цепочку с ключом, Семарг открыл прозрачный колпак из бронебойного плексигласа, под которым мерцал огонёк позитронной бомбы. Мгновенно активизировалась защита, упали броневые щиты, погрузив комнату в малиновый полумрак аварийного освещения.

«А когда ещё взрывать-то, как не в такие мгновения? Получай тварь. Чтоб глаза тебя больше не видели!»

Зажмурившись, Семарг ударил основанием ладони по красной кнопке. В ответ звенящая тишина.

«Наверное, неслышно через карбин», – мелькнуло в голове у хранителя.

Убрал ставни, закрывающие окна от взрыва. За стеклом вместо просторов космоса, который должен был случиться после взрыва позитронной бомбы, по-прежнему сияло солнце над белоснежным одеялом перистых облаков.

На него с неподдельным восхищением смотрел Меркулов.

– Всё-таки решились. А я знал, знал, что вы человек с принципами. И что теперь?

– А я почём знаю? Нужно вызывать техника, пусть разбирается. Нет, ну это какие нервы нужно иметь, чтобы так работать! – возмутился Семарг, подзывая горничную нетерпеливым взмахом руки.

– Глаша, проводи, пожалуйста, товарища.

Сделав громкий выхлоп сжатым воздухом, робот поднял манипулятор, указывая Меркулову на дверь.


16. Пунги – индийский народный музыкальный инструмент из высушенной тыквы и бамбука.

17. Дорожка – жокейский термин, означающий беговой круг на ипподроме.
__________________________________________

Глава 13 Нирвана в огне https://dzen.ru/a/ZQ7ie5F3IBZmQ7CA?share_to=link

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
...
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

Неожиданный демарш Мары уничтожил в хлам идею Меркулова сделать председателем «Волшебного Пегаса» Семарга. Действительный хранитель ЦУП ему больше нравился, чем бывшая начальница таможни. Именно, что бывшая, а значит, что и бывшая! К тому же он действительно боялся, что нервный Семарг взорвёт высотку, чтобы никто не сомневался в его характере. Подобный пассажир только выглядит мягким, в то время как на самом деле, может превратиться в алмаз, если посчитает, что задеты его интересы. Вот этого-то алмаза Меркулов и боялся.

Мысли в голове Меркулова находились в полнейшем хаосе, на взгляд постороннего человека, однако, на самом деле они просто взаимодействовали на особых принципах. Взять, к примеру, совсем незначительный эпизод, или, точнее будет сказать, мгновенную картинку, увиденную Меркуловым, когда он спускался в прозрачной кабинке лифта мимо зоны отдыха. Любой человек, занятый своими мыслями, разве в состоянии вспомнить что-либо из происходившего вокруг. Да нет ни разу. Только не мозг Меркулова, который постоянно конспектировал мельчайшие детали, которые могли способствовать делу.

В памяти всплыла неоновая вывеска "Нирвана (позитронный распылитель)". Скромная приписка внизу тогда ни о чём не сказала, так, ерунда какая-то местная. Но сейчас он знал, что Семарг может взорвать именно позитронную бомбу. Недремлющий мозг мгновенно выдал искру, которая, пробежав по хитросплетениям нейронов, сочинила запрос: нужен специалист для консультаций.

Потребовалось всего пятнадцать секунда, чтобы кабина на электромагнитной подвеске проткнула своим прозрачным телом сто двадцать этажей. В центре здания работал огромный фонтан с висящими в струях воды платиновыми фигурами летящих к Земле колонистов с Сириуса. Кроме шикарной эстетики, футуристическое устройство поддерживаю комфортный уровень влажности внутри стратосферной высотки. Вокруг расположились духоподъёмные заведения: храм "Сила Небес", чайхана "Ветер пустыни", церковь "Дуршлаг Бобби" и, конечно, позитронный распылитель "Нирвана".

Вот в него-то и зашёл Меркулов. Внутри, вдоль стен, зловеще трепетали кадмиевые языки пламени из сотен латунных рожков.

Удивившись такому расточительству, он поднёс руку и тут же отдёрнул: огонь из нескольких рожков жадно потянулся к его пальцам. Дальше, над треугольной призмой из прозрачного стекла, висела чаша с клубящейся, словно живая, плазмой. Игра ослепительных клубков завораживала. Внезапно из темноты раздался певучий голос:

– А вы очки оденьте, иначе святых зайцев нахватаетесь.

Обойдя блестящую алюминиевую колонну, проявился из лучей света улыбчивый индус в расшитом золотом шервани и белых штанах чуридар с позументами вместо лампасов. Протянул тёмные очки для газосварщиков, но Меркулов вместо обычной в таких случаях благодарности воскликнул:

– Послушайте, шикарный пиджак, – показывая на дорогое шервани. – Кстати, Григорий, – представился, сделав небольшой поклон.

– Жрец Раджа Капур.

– Мы с вами, можно сказать, коллеги.

– Действительно? – священник вопросительно поднял бровь.

– Ха, конечно. Вы врачуете души, я их порчу. Чем не коллеги, скажите на милость? Полный консенсус.

– Не понимаю: про вас говорят только хорошее. Недавно появились, и такой успех. Ваше фото во всех газетах.

– Это правда, здесь не врут, но посудите сами, роскошь рождает толстокожих бегемотов. Кто ни страдал, разве может принять чужое горе?

– Вы всего лишь помогли с водой?

– Вот-вот оно самое. С этого всё и начинается, сначала воды вдосталь, затем плазменные самокаты на тротуарах, клиники на Венере, вечная жизнь, что дальше? Круг сансары прерывается не начавшись. Так никуда не годится. Плодиться перестанут. И всё… полный штиль в стратосфере.

– Так, для этого и придумали позитронную бомбу. Чтобы люди помнили о краткости бытия. Наш обожаемый товарищ Семарг – вот граница праздности. Чук, и ты в новом круге сансары. А что делать, если никто не хочет умирать?

– Как что? Страдания – вот естественный движитель прогресса. Разве радость может произвести что-то стоящее – только пузатое безобразие и пошлую бездарность. Даже похоть конечна, с годами приедается, извините. Тогда что?

– Григорий джи, что у вас случилось? Обывателей философия не интересует. Они, извините, жить изволят, – неожиданно перевёл разговор на обычные вещи Раджа Капур.

– Пардон, вас не проведёшь. Я собственно хотел побольше разузнать про эти всепроникающие позитроны. Ведь это ваша епархия, кажется?

– Распылитель пугает? Бросьте. Не успели освоиться, а уже о смерти думаете.

– Вот именно! Уж очень здесь хранитель нервный. Буквально вчера грозился ключик повернуть.

– Что поделаешь – карма. Он так всех любит, что готов уничтожить.

– Да?!

– Чтобы избавить от круга страданий.

– Да он святой, как я посмотрю. Ведь сколько крови потом примет в сердце за безвинно убиенных?

– А иначе никто не возьмётся. Только полная безопасность гарантирует уничтожение высотки. Но какая ответственность, сами посудите!

– Всенепременно. И что, у вас такая же бомба, но размером поменьше? Не многовато ли на одну высотку? Да и зачем?

– Что вы, что вы, какая там бомба. Всего лишь распылитель для хозяйственных нужд: самоубийц уничтожить, преступников, в общем, бытовые мелочи.

– Угу, значит у вас контролируемый процесс? Не бомба?

– Точно, здесь и энергии не в пример меньше используется.

– Вот про неё самую я и хочу побеседовать. В свете последних решений в совете директоров образовался план экономии, а именно, отключить вас от электроснабжения.

– Как же трупы? – растерянно прошептал Раджа Капур.

– Ничего, я уже договорился с Де Борха. Они готовы содействовать. Всё равно мощности простаивают. Они, знаете ли, рады любой копейке. У них, пардон, проституция бушует.

– У меня верующие: брахманы, кшатрии, вайшьи, шудры, да мало ли, даже монголы есть, – всего тысяча и один человек?

– Ерунда.

– Но мы исправно платим аренду.

– А здесь ещё одна закавыка: мало. Теперь придётся за всё платить. Свобода дорого стоит. Раньше ваши радости оплачивала империя. А теперь высотка сама по себе. Цены, как понимаете, совсем другие прижмут. Малодоходный этот ваш индуизм бесхребетный.

– Шантаж?

– Бизнес, ничего личного. Или ваши прихожане начнут платить по-настоящему, или придётся отказать в помещении. Ваша тысяча плюс один ничто против остальных девятнадцати. А они, я так полагаю, не захотят вас содержать.

– Но ведь мы много всего хорошего делаем. Бесплатные бананы раздаём, песни, пляски. Да вы форменный злодей! – внезапно сорвался брахман с красным тилаком на лбу.

– Я?! Помилуйте, я даже не в совете директоров. Шишки отправили получать, как зама по связям с обществом, от вас, получается. Так-то. Мальчиком для битья устроили. Я боролся за «Нирвану», как австралийский лев, но, сами знаете, суровые законы рынка нельзя отменить.

– И насколько поднимут?

– Дожмут до плинтуса. Даже и не рыпайтесь. Особенно свирепствуют эти, которые с Венеры… вивисекторы.

– Язычники!

– Они самые. Одни зубы чего стоят. У них в брильянтах несколько таких высоток застряло.

– Так что же делать, коль вы на моей стороне?

– Ну я не знаю, вопрос сложный.

– Не кобеньтесь. Всевидящий Гаутама на вас смотрит!

– Гаутама? Это кто такой?

– Будда.

– Я крещёный, у меня свой начальник. Если что, все вопросы к нему. Так что, пусть уж они сами там как-нибудь договариваются.

– Взятка?

– Да ладно. Кому, совету директоров? Глупость. Тут нужно что-то весомое придумать. Что-то безмерно важное для всех, чтобы довод, как бомба жахнул и припечатал к стенке. Вот тогда да, тогда и пободаться можно. А так пустое дело. Пшик спичечный, и только.

– Да что же важное для всех?

– Настолько, что ничего не жалко.

– Душа?

– Ага, ещё анекдот про тунгуса вспомните: тюлень, олень? Больше ни о чём и подумать не может. Жизнь – вот что важнее всего!

– Не знаю я ничего про вашу бомбу и знать не желаю, – быстро смекнул брахман направление разговора.

– И кто здесь торгуется? Вы, а больше и некому! Я что, в тяпки играю?

– Какие тяпки?

– Колхозные, какие же ещё! Если тунгуса решили изображать, так я пошёл навсегда.

Сделав решительный шаг к зловещему туннелю, в котором трепетали тысяча и один кадмиевый огонёк, Меркулов повернулся, словно что-то вспомнил, и спросил:

– Стоп, ответьте только на один вопрос: если мы вас выкрадем и заставим смотреть, как гибнут в пламени двадцать тысяч жизней? Вместе уйти не получиться – гарантирую. Какой бог вас простит?

– Это у же не шантаж. Это терроризм какой-то!

– Я человек подневольный, но идея моя, не скрою. Глядя на ваше постное личико, как-то сразу пришла в голову. Кстати, почему? Что в вас такого, что вызывает всех демонов сразу, а не по одному, как я привык.

Опустив плечи, брахман надолго задумался, перебирая чётки из золотых бусин, наконец произнёс:

– Распылитель давно барахлит, а нужных запчастей нет. Всё только обещают и ничего больше.

– Ерунда, при таких рельсах достану в два счёта. Семарга озадачу, пусть раскошелиться.

– Ваш атом, да в мирных целях. И это... аренду зафиксируем в договоре.

– Хо, конечно!

– Так, что там с этой бомбой не так?

– А я почём знаю. Но очен-но хочется, чтобы оно случилось, это "не так".

– Техника пришлют и все хлопоты?

– В частную высотку? Да никогда в жизни. Пусть локти кусают от нервов.

Проведя успешные переговоры с представителем экологичного крематория, Меркулов рванул на скоростном лифте в небеса, а точнее, на самый верх высотки, к бронированному бункеру товарища Семарга.


13. Авест – жрец в храме зороастризма.

14. Джи (инд.) – уважаемый, дорогой. Вежливое обращение брахманов друг к другу во время беседы.

15. Тилак – точка, знак единства со вселенной.

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
...
Часть 11 - Глава 11 Марш энтузиастов
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

На всех этажах звучали самолично отобранные Меркуловым песни: «Марш энтузиастов», «Спой нам ветер», «Пора в путь-дорогу», «Песня о встречном», «Как много девушек хороших», «Широка страна моя родная», «Спортивный Марш», «Всё выше и выше», «Эх, хорошо в стране советской жить» и т. п.

Год и место выпуска грампластинок слегка смутили Меркулова: 1940 г., Москва, СССР. Какой такой СССР? Он и страны-то такой не помнил ни разу. Но мелодии оказались настолько настоящими, что бывший гвардии-корнет не устоял перед их энергией и попросил начальника радиоузла ставить без всякой последовательности, но обязательно ставить, пока не закончится аукцион.

В концертном зале «Стратосфера» установили стол для президиума, покрытый кумачовой тканью, и алюминиевую трибуну в медных заклёпках для товарища Меркулова, как ведущего торги.

– Итак, дорогие мои все, – бросил в набитый людьми зал Меркулов. – настал великолепный момент, момент, который войдёт в историю, момент освобождения от колониальной зависимости. А как не зависимости, когда хочется поплавать, освежиться, так сказать, а водичка так себе.

Он взял стакан, произвёл глоток с оттопыренным в сторону мизинцем, театрально сморщился и вдохновенно продолжил:

– Да что там купаться, стакан чаю нельзя выпить, не поперхнувшись! И вы спросите меня, кто виноват и что делать? Конечно, я не Чернышевский, но имею на этот счёт своё особое мнение. Пора, дорогие товарищи, брать судьбу в свои собственные руки. Предлагаю в кратчайший срок купить запасные конденсаторы, а для этого создать акционерное общество «Волшебный Пегас». Так-то, дорогие товарищи! Именно что волшебный! А как не волшебный, когда снова по трубам нашей замечательной высотки, по всем её сокровенным уголкам потечёт чистейшая, как слеза ребёнка, вода! Наш великолепный товарищ Семарг, кстати, подаривший пространственный бассейн, полностью поддерживает инициативу народных масс. Передаю ему слово. Поаплодируем товарищу.

Удивлённый неожиданным поворотом с "Волшебным Пегасом", о котором он не слышал ни разу, Семарг тем не менее быстро нашёлся:

– Ага, о чём это я? Ну здесь я знаком всем и каждому. Поэтому скажу, не жди милости от природы, она сама тебя найдёт. Вот всегдашний мой девиз. Очень правильные вещи говорит товарищ Меркулов. Он у нас человек новый, но быстро ухватил самую суть нашей жизни – нам просто необходимы запасные конденсаторы! Со своей стороны обязуюсь и впредь предоставлять рабочие места в Замке для всех желающих. А как иначе? Нужно, дорогие товарищи, просто-напросто крайняя нужда, это создание резервного фонда на случай непредвиденных обстоятельств, на случай катастрофы. Взять недавний Дождь. Ещё немного и всё, и нет нас. Не всех, конечно, я, например, остался бы, но вы только представьте себе мои переживания. Это ведь пытка какая-то, знать, что столько народа будет уничтожено без всякой на то пользы для Замка. Не буду лукавить, «Волшебный Пегас» меня несколько смущает своей экстравагантностью, своей независимостью от воли империи, но с народом нельзя спорить. Тем более что всегда есть возможность повернуть заветный ключик. Посему, дорогие мои сограждане, благословляю доброе начинание. В добрый путь. Покупаем благотворительные акции «Волшебного Пегаса»!

Вернувшись в президиум, Семарг тут же накинулся на Меркулова:

– Это что за Пегасы такие вы мне устроили? Откуда он выпрыгнул этот ваш Пегас? Речи о нём не было, а вы уже красную дорожку постелили! Так дальше пойдёт, и вовсе всё продадите!

– Пардон, мне нужно вести аукцион. После торгов я целиком и полностью в вашем распоряжении, – скороговоркой извинился Меркулов, снова занимая место ведущего.

Публика, воодушевлённая обещанием товарища Семарга повернуть в критический момент заветный ключик, быстро раскупила цветные бумажки разного номинала. Отцы думали о будущем своих семей, женщины беспокоились о детях, стариков в стратосфере не было по определению. Из динамиков неслось:

Нас утро встречает прохладой,

Нас ветром встречает река.

Кудрявая, что ж ты не рада

Весёлому пенью гудка?

Не спи, вставай, кудрявая!

В цехах звеня,

Страна встаёт со славою

На встречу дня.

И прочие задорные песни о светлом завтра…

Вечером, как и обещал, Меркулов поднялся в бункер Семарга вместе с Марой Филипповной. В этот раз Бахус почему-то не предложил мангового сока, то ли от неприятия Мары, которую почитал за вестника смерти, то ли оттого что был слишком занят своей паствой, активно толпившейся вокруг него с алюминиевыми бидончиками.

– Нут-с, рассказывайте, что за Пегасы вы мне подсубботили? – накинулся на посетителей Семарг, ударив пятернёй на клавесине Ре Мажор.

Дребезжащий звук почему-то не произвёл должного эффекта. Он просто-напросто повис знаком вопроса посреди гостиной с панорамным окном, за которым грозно топырились из облаков кроваво-оранжевые лучи заката.

– Вы совсем ничего не понимаете в торговле, – немедленно заявил Меркулов.

– Я не понимаю! А это, что там висит? – возмутился Семарг, указав на бублики своего любимого Замка.

– Никто не спорит, Замок – это великолепное достижение, но аукцион – это совсем другое дело. Как его проводить без цветных билетов? Абсурд какой-то, по-другому и не скажешь. Ну как бы я у них забрал графены, ничего не предложив взамен?

– Графены? – озадачился Семарг.

– Вот именно! Ну не от имени же империи их продавать? И от какой конторы, скажите на милость, от ВТС или от ЦУП? Да вы ни в жизнь не договоритесь! Одна идея с бомбой чего стоит! Так что, извините, это полностью народная инициатива.

– Рулите там, как я понимаю, вы?

– Ну что вы, право! Какой там «Я»? Наша несравненная Мара Филипповна – председатель АО «Волшебный Пегас». Уважаемая Мара, успокойте же вы, ради всех святых, нашего драгоценного Семарга, а то и взаправду рванёт нас всех к чёртовой матери.

– Виновата, Семарг Львович, моя недоработка. Я так доверилась Грише, что не уследила за его поворотам. Но сделанного уже не воротишь, ведь так? Если хотите занять своё почётное место в совете директоров, то предлагаю купить пакет акций, чтобы всё было по закону.

– А кто там у вас ещё в совете?

– Супружеская пара Черкасовых, вы их знаете, пластические вивисекторы и, конечно, товарищ Чигин. Без него никак, сами понимаете, полиция.

– А хирурги, каким боком затесались?

– Очень солидную сумму внесли. Можно сказать, решающую.

– В смысле?

– Теперь можем не только купить конденсаторы, но всё высотку выкупить, если, конечно, это потребуется.

– Так она стоит, как броненосец Аврора?

– Вот именно, и ничего!

– Что за такое ничего? Вы в конец меня извели, Мара. А вы знаете, мне нельзя расстраиваться.

– Вот и я о чём. Гриша говорит, что это даже и к лучшему. Раньше боялись: жуки, жуки прилетят и всех слопают, а теперь нет нужды, теперь вся Венера с нами. Мощь!

«Ничего себе, подсубботили пирожки с повидлом, с клубничным причём. Если так дальше пойдёт, то и вовсе выбросят на свалку под Саратовым. Вот тебе и Гриша. Говорил, конденсаторы, а теперь получается, что «Волшебный Пегас» всю высотку слопает на завтрак вместо сена? Если не купить эти чёртовы акции, то и вовсе я никто становлюсь. Вот же проходимец! Из воздуха графены сочинил. И ещё это негодяйка решила отомстить за Персефону. А как иначе? Точно, что и отомстить! Раньше я с ней по воскресеньям шампанское кушал с оливками, а теперь музицирую с Персефоной. Нет, женская зависть редкостная тварь, никогда не знаешь из какого угла выскочит. Сама не ведает, что творит. Конденсаторы ей не угодили. Потерпела бы, и ничего бы не случилось. А теперь этот Гриша непонятную игру затеял», – подумал Семарг, но вслух сказал:

– Чё-то я расстроился. Мара, не ожидал от вас таких самокатов. Я, можно сказать, со всем сердцем к вам, а вы такие козни строите. Берите тогда бассейн в обмен на акции. Вот вам и нужная сумма. Вы же не захотели его на баланс ВТС ставить. Теперь все шансы сделать своим.

– Ой, а я что-то и не подумала! А и взаправду. Что ты скажешь на это, Гриша?

От этого "Гриша" Семарг чуть не подпрыгнул, в голове быстрой строчкой промелькнуло:

«Спелись. Точно, что спелись. Великий космос, Мара, что с тобой сделалась? Была совсем приличной женщиной, а теперь, что хвост грызохвоста – куда ветер, туда и иглы торчат».

– Какие вопросы? Уважаемый Семарг, ваше слово – закон. Как скажете, так и будет. Против бомбы нет другой бомбы, только взаимное уничтожение. Вы, известное дело, как сотрудник ЦУП не можете управлять имуществом ВТС. Конфликт интересов, так сказать. Но в «Пегасе» выбирайте любой пост. Мы с Марой Филипповной постараемся объяснить вашу персону акционерам. Мара – она что, она чтобы ВТБ не психовал, вот она и председатель. А вы, понятное дело, за вами отношения с ЦУП. Здесь никто не справиться лучше вас. И полный аншлюс, как говорил один мой хороший знакомый. Посему убеждён, что вопрос будет решён в положительную сторону. Утром соберёмся и утвердим. Можете спокойно ложиться спать и ни о чём не беспокоиться, – постарался уверить Меркулов с максимально честным, можно даже сказать, заботливым выражением лица.

«Сладко поёт прыгун залётный. Соловей-разбойник – вот ты кто. Не верю ни разу. Это надо такой крюшон изобрести. Ну ничего, у нас на всё про всё ключик имеется. И вот же какой прохиндей, и Зыбину нельзя позвонить, этот хорёк быстро всё заграбастает. Не успеешь повернуться, а высотка уже у него в кармане. Нет, здесь что-нибудь похитрее нужно состряпать. Зыбин никуда не денется. Только свистни, мигом примчится. Ну ничего, до завтра время есть», – думал Семарг, глядя на исчезающие лучи кроваво-оранжевого заката.

7. Какой такой СССР? – Николай Савин покинул Россию до образования СССР. Застрял в прошлом товарищ.

8. Н. Г. Чернышевский – непонятная персона, всплывшая в сознании Меркулова помимо его воли. Есть подозрение, что виной тому стало происхождение бывшего гвардии-корнета, но это ничем не подтверждённое предположение.

9. Пространственный бассейн – тот же самый бассейн, что везде, но установленный вертикально вдоль одной и сторон высотки. Совершенно плоский за счёт квантового уплотнителя, перенаправляющего гравитацию Земли в соседнее пространство. Дорогая штучка, надо сказать.

10. Мара – черноволосая красавица с тёмным прошлым, второе имя Мора – богиня зимы и смерти. Поговаривают, что ответственна за Валдайское оледенение Восточно-Европейской равнины. Данные неточны, личное дело утеряно под глыбами льда

___________________________________________

Глава 10 Мещанский снобизм

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
...
Часть 9 - Глава 9 Ход конём
Часть 10 - Глава 10 Мещанский снобизм
Часть 11 - Глава 11 Марш энтузиастов
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

Перешагнув блестящей итальянской туфлей через Ипполита, развалившегося у входа, Меркулов изобразил портретную фигуру Павла Первого посреди конторы и торжественно заявил:

– Мара Филипповна, котик сдох.

– Что за кот такой?

– Сиамский!

– Не понимаю. Объясните. Вы заговариваетесь после падения.

– Обыкновенный, мартовский.

– Прекратите немедленно нести всякую околесицу.

– Товарищ Семарг изволил согласиться!

– Семарг – это огненная собака с крыльями, а вы кота придумали?

– Да? А так похож на Барсика. Впрочем, неважно – разрешение на аукцион получено!

– Экий вы скоростник! Почему не согласовали?

– Я сказал, что отработаю? Вот-с, пожалуйте результат. Всё на благо и процветание конторы. Проводим аукцион по сбору средств для покупки конденсаторов. У нас над головой целый город решительных бездельников висит. Потрясём товарищей за карманы!

– Вы ещё скажите, за ширинки, и не промажете.

– Уважаемая Мара, что-нибудь случилось? Откуда амурные стрелы?

– У нас так дела не делаются. Нужно было обязательно согласовать! Я здесь стараюсь, мосты налаживаю, а вы партизанить вздумали!

– Вот правильно сказал товарищ Семарг, от вас у кого хочешь мозги набекрень отъедут. А как не отъехать-то? Я как вас вижу, так тут же и трясусь от страсти. Обладать хочеться. Полнейшее безумие! Парамарибо, здесь можешь не записывать – это был комплимент.

– Я?! Я вообще новый циркуляр печатаю. Очень надо!

Возмущённо щёлкнула каретка печатной машинки.

– Видите, Мара Филипповна, все работают, и я в том числе. Хотите, отговорю обратно, коль не по нраву.

– Вы, Гриша, вот что, набросайте тезисно свой прожект на одном листочке.

– Он у меня в сердце впечатался после ваших слов насчёт фантазии. Всё до мельчайшей буквы помню.

– Вы слышите, что вам говорят? Тезисно! Потом прочтёте вслух.

– В спальне? – произнося вопрос, Меркулов посмотрел на председателя домкома особым взглядом с поволокой.

– Здесь. И прекратите уже. Вот вам стол, садитесь и пишите.

– Аукцион пишется с двумя буквами или с одной?

– Что за глупость, конечно, с двумя. Послушайте, Гриша, я так быстро от вас устану. Экий вы неугомонный!

От нескончаемого потока комплиментов Мара совсем позабыла орфографический словарь, но старалась не показывать вида.

– Кому готовим речь? – немедленно сменил тон Меркулов, изображая усердного сотрудника.

– Аристову. Поедите к нему домой и всё подробно изложите. Вы уж постарайтесь, коль хотите отличиться. У вас час от силы, и всё-всё-всё, нужно лететь.

– Взяточник? – деловито поинтересовался Меркулов.

– Это вторично. Уж очень большая пропасть у нас с генералом Зыбиным.

– Не успеваю за рангами. Это кто?

– Альберт Иванович Зыбин – начальник ЦУП. Теперь понимаете, во что ввязались?

– Прямо-таки Монтекки и Капулетти. Особенный изыск – это бомба на чердаке. Браво Зыбину – эстет! И что Семарг? Ничего не боится?

– А чё ему бояться? У него бункер из карбина. Все сдохнут, один он в космос отправится. Садитесь, пишите уже.

Хоть Меркулов и упомянул в разговоре с Семаргом троллейбусы. Он их не любил, он вообще не любил общественный транспорт. Пассажиры с авоськами, запахи, возмутительные локти соседей, теснота, грязные ботинки – всё это вызывало в его повреждённом организме самые противоречивые чувства. Однако салон автобуса, ходившего по маршруту Винтаж 2000 – Уран его приятно удивил. Каждый заходил с улицы в свою персональную кабинку, совершенно не сталкиваясь с соседями.

«Очен-но удобная вещь, – отметил Меркулов про себя. – Нет необходимости втягивать живот, когда пробираешься к выходу. Здесь сидишь себе один, весь независимый такой, в то время как плебеи активно толкает друг друга. Вот они слуги народа! Устроились себе в удовольствие, и знать никого не хотят ни разу. А всё почему? От страха за своё благополучие. Всё-то у них по приглашению, всё с выгодой. А нет бы так, по-простому: подраться, обняться, помочь вещи донести, и вместе раздавить бутылку водки. Но нет, не могут. Вон, даже дверки устроили индивидуальные, как в туалете, чтобы оправляться без помех. Тьфу ты, прости господи. И сами не живут, и другим не дают. Нелюди, по-другому и не скажешь», – сделал окончательный вывод Меркулов.

Два вытянутых лепестка кружились вокруг каната в бесконечном танце. Сверкали на солнце тысячи окон, отбрасывая вниз, туда в белоснежные кучерявые облака, весёлых солнечных зайцев. Даже здесь наблюдалось определённое социальное неравенство, один лепесток казался элегантнее другого. Хотя, это могло быть обыкновенным искажением перспективы в излишне чистом стратосферном воздухе.

Аристов принял его без реверансов, в генеральском кителе на голое тело, широких спортивных трусах с лампасами, носках, натянутых, словно гольфы до самых коленок, и кожаных шлёпках с медными пряжками в форме эмблемы ВТС. Последняя деталь со всей очевидностью указывала на истинное отношение генерала к своей должности.

– Представьтесь, – потребовал Аристов, громко отхлёбывая чай из фарфорового бокала с фотографией Павла Первого.

Из глубин сознания теперешнего Меркулова необъяснимым образом выпрыгнул образ гвардии-корнета, отчего он вытянулся до хруста позвонков и, лихо щёлкнув каблуками штиблетов, гаркнул:

– Григорий Меркулов, ваше высокопревосходительство! Прибыл для представления прожекта вашему высокопревосходительству-у!

Буква «У» врезалась в хрустальную люстру под потолком и в испуге заметалась по просторному кабинету, пока в изнеможении не затихла в сиреневой гардине из бархата.

– А вы молодец! Знаю, знаю, полная амнезия, но, должен заметить, армейскую жилку не пропьёшь, не потеряешь. Так-то! В вас чувствуется некая гвардейская лихость. Наверняка служили при дворе, – садясь в левитирующее над полом железное кресло, спросил Аристов.

– Не могу знать, но могу догадываться, полагаясь на ваши слова, – продолжая стоять навытяжку, ответил Меркулов.

– Вот-вот, видите, и лесть у вас особая, я бы так сказал, с имперским шиком. Вы случайно не шпион?

– Если и шпион, то совершенно бесполезный. Ничего в корень не помню. Нервные клетки погибли, так сказали врачи Венеры. Остались лишь основные навыки.

– Да? Читал-читал отчёт Мары Филипповны. Кстати, как она вам? Один из лучших сотрудников ВТС, должен заметить.

– Теперь только дурак не похвалит.

– А вы умны. Это, знаете ли, дефект для сотрудника ВТС.

– Исправлюсь, начну с сегодняшнего дня.

– И шутник. Значит, думаете, она с вами справится?

– Лучший сотрудник? Всенепременно!

– Вот как? И что у вас там за план?

– Предлагаю выкупить Винтаж у ВТС на средства граждан.

– А что же конденсаторы?

– Манёвр, отвлекающий. Нужно чтобы Семарг не ставил палки в колёса. На вырученные деньги покупаем здание, и всё, исключаем хранителя из уравнения. У вас же межведомственное соглашение? А с новым хозяином нет. Взорвать не сможет, как гвоздь в бетоне.

– Скандал, обязательный скандал.

– Граждане жильцы вздохнут свободно. Сколько можно терпеть подобный произвол? Чуть что и обещает смерть. Даже при разговоре со мной не сдержался. А сами знаете, грозит, грозит и сделает. Это ведь закон природы. Не зови лихо, пока оно тихо.

– И как же вы всё это провернёте у него под носом?

– Значит, вы согласны?

– Просто умозрительный интерес. Хочется узнать поподробнее, как работает ваша мысль.

– Я так полагаю, вы и сами можете взорвать, если что? Совсем непонятна ситуация, когда представитель чужой организации имеет власть над вашим… Пардон, я могу сказать, нашим?

Получив согласие в виде едва заметного наклона головы, Меркулов продолжил:

– Так вот, нашим имуществом. Граждане, конечно, дисциплинированы, по первому зову идут в нирвану, тут ничего не скажешь. Но, но и мы должны что-то делать. Столько средств могут грохнуть в пыль без нашего ведома. Возмутительная ситуация!

Разглядывая господина в чёрном сюртуке, Арестов не мог избавиться от чувства, что этот прыгун принадлежит к совсем другому обществу. Настолько отличному от его окружения, что невозможно сосчитать поколения, которые нужно перескочить для сближения. Его подчинённые лебезили, конечно, но чтобы сразу называть своим чужое имущество – эта мысль им никогда в голову не приходила, да и не могла прийти по определению: чувствовали дистанцию. А этот самозванец мгновенно перешёл на «Мы»! Что за панибратство! Однако вида не подал, отлично понимая, что идея с аукционом и впрямь имеет перспективы.

– Вот что, Гриша…

От внимательного взгляда генерала не скрылось, что, услышав подобное обращение, Гриша непроизвольно выпрямил позвоночник, будто его кольнули в голые пятки двумя иглами одновременно. Аристов продолжил:

– Так вот, Гриша. Где ваш прожект? На листочке, как я посмотрю. Езжайте в министерство и оформите у секретаря по всем правилам. Я завтра почитаю. А сейчас не смею задерживать.

Встреча с Аристовым в личных апартаментах несколько смутила Меркулова. Он не ожидал мгновенной победы, но приём в спортивных трусах ему показался неуместным. Ещё эти носки, натянутые чуть ли не до ушей? В каждом доме свои тараканы бегают, но чтобы в белых носках и шлёпанцах? Это что за детский сад? А в конце для формы его отправили в министерство. Это чтобы он сам на себя кляузу написал? То умным называет, то за дурака числит? Впрочем, Меркулов отлично вывернулся, продиктовав секретарю текст на память. Листок же разорвал и выбросил, чтобы не искушать сотрудников министерства ВТС.

Что там себе напридумывал генерал, его вовсе не интересовало. Прожект уже воплощался в жизнь. Хочет Аристов или не хочет, а высотка избавиться от нервного хранителя, так про себя порешал Меркулов. Носки в сандалетах много сказали о происхождении генерала.

«Плебей!» – выдал характеристику Меркулов, заходя в кабинку рейсового автобуса Уран – Винтаж 200.

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
...
Часть 8 - Глава 8 Подвижная психика
Часть 9 - Глава 9 Ход конём
Часть 10 - Глава 10 Мещанский снобизм
Часть 11 - Глава 11 Марш энтузиастов
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В конторе Домового комитета Савин чувствовал себя крайне неуютно. Что и говорить, не его уровень, но сейчас, когда он решительно не понимал, кто он вообще такой, как его зовут и прочие паспортные данные, требовалось набраться терпения и всё же выяснить своё положение в обществе. То что оно имеется, он натвёрдо знал, но вот какое, на сей счёт оставалось только строить самые смелые предположения. Вдруг он царский сын, граф, к примеру, или же вовсе парикмахер из Одессы.

Импозантный мужчина с военной выправкой и дерзким, слегка насмешливым взглядом вызвал в груди одинокой женщины неконтролируемые сокращения сердечной мышцы. Раз-два, раз-два, раз, раз. Ей даже стало неловко за свои ритмы.

«Не хватало ещё, чтобы он это заметил»", – мысленно спохватилась председатель Домкома.

Но что она могла сделать с участившимся дыханием, вздымавшим весьма значительную грудь?

«Нет, ну в самом деле? Что теперь, бежать и пить корвалол с валерьянкой?» – мысленно возмутилась своим так некстати обнаружившимся чувствам председатель Домкома.

– Так, вы говорите, что ничего решительно не помните?

– Точно так, мадам, абсолютнейшая амнезия. Если бы не ваше участие, то вовсе погиб во цвете лет, так сказать. Я так думаю, это судьба обратила ваш взор на мою персону не случайно. А как иначе? Один взмах ресниц, мгновение решили всё. Именно в эту секунду вы посмотрели в окно. Провидение господне, по-другому и не скажешь. Ведь могли и вовсе не обратить внимания. Так, летают всякие ненужные предметы сверху вниз. Разве это повод, нет, конечно. Однако вы не поленились, потревожили свой восхитительный организм, должен заметить, чтобы оказать милосердие. Вот оно величие женского сердца. Чужое несчастье вызвало немедленный отклик. Я теперь у вас в неоплатном долгу. В моём лице вы найдёте верного Ланселота, готового броситься в бой по первейшему вашему требованию. Вот-с.

– Так уж и в бой? – решила пококетничать Мара.

– Не знаю, откуда я это помню, но могу с уверенностью сказать, что да. Именно что в бой за столь великодушное сердце, если, конечно, позволите?

– Сначала нужно выяснить, что вы за личность такая? Давайте сюда ваш палец.

На дубовом столе председателя моргала красным и зелёным огоньком железная шкатулка с квадратным углублением. Савин вложил туда указательный палец и почувствовал резкий укол. Выдернув руку, закричал:

– Это что такое? Это зачем?

– Прекратите визжать, словно барышня. Сейчас отправим тентурию в ЦКа. Они быстро пришлют карточку регистрации.

– По капле крови?! – удивился Савин, не привыкший к подобным процедурам.

– Вот что, вы лучше расскажите, что помните. К сожалению, одежду венерианцы тут же сожгли. Уж очень они не любят земные бактерии. В результате нет никакой бумажки, чтобы установить вашу личность.

В больничной полосатой пижаме Савин выглядел довольно странно среди технических новшеств Домового комитета. Парамарибо с любопытством разглядывала из-за пишущей машинки спасённого начальницей «прыгуна». А как не «прыгуна»? Чтобы выпасть из окна высотки, нужно очень постараться. От желающих покончить счёты с жизнью в подоконниках установлены специальные такие отпугиватели, нагоняющие необъяснимый страх на расстроенных жизнь товарищей. Однако вот этот смелый мужчина сумел преодолеть действие излучения, что говорило или о крайней силе отчаяния, или о невероятно сильном характере.

Будучи девушкой мечтательной Парамарибо сразу придумала себе в голове историю несчастной любви:

«Ну а как иначе бы смог этот господин решиться на прыжок? Хотя, уж очень лихой у него вид. Такие, скорее всего, убьют соперника, чем терпеть, что кто-то неприятный начнёт обладать предметом воздыханий», – в этот момент она несколько раз весьма выразительно хлопнула накрашенными ресницами, что, естественно, не осталось незамеченным Марой.

– Парамарибо, ты чем сейчас занята?

– Печатаю объявление о лимите на расход воды. У нас последнее время опреснители атмосферной влаги стали барахлить. Приходиться экономить.

– Сама знаю. Ты лучше позвони товарищу Семаргу в Замок и скажи, что Домовому комитету нужда срочно одеть нового сотрудника. Пусть распорядится насчёт кредита. У товарища, сама понимаешь, ничего не осталось, кроме пижамы.

– Мадам, вы так любезны, что сердце рвётся на тысячу алых лент с бахромой,– немедленно поблагодарил Николай.

– Пустое. Ленты какие-то выдумали, – жеманно стрельнула глазами в угол, на нос, на предмет Мара. Она ничего не могла с собой поделать, звук голоса спасённого человека производил на неё магическое действие, вызывал не исполненные в силу многих обстоятельств материнские чувства. В конце концов, она была обыкновенной женщиной, хотя и бывшей начальницей ВТС!

Наконец, из ЦК пришёл ответ в виде телеграфной ленты с множеством дырочек. Аппарат ещё продолжал стучать, а Мара Филиповна уже принялась читать кружевной серпантин.

– Странно, – задумчиво произнесла, шурша перфорированной бумагой. – О вас нет никаких сведений в архиве. Это просто невероятно. В ЦК уходят сведения о каждом новорождённом арне, а про вас совершенно ничего не известно. Может, вы шпион марсианский?

– Ничего не имею против, быть шпионом, но быть хоть кем-то. Неизвестность – это что-то непереносимое. Мара Филипповна, хоть назовите меня, а то ведь совсем невозможно ни с кем разговаривать. Будете крёстной мамой. Что проще?

Хоть Мара и сделала себе несколько клонирований, а значит, имела за плечами столетия горького жизненного опыта, эта просьба произвела в её сердце настоящую революцию. Подумать только, она вдруг станет мамой, пусть и крёстной, самому настоящему человеку, а не грызохвосту какому-то марсианскому.

– С другой стороны, будь вы шпионом, ЦК немедленно бы выслала к нам группу задержания. Значит, вы не шпион. Тогда кто? Послушайте, а что если вас временно, ну пока не вернётся память о настоящем имени, будем называть Григорием, Гришей сокращённо. Был у меня знакомый когда-то. Весьма приличный человек.

– А что с фамилией? Ведь никак нельзя без фамилии!

– Нужно что-то хорошее, неброское, и в то же время звучащее благородно. Что-то навроде Павлов или Авакумов.

– А какая планета находится рядом со звездой Солнце.

– Меркурий.

– Вот, я буду Меркуровым, оттого что теперь для меня вы путеводная звезда, дарующее жизнь. Это ведь вы спасли меня от мрака смерти. Решено, буду Григорием Меркуровым. Отличное имя вы для меня придумали! Но чем же я буду заниматься? Я даже не знаю, на что способен?

– По виду вы на многое способны. Но для начала нужно привести вас в божеский вид.

Посчитав, что и так уделила слишком много внимания "прыгуну", Мара Филипповна попросила Парамарибо отправиться вместе с Гришей, как она теперь стала называть Савина, в Замок товарища Семарга, чтобы подобрать ему гардероб. А сама тем временем решила обратиться за помощью к следователю высотки, чтобы он тайно навёл справки по собственным каналам о таинственном «прыгуне» с верхних этажей. У неё и в самом деле были подозрения, что мстительный Марс затевает новые интриги против жителей высотки Винтаж 2000. Опять же нельзя было сбрасывать со счетов давнишнее противостояние ВТС с ЦУП, в котором она совсем недавно приняла невольное участие. Уж если брать на себя ответственность за жизнь человека, а так получалось, как ни крути, то надо знать, с кем имеешь дело.

«А то валятся с небес всякие приятные мужчины без рекомендаций, а потом столовое серебро из буфета пропадает», – размышляла Мара, поднимаясь на лифте в кабинет Феоктист Петровича.

Если бы она знала, насколько ошибалась насчёт столового серебра и насколько точна оказалась её интуиция, желавшая предупредить соблазнённую комплиментами женщину от поспешных решений.

––––––––––––––––––––––––––––––––––

Глава 1 Вивисекторы

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
Часть 3 - Глава 3 Замок
Часть 4 - Глава 4 Договор
...
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды