Для достижения победы на скачках, как известно, все способы хороши, кроме незаконных. Использование которых тоже имеет свои пределы, а именно, если поймали за руку, то не жалуйся на превратности судьбы, а с достоинством отговорись, мол бес попутал. Но разве использование азиатского цигуна является чем-то противоправным? На этот счёт мнения в обществе разделились, но точку поставил губернатор, признав безоговорочную победу чубарого Хуандая.

В благодарность за хорошую подготовку коня Збруев снарядил самую лучшую коляску, чтобы доставить под охраной дюжих конюхов Лао Дзы к экспрессу Владивосток – Санкт-Петербург.

В роскошном купе на одного человека стали прощаться. Збруев произнёс краткую речь:

– Слово, есть слово! Сказал, что беспрепятственно отправлю в столицу, пожалуйте, нет преград. Знаю, вы бессеребреник, трудитесь, так сказать, во искупление грехов, но всё же примите в дар от Агафьи бублики и ещё кой чего по мелочи для удобства в пути. Вот-с, можете не беспокоиться.

Конезаводчик поставил на столик плетёную корзину, из которой вкусно пахло свежей выпечкой.

– Дайте я вас обниму по-братски, этакий вы человечище! – с этим напутствием Збруев запечатлел на макушке монаха звонкий поцелуй. На что монах тихо спросил:

– Когда отправление?

– Пыщин?

– Через пять минут.

– В чём дело, уважаемый мастер?

– Я это, секундочку. В туалет очень хочется.

– Ну что ж вы, батенька. Потерпите, скоро отправление.

– Не могу ждать. Сейчас метнусь. Старость, знаете ли.

Конезаводчик с понимающим лицом переглянулся с Пыщиным.

– Бегите. Если что, мы задержим поезд.

– Да я прям рядом. Сей секунд.

Выйдя в коридор, Лао Дзы припустил в голову поезда. Пробежал вагон-ресторан, ещё вагон, наконец нашёл дверь, открытую напротив перрона в лес.

Когда монах исчез, Зыбин рассмеялся:

– Старость! Коню такого пендаля дал, а у самого моча не держится.

– Природа, здесь человек бессилен

– И что полагаете. Его заслуга? – Збруев кивнул в сторону убежавшего монаха.

– Мы сами своими глазами видели, как он уши накручивал. И пожалуйте в баню. На финише Чубарый что колибри жарил. Точно, его рука. Здесь без запинки, всё тютелька в дыньку.

– В дыньку, говоришь? А почто отпускаем?

– Слово?

– Ой, я что не хозяин. Где дал, там и взял!

– Нехорошо. Скрыть не удастся.

– Это верно. И что губернатор? Руку, конечно, пожал, а сам в хмурый. Брови накуксил, что енот без рюмки. Как считаете, обиделся?

– Политес не сработал. Вы ведь такие деньжищи на его Гренадёра поставили. Даже против правил, лишь бы подольстить.

– Ну ничего умнее в голову не пришло. Зато ты теперь без долгов. Списано. Можешь не благодарить.

– Я между прочим, отработал.

– Ладно тебе. Что-то монах задерживается. Как бы и взаправду не пришлось идти к начальнику поезда.

По Сибирскому тракту шагал в сторону Байкала бодрым шагом монах в старом подряснике и рваной мантии, в руках он сжимал толстый свежесрезанный посох из орешника. Ночь он провёл в лесу на охапке веток. И с первыми лучами солнца принялся в дорогу.

«Хорошо хоть нож остался, а то и вовсе беда. Эх, опять бока болят. Много сил выпил этот животина. А здорово я придумал с ушами. Такой замечательный фортель, просто песня. – переменился в мыслях: – Жаль купе, там такие бублики испекла Агафия – страсть! Но поездом никак нельзя. А как поездом? На следующей станции новые охотники обнаружатся. А как не обнаружатся? Конечно, вот и стоят уже рядком. Непременно… – Опять скакнул в мыслях: – Северная Пальмира – это очень даже что и достойная цель. Ведь человеку нужно для чего-то жить? Иначе зачем он нужен? Ну не лошадям же уши крутить? Хотя, как сказать… Этот Збруев тоже ничего себе дело нашёл – лошадей растит. Увлечённый человек завсегда угоден Богу, оттого что не просто червь бытия, а исполняет назначение. Что значит назначение? А это, когда только тем и дышишь, без чего жизнь невозможна. Вот так и он. Убить ведь готов! Вот какая страсть в человеке живёт! Знатный у него конёк, только капризный напрочь. Ну а как без капризов? Без капризов почитай и нет характера, так пыль под ногами. Но каприз капризу рознь – у этого в дело, вон как ушами научился махать», – здесь всемудрый Лао посмотрел назад, чтобы удостовериться, что тракт пустой и за ним никто не подглядывает, перехватил посох обеими руками и начал махать, что веслом, справа, слева, раз-два, раз-два. Поднялась пыль, что от почтовой упряжки. Попадись навстречу прохожий, так он подумал на смерчь. А как не смерч? Обязательно смерч.

На следующий день по Транссибу в сторону станции Дивизионной стучал колёсами проходящий поезд Чита – Улан-Удэ. На верхней полке плацкарта давал сольный концерт мужчина в форме железнодорожника. Бедные пассажиры накрылись подушками, чтобы не слышать мощную трубу соседа.

А снилось Пыщину, как Чубарый проигрывает следующую скачку. А как не проигрывает? Обязательно проигрывает. Ведь он шепнёт ему перед стартом по-японски: Фудзияма. И всё, каюк скорости. Никакие уши не помогут. А почему? Так, всё просто – монах обещал.

– Но ведь это только сон, – воскликнет неравнодушный к судьбе молодого фаворита читатель.

– Конечно, – услышит в мыслях сонный голос Лао Дзы, парящего над охапкой свежесрезанного орешника.

Серия сообщений "Цыгун для Хуандая":

Странная шутка Лао Дзы на ипподроме.

Часть 1 - Глава 2 Искушение цигуном
Часть 2 - Глава 3 Необычный метод
Часть 3 - Глава 4 Полёт чубарого
Часть 4 - Глава 5 Улыбка Лао Дзы