Простые люди обеих Америк. Интервью с херсонским журналистом Кириллом Стремоусовым

 

 

От редакции. Сегодня мы предлагаем Вам интервью с очень интересным человеком, который совершил длительное путешествие по обеим Америкам для того, чтобы познакомиться с жизнью этого континента, пообщаться с простыми людьми, узнать, чем они живут, к чему стремятся. Очень часто его оценки неожиданны, нередко спорны, но те моменты интервью, где нам приходилось спорить, например, о фигуре бывшего президента Колумбии Альваро Урибе или об Уго Чавесе, мы подаем в очень сокращенном виде, дабы не отвлекать читателя от главного в рассказе - от живых впечатлений нашего собеседника.

 

 

- Для начала расскажите, пожалуйста, как Вы пришли к тем идеям, которые заставили Вас предпринять это необычное путешествие.

 

Я пришел вот как раз к этим идеям потому, что получилось так, что я сам был, скажем, непорядочным человеком, потому что и взятки брал, было такое. Я занимал весьма высокие посты в системе рыбоохраны. Круг общения моего был мне совершенно не интересен, потому что вокруг подлецы - прокуроры, начальники милиции, и вот этой среде чувствовал себя, так скажем, чуть-чуть глупо. Начал бороться в органах рыбоохраны - с Андреем Цаплиенко сделали программу «Спецкор», в которой я публично, выступая в погонах, назвал рыбоохрану вооруженным бандформированием, которое из людей делает рабов и, в принципе, является мафией. За что государственное учреждение подало на меня в суд. Меня судили за это, был очень долгий процесс, но, как получилось в итоге, суд не признал меня виновным. Была какая задача?

 

Признать меня виновным, заставить выйти на телевидение и сказать, что я ошибся, что в нашей стране рыбоохрана - это самое классное учреждение, инспекция, которая охраняет рыбу (...) Но так получилось, что суд стал на мою сторону - и не только областной, а и Верховный суд, и я понял, что сильнее правды - справедливость.

 

Когда я вышел из зала суда и увидел кучи людей, которые судятся за какой-то кусок земли, за деньги, за какие-то там вещи, мне просто стало жаль этих людей.

 

Когда меня судили, я обратился к рыбакам, на защиту которых я, в принципе, и стал: «Я, мол, работаю в рыбоохране, но я с вами, давайте, поднимем массы и пойдем, ведь нас 300 000 рыбаков в Украине, и пойдем, поставим все на свои места. Но мне сказали: «Мы - быдло (дословно), мы - никто, и нам надо кормить семьи, в политику играть мы не можем...». Говорю: «Хорошо. Но тогда посмотрите, что вы с морем сделали. Это же не олигархи море уничтожали, а вы сами это море уничтожили (мы говорим об Азовском море). Рыба же говорить не умеет, а вы, изверги, съели свою рыбу, сейчас вы уже доели рыбу ваших детей, что же вашим внукам останется?».

 

Ну, и в таком плане, у меня на каком-то этапе была ненависть к таким людям, я их возненавидел и даже назвал «политическими гомосексуалистами». И прямо в глаза говорил, что есть активные и пассивные. Так вот вы относитесь к пассивным. А я на данный момент отстаиваю ваши права и являюсь клоуном (если говорить по Пелевину).  Эти события очень сильно меня видоизменяли внутри. Я переживал это настолько серьезно, что потерял 45 кг своего «живого веса».

 

Выйдя из зала суда, я понял, что не могу просто так проявить к людям жалость, они ж то ни в чем не виноваты. Я начал искренне любить людей, и тогда люди ко мне повернулись лицом. Были проведены еще несколько мероприятий. Например, выход здесь, в Херсоне, на сцену с Тимошенко, которая тогда была премьер-министром, в результате чего за рекордно короткое время - за минуту и восемь секунд был снят один из олигархов - разрушителей рыбной отрасли, некий Николай Шведенко. Я просто спросил Тимошенко в лоб: «Может ли такой мерзавец работать у Вас в Кабинете министров?». Она говорит: «Нет». Через два дня его просто уволили. То есть это был быстрый, но уже профессиональный ход. Рыбаки, конечно, оценивали это все, но вопрос в том, что всегда наших людей интересовали только свои блага, личные какие-то цели, ничего общего с общим нашим (мы говорим о стране, о народе).

 

Со студентами проведено было очень много мероприятий в институтах, отобраны лучшие, у нас были одна из таких серьезных студенческих групп здесь, в Херсоне.

 

К этому еще прибавилось движение, которое произошло на заводе имени Петровского, Противниками забастовки не без помощи КПУ была предпринята попытка дискредитировать в глазах рабочих руководителя стачечного комитета Леонида Немчонка, который повел людей за собой, не боясь ничего. Когда Леонид остался на улице да еще с судебными процессами против него, были найдены адвокаты, которые отстояли Леонида и восстановили его на работе. Леонид - это настоящий Человек с большой буквы, пролетарий настоящий, что, в принципе, говорит о том, что есть надежды на восстановление революционного настроения, потому что даже несколько таких человек могут сделать очень много. У меня была надежда на то, что мы сможем убедить этих людей и начать наше движение с Херсона. Была всегда идея другие регионы подключить именно на идеях коммунизма, потому что мне это было очень интересно, я очень сильно увлекся тогда уже и марксизмом и начал очень интересоваться историей.

 

- А с чего вы начали интересоваться марксизмом?

 

- Я начал читать труды Троцкого. Потому что мне необходим был анализ, потому что Троцкий был хороший аналитик. Потом начал интересоваться трудами Сталина, начал интересоваться «Капиталом». Многие вещи я мог, скажем, не понимать, но, разобравшись в истории, просто поподробнее изучив из совершенно разных источников, сложил для себя мозаику, и примерно понял, как все происходило и что сегодня происходит.

 

- Тоже очень важный, я думаю, для наших читателей вопрос, какие источники вы использовали для того, чтобы сложить себе вот это представление об истории?

 

- Ну я не помню все работы Троцкого как назывались - «Преданная революция», еще какие-то там. «Проблемы социализма в Советском Союзе» Сталина...

 

- «Экономические проблемы социализма в СССР»?.

 

- «Экономические проблемы», совершенно верно. Это для меня было интересней, чем любая другая идеология - религиозные разные секты, христианство и т.д., и т. п. Я человек, который в бога не верит, я верю в бога не просто как в какую-нибудь невидимую реальность, а как в истину совести . Могу вступить в диалог с любым пастором, показать то, что он совершенно ни в чем не разбирается, пытается навязать какую-то идеологию людям на основе библейского проекта, то есть забрать у них последнюю надежду, подорвать в них веру и поработить людей от имени Бога...

 

- ...веру в свои силы?

 

- ...потому что потом открывается, что этот батюшка - просто бизнесмен обыкновенный, который за деньги хочет организовать коннекшн с богом. Поэтому высший разум для меня - это, прежде всего, совесть, которая присутствует во мне. В Библии я очень много нашел интересного. Когда мы говорим о слове «владычество», я понимаю его буквально - «власть чести», то есть, когда власть чести восторжествует на этой земле. Я думаю, что, в любом случае, нужно говорить о совершенно других вещах и пытаться бороться с тем же неверием и с нашей бездеятельностью, которая, на сегодняшний день, невооруженным взглядом видна. Нашему обществу необходима диктатура совести.

 

- Теперь картина ясна более-менее. Я думаю, уже можно переходить к вопросу о поездке по Америке.

 

- После того как я ушел с этих всех работ, сразу же призвал себя к другому образу жизни, то есть начал осознанно вести трезвый, здоровый образ жизни. Лет восемь не употребляю совершенно никакого алкоголя, не употребляю мясо, стараюсь мыслить трезво, то есть стараюсь создать из своего мозга не просто операционную систему понимающую суть процессов, происходящих вокруг меня, а и создать антивирусные системы, которые помогут мне не захламлять мой разум.

 

И вот в один момент, а именно в одну новогоднюю ночь, я решаю ехать в Америку, потому что мне необходимо было сделать шаг вперед, потому что я терял веру, у меня иссякала энергия на веру в революцию в умах людей..

 

К тому времени я уже сам себя лишил финансовых благ, которые у меня были, которые я с того времени, как прозрел, еще возвращал народу, инвестировал во всевозможные организации, в то же самое информационное агентство, в людей и т.д. И когда я уже, скажем так, иссяк, у меня оставалось единственное средство - это мой автомобиль, который оставался с того жирного буржуйского времени. У меня был «мерседес», я его решил продать и на эти деньги уехать в Америку.

 

Продал его, даже не пытаясь поторговаться - за день продал. Какое-то время ушло на оформление виз, и 14 февраля я уже сидел в самолете «Киев-Москва» - «Москва-Нью-Йорк» - «Нью-Йорк-Чикаго».

 

Приехал в Чикаго и прозрел, потому что для меня Америка, Соединенные Штаты были показаны только в одном формате, а тут я увидел их, во-первых, в другом формате - увидел, что это большое село (мы говорим о Нью-Йорке). Я, еще, когда летел в самолете, не мог рассмотреть небоскребы, которые я видел по телеку, слышал про них очень много. Потом еле-еле, с трудом нашел эти небоскребы в море одноэтажного сектора, этой «одноэтажной Америки». Я уже видел статую Свободы, а небоскребы все еще не мог рассмотреть.

 

Потом я попал в Чикаго. Чикаго был мне интересен, прежде всего, тем, что в Чикаго проживает очень много наших эмигрантов (мы говорим об украинцах). Я путешествовал по США четыре месяца, точнее, три с половиной. Приехав в Лос-Анджелес с 30 долларами в кармане, поставил перед собой задачу выжить месяц на эти тридцать долларов. Жил под мостами с местными бомжами, на пляжах, где приходилось. Благо, тепло было. В Калифорнии не бывает сильно холодно - 14 градусов для них холодно, для меня - это рай. То есть я жил себе просто на улице...

 

- Бомжей там много?

 

- Очень много бомжей.

 

- Скажите несколько слов об американских бомжах, что это за люди?

 

Пособие на одну семью составляет около 25-30 тысяч долларов в год, в зависимости от многодетности.

 

- И это что, не позволяет снимать жилье?

 

- Конечно, им снимают жилье по программе. Скажем, для обыкновенного американца дом стоит полторы тысячи долларов в месяц, то для безработных он стоит 500 долларов - остальную часть выплачивает государство. Негры - потенциальные безработные, сидящие дома целыми днями в трех поколениях уже, и это, я думаю, та революционная сила, которая в скором времени сотрет Америку в пыль. Потому что, скажем, в Чикаго есть районы, в которые невозможно заходить, даже полиция не заезжает, там свои правила. В Чикаго можно слышать выстрелы постоянно, то есть могут убить на улице, походить по каким-то районам - это для жизни реально опасно. Полиция, по сравнению с нашей милицией - это звери. Я сам попал как-то в такую неудобную ситуацию, когда меня остановила полицейская машина с мигалками. «Не остановишься - начнут стрелять!». Остановили, надели наручники, вообще ничего не говоря, меня обыскали, поставили в весьма неудобную позу возле машины - как-то мне было чуть-чуть не по себе. Мне с самого начала посоветовали друзья не вступать ни в какие пререкания, потому что  могут арестовать, потом нужно будет платить какой-то залог. Я так и сделал. Полицейские обыскали машину, посмотрели мой паспорт и просто отпустили.  

 

Я себе  и в страшном сне не могу представить нечто подобное здесь в Украине, хотя у меня были разные ситуации по роду журналистской работы. Для меня это была вот та демократия в наручниках, о которой мне так много рассказывали.

 

- Но, давайте, вернемся к вопросу о бомжах.

 

- Что касается бомжей, то здесь ситуация интересная. Белые бомжи там находятся в чуть худшем положении, чем бомжи черные. Негры там более культурно организованны, в то время как белые вечно полупьяные и каждый сам по себе. Даже встречал одного бомжа, который рассказывал, что его родители с Украины, он сам родился в Америке, а теперь вот бомжует.

 

- А какие причины того, что люди оказываются на улице?

 

- Попадают по разным причинам. Лишаются работы, в основном из-за банковских кредитов - не могут оплатить жилье и оказываются на улице. С работой в Америке очень большая «напряженка». Сейчас работу найти очень сложно, поэтому очень много людей оказывается на улице. Не заплатил какие-то кредиты, с тобой долго не разговаривают: приходит служба с дубинками, вышвыривает тебя на улицу, и как дальше сложится твоя жизнь, никого не интересует.

 

- А за счет чего живут эти люди?

 

- Там есть определенные пособия, специальные карточки на питание - кажется, от 180 до 220 долл. в месяц. Это такие талончики, с которыми ты приходишь в специальные пункты, где тебя подкармливают.

 

- А живут где?

 

- Живут просто на улице, под мостами, прямо на улицах, на развалинах.

 

- Вот Вы говорили, что это опустившиеся люди. Но до какого уровня опустившиеся? Как охарактеризовать их культурный уровень?

 

- Как правило, они постоянно находятся под градусом, который является верным другом невежества. Я вообще считаю, что человек, выросший в даун-тауне - это деградирующая личность, особь. Если говорить об уровне культуры, то культура очень низкая.  Это если говорить о восприятии мира, об общении. Об интеллектуальном уровне я вообще не говорю. Я даже в нормальных семьях часто встречал людей, пребывающих в каком-то мире иллюзий, грез. И это неудивительно. Чтобы понять причины этого, мне достаточно было попасть в библиотеку, взять оксфордский учебник «Вторая мировая война», где я увидел, что из 750 страниц о Советском Союзе говорится на трех страницах. Оказывается, что именно американцы победили фашизм. Поэтому, общаясь с этими людьми, я понимал, что у них совсем другая история, другое отношение к людям и такое представление, что все им должны. Улыбка - искусственная совершенно, ничего там дружелюбного, доброжелательного нет, даже в самих семьях. Даже после общения с выходцами из России, Украины, я реально понимал, что  люди там очень закрытые, закомплексованные и заточенные под одно - зарабатывать деньги. Очень тяжело общаться, потому что очень негативное отношение к Украине, России, что там какие-то вообще недотепы одни живут.

 

- То есть, они счастливы, что уехали.

 

- Нет, они не счастливы, что уехали. Некоторые жалуются, что работать там тяжело. И это действительно так. Я сам там работал немножко. Это была очень простая работа - ремонты делать и прочие мелочи. Я ходил ровно месяц, но это меня очень «напрягало» - с утра встал - на работу, вечером пришел, поспал - и снова на работу. Мне месяца вполне хватило, я даже денег не хотел. Это очень тяжело - в пять вставать, чтобы на шесть успеть на работу. Вечером пришел, нужно приготовить какой-то «тормозок» на утро и быстренько ложиться, чтобы успеть отдохнуть. Работа почасовая, поэтому стараются работать побольше. Нередко люди работают по 12 часов. Реально это очень тяжело. Если ты зарабатываешь, предположим, три тысячи долл. в месяц, (в среднем там зарабатывают три-четыре), то после того, как заплатил за квартиру, за кредиты, у тебя остается тысяча. Питание там очень дорогое - буханка хлеба - пять долларов. Кроме того, оно очень некачественное. А из-за некачественного питания нет той энергии, той силы, которая нужна для нормальной жизни - и ты превращаешься в такого своеобразного зомби, который постоянно куда-то бежит, потому что надо работать. А иногда и по две работы люди имеют. Это очень тяжело. Это как раз та система капитализма, которая ничем хорошим не отличается. Иногда задают вопрос - если они своим людям помочь не могут, то как они помогут другим странам, куда они так настойчиво внедряются. Вот в Украине сейчас открыто новое американское посольство, говорят, самое большое в мире. Встает вопрос, если они сами себе не могут помочь, то какая задача этого посольства здесь?

 

- А вы беседовали с представителями обычных, нормальных американских семей, как они живут?

 

- Да, разговаривал. Обычно разговоры сводятся к тому, что в последние годы жизнь стала хуже. Если, например, обеспеченный человек взял кредит и купил дом за 350 тыс., он выплатил кредит, думал, что он заработает на этом доме, а сейчас этот дом стоит где-то 120 тыс., и он не может понять, как его обманули, в чем был обман? Раздаются кредиты беспроцентные, чем загоняют людей не просто в мир иллюзий, а фактически в мир рабства. Там реальное рабство, только оно на новом уровне. Не нужны никакие дубины, люди сами бегут, делают то, что надо кому-то.

 

В общем, за четыре месяца я насытился Соединенными Штатами по горло и уже мечтал, как уехать оттуда поскорее.

 

Я купил в Лос-Анджелесе мотоцикл и с Лос-Анджелеса выехал. Очень мне помогли ребята-марксисты.

 

- А можно подробнее об этих людях?

 

- Я бывал на их мероприятиях. Они читают Маркса. Я видел, как ребята собираются и  хотят организовать революцию. Это было, прежде всего, в Чикаго. Я встретился там с мексиканцами. Точнее, женщина - мексиканка, а ее муж - американец. Приглашали меня на их мероприятия, когда учителя бастовали, они проводили профсоюзные мероприятия. Я побывал там, посмотрел, что это все организовано со стороны и просто используют людей одни собственники против других. Таким образом, они добиваются своих целей, но трудовой класс там используется вроде «пушечного мяса». Потом в Лос-Анджелесе познакомился со студентами. Сначала я познакомился с парнем, родители которого приехали из Москвы, когда ему было два года. Взгляды у него очень интересные, притом, насколько я понял, их он перебрал от отца. Он ввел меня в кружки марксистов. Собирались на дому, на каких-то «явочных квартирах», ходили по колледжам, раздавали листовки с призывами к революции, к свержению правящего режима, капитализма в мире. Бывал я на мероприятиях в Голливуде против войны, против порабощения американцами других стран.

 

- Это отдельные кружки или это ячейки какой-то организации?

 

- Это была ячейка одной организации. Я был в одной организации. Других организаций я не видел. Но мне было приятно с ними. Я ходил и с большим удовольствием раздавал листовки за революцию в Америке. И как можно быстрее.

 

- Сколько там человек, активистов?

 

- Было 20 человек активистов. Достаточно интересные с точки зрения идеологии люди. Они снабжаются информацией с Латинской Америки, в частности, с Аргентины. Это мы говорим об одной из организаций Четвертого Интернационала. Это люди на уровне бомбистов. В любой момент готовы..., хотя, впрочем, не знаю, готовы или не готовы.  Большая часть из них - конечно, латинос, мексиканцы. Интересные ребята. При всей некоторой наивности их взглядов мне было приятно им помогать, рассказывал, как это у нас происходит.

 

- А каковы их представления о той же советской истории?

 

- Очень смутные. Вплоть до того, что некоторые уверены, что здесь медведи по улицам ходят. Я когда позже попал в Латинскую Америку, я понял, как к нам относятся даже там. Они о нас ничего не знают, а то небольшое количество людей, которые к нам приезжают, не имеют никакого влияния на общественное мнение.

 

При этом там очень не любят американцев, граждан США. Поэтому, когда я пытался общаться с мексиканцами в Лос-Анджелесе, они мне говорили в один голос: «Это будет твоя большая ошибка, ты - белый, тебя примут за америкоса и просто завалят». Меня так настращали, что я даже на каком-то этапе боялся, за что я умру? Если бы за идею, то ладно, а за то, что тебя приняли за американца - нет.

 

Испанского языка совершенно не знал и о приходе на границу я думал, как я буду бекать-мекать, а мне в ответ будут тыкать-мыкать. А если не пустят в страну, то моя поездка может оказаться под вопросом, я мог бы сам попасть в какую-то трудную ситуацию. Я проехал Мексику, Гватемалу, Гондурас, Никарагуа, Эквадор, Коста-Рику, Панаму, Колумбию и Перу, то есть девять государств. А если мы говорим о девяти странах, то, значит, говорим о девяти визах. Я на это был настроен, хотя понимал, что формальность и бюрократия могут быть очень жесткие. Когда я пришел в наше консульство в Чикаго, я был потрясен тем, что люди совершенно не знают - нужна виза, не нужна виза, где консульства находятся. Я понял, что там все дармоеды. Я сам нашел мексиканское посольство, пообщался в посольстве с мексиканцами, более адекватными людьми. Когда я пришел в консульство Гватемалы, мне вообще сказали, что если у меня американская виза, то я имею право ехать в Гватемалу, Колумбию, Никарагуа - это государства, которые разрешают въезд по одной визе.

 

Когда все с визами было уже выяснено, я купил себе мотоцикл. Сначала думал купить самый дешевый, за 600 долларов, а потом подумал (у меня была с собой сумма около 8,5 тысяч долларов), что лучше купить хороший мотоцикл, желательно как у Че Гевары - 500 кубов и четко такой как у него, не Durt Bike, не туристический, а именно такого класса, на каком путешествовал Че Гевара. Хотел почувствовать тот полет мысли, ну и побывать в его теле, чтобы понять его слова: «Лучше я буду последним индейцем в Латинской Америке, чем первым миллионером в США». Вот на этой основе у меня формировалась мысль, я уже страх частично преодолел, хотя он вскрылся в Мексике, когда я попал в те реалии. Потому что представлять себе как это будет - это одно, а ехать по пустыне с кактусами - это совсем другое. В Аргентине я связался с центром троцкистского движения и ее активисты сказали мне, что Мексика это еще так себе, а вот в Гватемале тебя точно завалят, тебе главное - добраться до Коста-Рики, там уже попроще, там у нас очень сильная структура, попадешь сразу к нашим.

 

В Мексике ничего со мной не случалось: ехал, спал на улице, попал в сезон дождей как раз - каждый день дождь, каждый день я мокрый. Было о чем подумать ночью в спальном мешке, полном воды, ночами там было холодновато, благодаря этому формировалась вот та суть характера, про которую говорил Островский в «Как закалялась сталь».

 

Я добрался до Гватемалы. В Гватемале начал адаптироваться, начал понемногу говорить на испанском языке. Доехал до Гондураса, в Гондурасе было уже интереснее, потому что начал общаться с людьми и понял, что люди, чем беднее, тем  более они простые и открытые. В Гватемале я жил у людей, которые всю жизнь без света живут, ходил даже с ними на плантацию работать. Зарплату там платили от 3 до 5 долларов в день, полный рабочий день - это пять долларов. Это - ничто, поэтому в магазине покупают только муку, делают лепешки, есть стараются то, что у себя растет.

 

- А цены там какие?

 

- В Гватемале цены сносные, но нищие же люди - в магазинах покупают только муку, на большее у них денег просто нет. Когда я достал цифровой фотоаппарат, ноутбук, это людей просто парализовало.

 

- А как выглядит быт среднего гватемальца?

 

- Кусок земли, на нем сколоченные из железного листа халабуды, три кровати - все. Кухня - это бочка двухсотлитровая обрезанная, в ней они жарят-парят, выкопан ровик. Ну, вот все вот так, как в полевых условиях.

 

- И много таких людей?

 

- Все такие. Если мы говорим о пригороде, то все так живут. Вот она речка - умывальник, туалет - это целлофаном такой обернутый вокруг палок ровик, и все. Утром встал - на работу, вечером пришел домой.

 

- То есть, это работающие люди такие?

 

- Это работающие люди. Я как раз попал в одну семью: женщина, пятеро детей, муж погиб - сбила машина, и она одна воспитывала детей. Двое мальчиков ходили на работу, одна девочка училась, там еще был маленький, в третий класс, кажется, ходил, одна девочка окончила школу, должна была поступать в какой-то колледж, дальше учится, средняя девочка в седьмом классе, а два мальчика уже окончили школу и ходили уже на работу.

 

- А высшее образование может получить человек среднего достатка?

 

- Может получить, но высшее образование у них, в Гватемале, это уровень пятого класса у нас.

 

- А работа потом какая будет?

 

- Ну, скажем, если мы говорим о нынешнем времени, то и у нас много людей оканчивают институты и выходят оттуда совершенно безграмотными. Если человек в банковской сфере, его на калькуляторе научат после института, если он еще где-то, то ответ на вопрос лежит здесь, точно так же, как здесь у людей есть по два-три диплома, а они - не что иное, как обыкновенная карточка или кусок бумаги.

 

- То есть, и у них так же, получается?

 

- Ну, у них развитие такое, что, я же говорю, люди без света живут. У них ни телефонов нет, ни света, ничего. Золотые люди, потому что они не питают иллюзий, не живут в мире грез, они живут сегодняшним днем, что в свою очередь, было мне очень интересно. У них в сердце нет никакой фальши, и их можно было обмануть на каком-то элементарном вопросе, просто красиво рассказать, они во все верят, со всем согласны - вот  вам, пожалуйста, масса, полностью готовая к революционной деятельности. Потому Гватемала была неоднократно замечена в революционных восстаниях.

 

- А сейчас вы встречались с представителями каких-то революционных организаций?

 

- В Гватемале - нет. В Гватемале я пытался встретиться с Ригобертой Менчу. Ригоберта Менчу - это очень интересная женщина, из племени киче, писательница. Я смог ее найти в Гватемале, в столице. В общем, попал я в особняк крутой такой, пришли клерки, стали меня расспрашивать, и понял, что она уже не Ригоберта Менчу, о которой все говорят. Это уже совсем другой уровень, теперь не каждый с ней может встретиться. Я объяснил, что приехал издалека, из Украины и хочу с ней пообщаться. «Она сегодня занята, не может принять». - «Вы объясните, что я издалека, хочу с ней поговорить обязательно». Нет. В общем, она уже далека от народа. Потом все эти президентские кампании, в общем, я понял, что у нее свое кино. Обласкали ее этой Нобелевской премией, и теперь она вот в этой их компании.

 

- Но она, вообще-то, вступила в политику после Нобелевской премии.

 

- Ну, я увидел, что это обычная капиталистическая контора: офисы, сидят люди, работают. Я сразу вспомнил Владимира Николаевича Стретовича, с которым мне приходилось тесно сотрудничать в своей «прежней жизни», провел такую параллель, быстренько сел на мотоцикл и поехал в сторону Гондураса.

 

Пообщался на этот счет с людьми, а они махают: «Это уже политика, много текста, а реально - ничего». Поэтому если бы она пользовалась популярностью...

 

- То есть вы ее сторонников не сумели встретить?

 

- Я не нашел сторонников на улице, многие люди вообще не знают, кто она такая, хотя ее портрет висит на плакатах везде. А если висит везде, то есть средства, и значит, она далеко уже не с народом. Если народ готов отдать последний кусок хлеба и пойти за ней, то плакаты и бигборды не нужны. Я сделал такие выводы, сел в мотоцикл и поехал в Гондурас. Приехав, решил, что Украине в действительности далеко до Гондураса, в особенности в отношении людей...

 

В экономическом плане там тоже безработица, но многие веселятся, не жалуются, а живут в свое удовольствие, даже независимо от того, что они имеют - так же, как и в Гватемале. А у нас же общество погружено в мир фантазий... В Гондурасе уровень жизни повыше, чем в Гватемале: государство более развитое, люди живее...

 

- А какие-то следы противостояния, связанного с устранением Селайи от власти - вы же были в этот период как раз...

 

- Я был после этих событий - все было спокойно, чисто, хотя мне рассказывали, что раньше было похлеще: убийства и тому подобное... Но я спокойно жил на улицах, общался с людьми, люди помогали мне деньгами, кормили. Был ночлег, куда бы я не заезжал - в общем, нормально.

 

Потом я побывал в Никарагуа - там увидел наше присутствие как нигде (хотя и в Гватемале, Гондурасе были наши машины): ЗИЛы, ГАЗоны, «Нивы»... везде «калашниковы», стоят, памятники революции. Вот там очень серьезно развито движение, попытки организовать социалистические союзы...

 

Но в Никарагуа я был недолго. Затем попал в Коста-Рику, в организацию троцкистов. В университете в Сан-Хосе я нашел эту ячейку (они не могли понять, как у меня вышло, ведь там все подпольно). «Как вы нас нашли, - они потом спрашивали у меня, - у нас все секретно».

 

- А почему они засекречены? Ведь Коста-Рика, все-таки, одна из самых демократических стран Латинской Америки...

 

- Нет, это самая «ущербная» страна, хотя по экономическому уровню она развита. Там люди реально живут в клетках (я еще не видел такого количества клеток и решеток, как в Коста-Рике). Когда я им говорю: «Люди, вы же как в зоопарке», они отвечают: «В зоопарке животные живут. Тогда я: «Животные в зоопарке не хотят жить - они на волю стремятся вырваться, а вы сами клетками огородились и...».

 

«Да у нас время такое» - говорят. После 7 вечера людей на улице не встретишь - я шел с ноутбуком и ко мне обращаются: «Вы что, сумасшедший? Вас могут застрелить... Девочку убили за mp3 плеер на этой улице, а там кого-то изнасиловали». Так же я встретил Александра Салтыкова, русского владельца нескольких магазинов, который восхищался тем, что он реально сам застрелил 5 человек (бандитов). Суд его оправдал, поскольку он защищал свой магазин. «Но в суде не знают, что я каждую неделю стреляю в кого-то... у меня тут свой арсенал: автомат Калашникова, пистолет чешского производства. Мне здесь классно, поскольку я делаю, что хочу, а в России мне бы этого не позволили...» - говорил он мне. То есть, полиция в отношении правопорядка слабая...

 

- Как слабая, почему же троцкисты тогда скрываются?

 

- Троцкисты... значит, я поселился у троцкистов... Сказал: «У меня деньги, документы украли...» (в действительности украли - слава богу, паспорт остался, я его в другой карман положил). Они мне сразу ответили - «надо деньги платить за то, что живешь...»

 

Я им говорю:

 

- Ребята, а где же солидарность?

 

- Ты понимаешь, - говорят, - тут такая ситуация....

 

В общем, выставили они мне счет...

 

Я долго общался там с одним парнем, ему 22 года, форменный тунеядец... Из богатой семьи, живет в достатке. Приходит домой - есть двумя ложками, а работает папа. Я ему:

 

- Ты чего не работаешь в 22 года?

 

- А мне не надо, у меня тут папа работает...

 

- Так а чего призываешь к революции всех?

 

- Да вообще, Че Гевара - хиппи, чмо... А мы вот, нормальные парни.

 

- Да как же ты за революцию, за рабочий класс, если ни дня не работал? Пойди поработай!

 

- Не надо мне работать...

 

Я понял, что это секта какая-то, называющая себя Четвертым Интернационалом... Побыл у них, потом развернулся и ушел. На улице нашел простых людей, поселился у них (у поляка одного). Мне восстановили частично документы, и далее я поехал в Панаму. Сделал вывод, что Коста-Рика очень ущербная страна - вся в клетках, запуганная, вечером безлюдная...Это показатель их благополучия...

 

В Коста-Рике я поступил в национальный университет на марксиста-социолога.

 

- У них такая специальность есть?

 

- Да, да, у них есть такие специальности в университете. Мне там лекции читали...

 

- А профессора сами марксисты?

 

- Да, некоторые даже в движении были...

 

Приходят люди, интересуются. Но обучение слабое - в основном, рассказы о революции, которая произошла в России. Я им говорю: «меня расспросите - я оттуда приехал». Но они в книжечку смотрят, там все написано...

 

- Высшее образование бесплатное?

 

- Да. Я пришел, не напрягался, меня взяли на два факультета. Потом на польский язык походил (хорошо на нем общаюсь), помогал коста-риканцам учить польский, русский.

 

В Панаме я тоже жил где-то 3 месяца. Также жил с индейцами на островах...

 

Панама - это очень богатое государство. Но мне кажется, в Панаме самая большая нищета (даже в сравнении с Гватемалой). Панамский канал приносит чистого дохода почти 2 миллиарда долларов, город Колон - это самый большой порт после Гонконга, находится в зоне «либрэ» (ведется безналоговая торговля). Панама сити - это центр банковских услуг после Швейцарии... я таких банков-небоскребов не видел даже в Америке. В то же время - нищета дикая. При этом, каждый месяц - какие-то праздники: день независимости и т. п. Очень сильно развит религиозный пресс... Я жил в одном городке: двести метров улицы - шесть церквей... Люди: «Алилуя, Иисус...»

 

- Чем занимаются панамские бедняки?

 

- Сидят дома - чем они занимаются...

 

- То есть, это безработные...

 

- Да, безработные. Там никто пособие не выдаёт.

 

- На что они живут?

 

- Кто как. Ну, вот приходит человек: «Кушать хочу, дайте покушать что-нибудь», или «дай доллар», там. Попрошайничество такое. Коррупция космическая.

 

О Норьеге говорят все.

 

- Кто - все? Официальные власти или люди?

 

- С массами, с массами я общался... О Норьеге говорят официально по телевидению, что он преступник, судить.

 

- А простые люди?..

 

- А в массах он реально у них - герой. Он представлял хунту военную. При Норьеге там, говорят, было намного лучше жить, а потом американцы его захватили, судили.

 

Потом попал я в Панаме - к индейцам. Жил месяц там, потому что между Панамой и Колумбией отсутствуют дороги. Я на попутных кораблях добирался по Карибскому морю, по Карибским островам, где видел настоящую жизнь - настоящий коммунизм видел. То есть, видел отсутствие больниц, церквей, милиции, полиции!.. Вообще на островах ничего такого не присутствует. Существует только конгресс, в котором собираются все коллективно и принимают решения. Очень семьи крупные - по пятеро детей у женщин. Семьи по полноценные...

 

- Так это какие острова?

 

- Карибское море.

 

- Какие именно?

 

- Сундук, например, Паун-Чико. Там много названий этих. Там по названию я всех не помню, как странно назывались. Там живут, реально, индейцы, сохранившие свои традиции.

 

Как только я вижу церковь - всё. Там пьют, спиваются дети и всё на свете. Уже появляются какие-то медицинские учреждения, которые выстраивают американцы, помогают им больницы строить, аптеки появляются. А где люди сохранили все свои традиции, всё есть на уровне, скажем, ну, какого-то такого состояния, где люди пребывают вне мира этого.

 

- Ну, а хозяйство какое они ведут, первобытное, что ли?

 

- Вот, они живут на острове, а на сушу, предположим, - острова, как правило, находятся на расстоянии, предположим, 500 метров, до километра друг от друга - и они там, например, содержат хозяйство: бананы, авокадо, разные другие фрукты - там круглый год лето. Да. И они получается, за счёт этого живут. Туристы, конечно же, приезжают, морепродукты. У них холодильников нет, ничего нет, электричества никакого нет. Стоят только солнечные батареи у некоторых. Жизнь прекрасна у людей. Классные очень люди, очень интересные. Позавидовал я этим людям, жизнь у них беззаботная, никаких проблем, то есть, ну, реально - рай.

 

- Но он какой-то первобытный, всё-таки, рай.

 

- Нет, он не первобытный, он, как раз истинный. То есть, суть в том, что люди совершенно лишены каких-то вещей, но их открытость и их любовь к жизни настолько высока... Ну если женщины, не задумываясь о своём финансовом положении, по пятеро детей имеют... Куда ни глянь - везде дети, все веселятся, шевелятся, бегают, без трусов, в трусах...

 

- Ну, а кто их содержит, допустим, детей? Их же нужно кормить, воспитывать.

 

- Я же говорю, это же вопрос! А я говорю ответ: детей много. У людей нет денег, ничего нет. Как-то они выживают, но у них, я же говорю, - морепродукты... свежие...

 

- Ну, а образование, допустим как-то организовано? Дети получают его?

 

- Они ходят в школу. Читать не умеют, писать не умеют.

 

- В смысле? А в школе что делают?

 

- Ну, что они делают в школе - ну... как... Вот так вот - жизнь.

 

(обоюдный смех)

 

(Продолжает)

 

- Но вопрос в том, что люди счастливые ...

 

- Что-то подозрительный коммунизм!

 

- ...Нет, люди счастливые, люди живут с природой, скажем, воедино. Чувствуется там радость жизни! Там нет каких-то желаний к борьбе. Хотя они празднуют День независимости 1925 года.

 

Хотя, я ещё раз говорю - люди реально счастливые. Не от своей образованности, ..... .....

 

То есть, я реально утверждаю, что на этих островах реально присутствует жизнь, настоящая жизнь. Без каких-либо обманов: вот оно есть сегодня день, пища - оно и есть. Люди живут в своё удовольствие.

 

Все у них равны, нет богатых, нет бедных - все одинаковые. Поэтому я даже не мог увидеть, бедный он или богатый. Всё везде одинаково.

 

- Как там старики?

 

- Отлично себя чувствуют. Доживают до глубокой старости. В очень большом уважении и в почёте.

 

- А сколько там населения?

 

- Ну, на островах бывает, - это зависит от острова, - от трёх до десяти тысяч человек. .  На тех островах, где появились пасторы церкви, появляются какие-то движения, разброды, какие-то традиции смешные, алкоголь, конечно же, наркотики и индейцы потихонечку вымирают.

 

- А они какими-то промышленными товарами пользуются или нет?

 

- Почти ничем не пользуются.

 

- А что, полностью натуральное хозяйство, что ли?

 

- Всё натуральное хозяйство. Даже в магазинах у них нет такого отдела как «продукты питания». В магазин приходишь, там мыло можно купить, спички, там, ещё что-то такое, а продуктов питания у них там в магазинах не продают.

 

- А почему? А как это получилось, как это они остались вне мирового рынка?

 

- Ну они, я не знаю, они торгуют кокосами. Ну, как мировой рынок... Там Карибские острова, там приезжают туристы, американцы. Но кто-то ловит для туристов, там, этих, кальмаров, кто-то ещё что-то, ещё чем-то кто-то занимается, но на острове, например, там, на доллар можно жить, там, - два дня, три дня.

 

- А на каком языке они разговаривают?

 

-        На испанском.

 

-        А по-испански вы уже разговариваете нормально, да?

 

- Да, по-испански я свободно общаюсь.

 

- То есть, получается, вы за время поздки изучили испанский язык?

 

- Да. Получается, эти острова были для меня открытием, потому что я, ну, я же говорю, я буквально понял слова Че Гевары. Просто буквально. Потому что я реально почувствовал там жизнь настоящую.

 

- Какие слова Че Гевары?

 

- «Лучше я буду последним индейцем, чем первым миллионером в США». И я реально понял, что он хотел сказать. Потому что мы здесь живём в самой богатой стране не планете.

 

- А каковы Ваши впечатления от Колумбии?

 

- Когда я попал в Колумбию, я увидел, что Колумбия находится сегодня на таком экономическом подъеме, что Штаты просто меркнут.

 

- За счет чего?

 

- За счет агрокультурного сектора. Все растет, все шевелится, все работает, все заасфальтировано, везде есть социальное обслуживание, в городах очень высока культура, еда качественная и при этом копейки стоит, отношение людей сказочное просто.

 

- Почему же там партизаны тогда?

 

 Не видел партизан. Это все фантазии.

 

 - По крайней мере, колумбийский президент не считает, что это фантазии.

 

- Сейчас мы говорим о другом, что за последние 9 лет Колумбия сильно преобразилась. Мне рассказывали, что здесь было так и так, а теперь совершенно иначе, - другой уровень жизни, хозяйство работает, люди счастливые. Здесь люди не хотели жить, уезжали отсюда. Кусок земли, который раньше стоил 300 долл., теперь стоит 30 тыс. долл. Был разгул мафии, коррупции. Сегодня там все четко.

 

Я жил немного в Медельине и был поражен. там такая чистота, порядок, люди такие добрые, веселые.

 

Я был и в Картахене, в Ибаге, Кале, проехал практически по все Колумбии на мотоцикле. Есть там, конечно, еще провинции, в которых неспокойно, но в целом я был под впечатлением, мне очень понравилось.

 

Это очень отличается от Эквадора, и, тем более, от Перу. В Перу вообще дороговизна, все рассчитано на туристов.

 

- А какой уровень жизни в Перу?

 

- Низкий уровень жизни. Жил я там тоже в трущобах. Перу - это нищета.

 

Приходят люди, говорят, у нас была нищета, а теперь нашли газ. Бритиш Петролеум добывает газ. Я спрашиваю: «А у Вас в доме газ есть?». - Нету. В чем же ж тогда преимущество?  Они улыбаются. Меня это тоже «улыбает».

 

Все держится на туризме, все рассчитано на то, чтобы «развести на деньги» белых туристов.

 

А когда в голове только деньги, то уже не думают о каких-то человеческих отношениях.

 

- Еще раз о Ваших планах.

 

- Я хочу вернуться в Колумбию, и с Колумбии проехать в Аргентину. А также я хочу поехать в Боливию, пообщаться там с людьми, поизучать ситуацию. Большая часть населения там индейцы, неграмотные люди, не умеют читать и писать, но они как-то пришли к тому, к чему пришли наши - грамотные, интеллигентные. Они впервые за всю историю Латинской Америки выбрали президентом чистокровного индейца.  И если говорить об изучении общества и государства, то мне этот феномен очень интересен. 

 

- Ну что же, надеемся на то, что ваши планы сбудутся и вы снова поделитесь своими впечатлениями с читателями нашего сайта.

 

 

 

Интервью подготовили В. Пихорович и Ф. Жолобак (2012-09-19)