…Семь долин перед нами - простором громадным,

В каждом доле предела нет страхам нещадным,

В каждом доле числа нет путям-перевалам,

Разум никнет пред этим числом небывалым.

Семь долин - разветвленье путей и дорог,

С них рассказ я начну, это странствий исток.

Будет первой долиной - долина Исканий,

Дол заветный, начало взыскуемых граней.

Знай: долина Любви дальше путь перекрыла.

Все сожги в той долине - что есть и что было.

И когда твое тело любовью спалит,

Знай, в долину Познания путь твой открыт.

Вслед за ней простирается дол Безразличья,

Знай - ничтожно пред ним небосвода величье,

Дальше - дол Единенья, и в этом пределе

Ты пребудешь единым в пути твоем к цели:

А оттуда долиной Смятенья пойдешь,

Вся долина исполнена муками сплошь.

После всех тех долин будет дол Отрешенья,

Дальше нет ничего, здесь - пути завершенье.

Сколько праведных духом там ищет удачи,

Только все по-другому бывает, иначе.

Не бывало от века вестей с тех дорог, -

Кто туда ни ходил, возвратиться не мог.

Лишь назвать семь долин - невеликое дело,

Рассказать о них - трудности нет и предела!"

Долина Исканий

Только ступишь в долину Исканий ногою -

Каждый миг сотни тысяч невзгод пред тобою.

Каждый миг сотни грозных примет перед взором,

Лишь вздохнешь - разом тысячи бед перед взором.

В муках ищешь - и сердце объято тоской,

Душу ранит надежды утрата - тоской.

Там всю душу сожги, в жертву отданный бедам,

А обет единенья навеки неведом!

Там исколото тело шипами несчастий,

А душа там изранена игом напастей.

Там жемчужин заветных ищи - не найдешь,

Да и все, что имеешь, утратишь там сплошь.

Все, чем ищущий связан, — достаток, пожитки, —

Он развеет, четырежды прокляв, до нитки.

Все, что, чуждо исканьям, им будет забыто —

И дорога к желанному станет открыта.

И когда разочтется он с благом мирским,

Мир невиданных благ засверкает пред ним.

Клад сокровищ блеснет на твоем пепелище,

Свет в душе твоей вспыхнет и ярче и чище!

И от искр в твоей страсти огонь распалится,

От огня — твоих помыслов конь распалится.

Сотни новых дерзаний изведаешь ты,

И к ногам твоим горные рухнут хребты.

И постигнешь душой ты блаженство исканий,

И не будет с тобою ни мук, ни страданий.

Как познаешь ты сердцем бесценность жемчужин,

С ремеслом их добытчика станешь ты дружен.

Если солнце взойдет, единеньем горя,

Сгинет мрак твой, и ярко заблещет заря.

Даже слон, захмелевший в припадке порухи,

Будет слаб пред тобою — ничтожнее мухи.

Сотни тигров и львов повстречаешь дорогой,

А сочтешь их не больше козявки убогой.

И дракон твое сердце бедой не сразит,

В нем ведь склад заповедных сокровищ сокрыт.

Ты удар нанесешь и неверью и вере,

И раденьем твоим да отверзнутся двери.

Дверь отверзнется — сгибнут и вера, и ересь,

Все земное забудешь, покоям тем вверясь.

И неверье и вера благим — не предлог:

На едином пути нет различных дорог!

Долина Любви

Чуть минуешь долину Исканий, и сразу

Дол Любви тебя примет, открывшийся глазу.

Знай: любовь — это светоч над миром, нетленный!

Нет, не светоч, а пламень над всею вселенной!

Дан в любви не любому, кто любит, огонь,

Лишь одну саламандру не губит огонь!

Бескорыстным в любви, каландаром быть надо,

Саламандрой, охваченной жаром, быть надо.

Одержимым любовью даровано пламя,

Им дано над свечою порхать мотыльками.

А красавицам мудрый обет незнаком:

Недоступно для бабочки быть мотыльком.

Пестрым бабочкам любо средь роз красоваться,

Пред детьми красотою своей похваляться.

Любо ль им, как дервишам, в одежде посконной

Мотыльками лететь на светильник зажженный!

Пусть у бабочек ярко одежд их пятно,

Мотыльками гореть им в огне не дано!

Соловьем может зваться не каждая птица,

Не любая от страсти в золу превратится!

Кто в любви не горит, значит, он — не влюбленный,

Тот не любит, в ком нету души опаленной.

Для влюбленного радость — в любви себя сжечь,

Но любви не обучит и мудрая речь.

Жаркий пламень любви сожигает жилища, -

Ведь дракон лишь дохнет и — кругом пепелища!

Сердце любящих тьмою стенаний томимо, —

Где молельня огня, что там есть, кроме дыма!

Пламя молний любви все сжигает кругом,

Низвергая с небес опаляющий гром.

Непорочных любовь жгучим жаром сжигает,

Словно молния стог в блеске яром сжигает.

Души любящих страстью горят неподдельной —

Страсть их сделала пламенной огнемолельней.

Если кто-нибудь в огнемолельню попал,

Как ему не сгореть среди огненных жал?

В пламя страсти попал — не дано не спалиться, -

Что в огонь попадет, то в огонь превратится!

Лишь подступишь к любви — и сгоришь в той округе, -

Пламя жжет и стоящего в огненном круге!

Для скитальца любовь — не игра, не обман,

Это — пламя вздувающий в нем ураган.

И в любви пламенеть нужно снова и снова, —

Кто в огне — тот горит, нет исхода иного.

Если с высей любви пламень молнии грянет,

Душу огненным валом захлестывать станет, —

Пламя молнии дом и все бренное жжет,

Да и только ли их — всю вселенную жжет!

Умереть — для влюбленных обычное дело,

Ради друга погибнуть — привычное дело!

Долина Познания

Знай: затем ты вступаешь в долину Познанья,

Погляди, сколь бескрайни ее расстоянья!

Кто желал испытать той долины обычай,

Повидал там немало чудес и отличий.

Сто мильонов в том доле различных дорог,—

Им от века неведом единый исток.

Там повсюду в великом и малом — различье,

Там и высям дано и провалам различье.

Сто мильонов там путников в доле убогой

По пустыням бредут всяк своею дорогой.

Каждый путник своею дорогою горд,

Каждый странник в пути облюбованном тверд.

Одному любо то, а иным любо это, -

Всем другим безразлична чужая примета.

Дан и мухе там путь и слоновьей породе,

Джебраил вместе с мухой парят в небосводе.

Там бредет и Муса¹, и бредет Фараон,

Хоть несхожими были они испокон.

Там Махди² и Даджалу³ стезя уравнится,

Хоть Мессии с ослом и нельзя уравниться!

В той долине Бу Джахл⁴ бродит вместе с Ахмадом -

Мрак кромешный с невиданным светочем рядом!

Быть порочному с добрым — закон той страны,

Правоверный и праведный с подлым равны!

Нечестивцы чтут идолов — всех понемногу,

Мусульмане верны там единому богу,

Нечестивцы своим властелином клянутся,

Правоверные — богом единым клянутся.

Этот дол не бывает различий лишен,

И различия эти в том доле — закон!

Так от века назначил пророк, нас ведущий:

Если люди идут к свету истины сущей,

И захочешь узнать, скольким быть там дорогам,

Знай: по людям число это — в равенстве строгом.

Как осадок и жидкость различны на цвет,

Так и в людях во всем совпадения нет.

Здесь властительный шах и бродяга убогий —

Каждый путь совершает своею дорогой.

Коль нутро человечье — вместилище розни,

Справедливостью в нем одолеть нужно козни.

Потому и удел разный путникам дан:

Этим — благость михраба, другим — истукан.

И явило свой разум любое созданье, —

Много разных отличий послало познанье.

Всяк на собственный лад к совершенству стремится,

Все хотят через эту долину пробиться.

И хотя в их дорогах различия есть,

Цель одна у любого обычая есть.

Но — пряма ли, извилиста эта дорога,

Далеко ли идти по ней или немного, —

Кто погиб на ней, кто запропал на дороге,

Кто меж путаных троп заплутал на дороге,

Нет таких, кто бы всех не прошел там дорог,

Нет таких, кто до цели дойти бы не смог!

Если солнце познанья — в небесном пределе,

Каждый, кто обратится к взыскуемой цели,

Путь свой прямо направить к удачам желает,

Свое золото сделать ходячим желает.

Если блещет сияньем сверкающий свет,

Для любого откроется благостный след!

Все, кто муки терпел, получали награду:

На стезе их случалось встречаться и кладу.

На стезе постиженья любое бывало, —

Много горя лихого, а доброго мало!

В чьих поступках всегда непорочность строга,

Тот законам пророка надежный слуга.

Долина Безразличия

Дальше — степь Безразличия ляжет долиной,

У высоких и низких там жребий — единый.

Каждый миг ураган безразличия лютый

Заметает просторы столикою смутой.

А из туч безразличия ливень падет —

Сто мильонов миров гибнут в глуби тех вод.

Семь морей там и капле единой покорны,

Семь небес — словно мака иссохшие зерна.

Семь кругов преисподней там — вроде искринки,

Восемь райских садов там подобны росинке.

Стадо львов там в добычу дано муравьям,

Даже мухе слоны покоряются там.

Шах могучий, семи государств повелитель,

Там по чести не больше, чем нищий проситель.

Там в ста тысячах орд каждый воин с кинжалом,

Как ворсинка, предстанет ничтожным и малым.

И дракон, небеса опаляющий, там

Не страшнее, чем нить в вышиваньях Марьям.

Сонмы ангелов гибли там гибелью злостной,

Но пред ними Адам воссиял венценосный.

Дух ста тысяч созданий был гибелью кроем,

Но, как кормчим, он к жизни был вызволен Ноем.

Сотни тысяч Намрудов⁵ там гибли от мух,

Но Халилов⁶ огонь там расцвел и не тух!

Крови тысяч младенцев, безвинно пролитой,

Моисей-венценосец стал верной защитой.

Правоверных зуннаром⁷ неверье губило,

Но дыханье Мессии им жизнь возвратило.

Старый, злобный сей мир в реках крови истек,

Но явился Мухаммед в предвечный чертог,

Быль и небыль здесь между собою сравнялись,

Правоверный с неверным судьбою сравнялись.

Сотни лет лил Заххак⁸ кровь людей невиновных,

Но Мессия влил жизнь в сонмы трупов бескровных.

Бахтуннаср⁹ совершал здесь деяния зла,

Доброта — Нуширвану¹⁰ любезна была.

Но обоим дано здесь единою мерой, —

Вникни в суть отреченья и в смысл его веруй!

Здесь и сто тысяч солнц смерть навеки остудит,

А в просторах небес лишь частица убудет!

А впитаются в землю сто тысяч морей, —

Это — капля, о друг, — вот ты что разумей!

А сто тысяч красавиц сгорят до предела, —

Знай, то жалкое крылышко мухи сгорело!

Рухнут девять небес¹¹ в вихре рева и гула, —

Это только былинку дыханьем взметнуло!

Сотни гор, равных Кафу, исчезнут с земли,—

Это ветры песчинку одну лишь смели!

Райский сад, что погибели предан мертвящей,

Здесь всего только листик, оброненный чащей!

Там равны правоверный и грешник негожий,

А притон нечестивцев — с обителью божьей.

Там Кааба и капище — ровня-родня, —

Стройный град и пожарище злого огня!

Там не больше младенца слон тысячелетний,

Небосвод там — крупинки зерна незаметней.

Там неверье и вера равны меж собою,

Там взыскующий встретится с трудной судьбою!

Долина Единения

Дальше - дол Единения, - ведай об этом,

Суть его - отречение, - ведай об этом.

Как пройдешь до предела ты этой долиной,

Ты пребудешь один вместе с сутью единой.

Как минует и эта долина сполна,

Там сто тысяч несчитанных птиц - как одна.

Цель желаний для всех - единение будет,

И об этом и песнь их и пение будет.

А придет их влечение к этим началам,

И пребудет в единстве великое с малым.

Там в едином единому нет и числа, -

Вся премудрость бы этому внять не смогла.

А когда утвердишься ты в этом устое,

Все, что чуждо единому, будет пустое.

Будь един, говори, помышляй — о едином, —

Не стремись пробавляться там двойственным чином!

Там двоякая суть — уклоненье с пути,

И тайник единения с ней — не найти!

Долина Смятения

Одолеешь долину Единства - и скоро

Дол Смятения станет открытым для взора.

Сонм идущих мечи там минуют, не тронув, -

Но - сто тысяч несчастий там, тысячи стонов.

Речь и слово немеют в смятении там,

Мысль и разум безгласны не менее там.

Ночь и день там едины: их видишь воочью,

А не знаешь различий меж светом и ночью.

Быль и небыль неведомы там разуменью,

И грядущее там недоступно прозренью.

Сколько там ни смотри - взор смятеньем объят,

И в смятении - вечным смущеньем объят.

Если ступит туда муж разумного склада —

И ему недоступна в смятенье пощада.

Все, что познано средь единения было

И в долине Единства в прозрении было, —

Здесь всему истребленье и гибель грозят,

Да и сам познающий не знает пощад.

Если спросят: «Ты сущ или в вечном покое?»; —

Ни один и никто — ни единый, ни двое, —

Не сумеют и слова найти для ответа, —

Им неведома были и небыли мета.

Где средина, где край, где наружный предел,

Где конца и начала и грань, и раздел, —

Там никто не узнает подобных различий, —

Вихрь смятения рушит привычный обычай.

Там меж тленным и вечным нет разницы вовсе,

Там хмельной и поящий не разнятся вовсе.

Жив ли, мертв он — там знать никому не дано,

Знать свое естество там уму не дано.

Каждый там без предела смятение видит

И себя то и дело в смятении видит.

Там любой говорит: "Страсть любви мне невнятна,

И к кому быть той страсти — уму непонятно".

Там увидишь круженье пылинок на свет —

И смятеньем объят — есть они иль их нет.

Тот предел от примет не отделишь чудесных,

Бесконечны там тысячи зрелищ чудесных.

Долина Отрешения

Как минуешь сей дол, — всех путей завершенье

Ждет тебя лишь в равнине степей Отрешенья.

Там — одно лишь безмолвье над гладью пустою,

Там рассудок и глух и объят немотою.

Как потоп разверзает там море без дна —

Сто мильонов миров в нем потонут сполна.

Там морской ураган море пенит на кручах,

Взмыв мильоны и тысячи волн премогучих.

Миг за мигом там гибнут те волны, и снова

Разом в тысяче красок нахлынут сурово.

А посмотришь — и волны теряют там след, —

Только море вокруг — и иного там нет.

Вечной сути дано там быть морем бескрайным,

И бурление волн взмыто промыслом тайным.

Явь и суть восемнадцати тысяч вселенных —

Все, что познано мыслью мужей просвещенных, -

Все, что только явило свой облик и вид,

Все, чему в мире сущего образ открыт,

Все, что лику земли в ста диковинах суще,

В ста мильонах цветов предиковинных суще, —

Знай: все это — лишь море, источник всех сутей,

Это — сад или степь без путей и распутий.

Там сто тысяч прекрасных тюльпанов и роз

Соловьям и скворцам — пуще смертных угроз.

Лишь помысли, какие там страны и грады,

Океаны и реки, и горные гряды!

Там круженье огня и ветров-ураганов, —

Все, что хочешь, найдешь там, едва только глянув.

Там вращенью небес и скончания нет,

Сонмы ангелов там, сонмы звезд и планет.

Сонмам ангелов там — ни предела, ни счета,

Ни числа, что б границы имело, ни счета!

Там и малой звезде, даже самой ничтожной,

По величью с землею сравниться возможно.

Семь небес, шесть сторон и четыре основы —

Суть вселенной — там редким величьем суровы.

Но превыше всего человек там бывает, —

Изумлен перед ним мыслей бег там бывает.

Ты помысли об этом, и станет понятным:

Человек там — в простом естестве или в знатном, —

И султаны, что мощью великой сильны,

И хаканы, что волей державной знатны,

Мудрецы и радетели веры законной,

И разбросанный люд, и в единстве сплоченный,

И святой, над людьми совершенством известный,

И пророк-провозвестник, главенством известный, —

В море сути господней, как волны, равны,

Да и сущи они там не дольше волны!

И у всех там единый удел — преходящий, —

Все там бренны, им вечности нет настоящей.

Море вспенится волнами мигу в причуду —

И кипение судеб являет повсюду.

А смирится бурлящая в волнах вода —

И от бега тех волн не осталось следа!

Если мудрость присуща уму человека,

Он познал, что вовек и навеки от века

Все, что можно помыслить на свете живущим —

Быль и небыль, — лишь так воплощается в сущем.

Все — лишь бог, и сильней не бывало начал,

Все там бренно, бог вечен — начало начал.

Все в явлениях сущее — в воле господней,

Дали, в вечность грядущие, — в воле господней.

Кроме господа, все, что по сути — иное,

Хоть стократ напоить его влагой живою, —

В отрешенности бренно, и нет перемен, —

Даже вечность — и та превращается в тлен.

Алишер Навои «Язык птиц»(1499).

 

Примечания

1.    Муса - библ. Моисей.

2.    Махди - мессия.

3.    Даджал - соответствует христианскому антихристу.

4.    Бу Джахл - «князь тьмы»;, дьявол.

5.    Намруд - мифический царь, погубленный мухами.

6.    Халил - пророк Ибрагим, которого Намруд хотел казнить и бросил в огонь - но пламя превратилось в цветник.

7.    Зуннар - пояс, который в мусульманских странах носили неправоверные (зороастрийцы и христиане).

8.    Заххак - мифический иранский правитель, слуга дьявола.

9.    Бахтуннаср - Навуходоносор.

10. Нуширван - сасанидский царь, образ справедливого властителя.

11. Девять небес - в средневековой астрономии - девять вращающихся небесных сфер (семь из них соответствовали семи известным планетам), расположенных одна в другой; над вращающимися сферами располагалось неподвижное небо. 

Серия сообщений "Латифы":
Часть 1 - Латифы и 15 чакр.
Часть 2 - Семь Долин.
Часть 3 - Ключевые условия инициации латиф «Замкнутого Креста».
Часть 4 - Семь Долин и Инициация пяти латиф.