КЛЯКСА
Среди однообразных букв на листе бумаги одна Клякса умеет сохранить свою индивидуальность. Она никому не подражает, у нее свое лицо, и прочитать ее не так-то просто.

РАЗГОВОР С КОЛЕСОМ
— Трудно нашему брату, колесу. Всю жизнь трясись по дороге, а попробуй только перевести дух, такую получишь накачку!
— Значит, спуску не дают?
— Ох, не дают! Да еще того и гляди — под машину угодишь. Вот что главное.
— Под машину? Разве ты не под машиной работаешь?
— Еще чего придумаете! Я пятое колесо, запасное…


ПАРУС
— Опять этот ветер! — сердито надувается Парус. — Ну разве можно работать в таких условиях?
Но пропадает ветер — и Парус обвисает, останавливается. Ему уже и вовсе не хочется работать.
А когда ветер появляется снова. Парус опять надувается:
— Ну и работенка! Бегай целый день, как окаянный. Добро бы еще хоть ветра не было…

ЮБИЛЕЙ
Юбилей Термоса.
Говорит Графин:
— Мы собрались, друзья, чтобы отметить славную годовщину нашего уважаемого друга! (Одобрительный звон бокалов и рюмок.) Наш Термос блестяще проявил себя на поприще чая. Он сумел пронести свое тепло, не растрачивая его по мелочам. И это по достоинству оценили мы, благодарные современники: графины, бокалы, рюмки, а также чайные стаканы, которые, к сожалению, здесь не присутствуют.

ЧАСЫ
Понимая всю важность и ответственность своей жизненной миссии, Часы не шли: они стояли на страже времени.

ПРЫЩ
Сидя на лбу низенького человека, Прыщ с завистью поглядывал на лбы высоких людей и думал:
«Вот бы мне такое положение!»

ПЕНЬ
Пень стоял у самой дороги, и прохожие часто спотыкались об него.
— Не все сразу, не все сразу, — недовольно скрипел Пень. — Приму сколько успею: не могу же я разорваться на части! Ну и народ — шагу без меня ступить не могут!

ХЛЯСТИК
— Замерзнет, небось, человек, — беспокоился Хлястик. — Руки, ноги, плечи поотмораживает. За поясницу-то я спокоен, здесь я лично присутствую. А как на других участках?