Птица Шух.

Здравствуй!

Ты, наверное, тоже иногда чувствуешь, как замолкает душа...

Свернётся в клубочек и закатится куда-нибудь далеко-далеко... Будто птица Шух — страж ночи — шумит где-то в лесной глухоте, а её неслышно...

Ты вглядываешься в экран телевизора, а там — ежедневные сводки о разбомбленных домах, убитых людях... И ты не можешь понять, как же так мир спокойно смотрит, а ещё и одобряет зверства нелюдей...

И Душа твоя кувыркается по зазеркалью в образе той птицы Шух с опадающими перьями, опалёнными лапками...

— Мне больно! — кричит она перевёрнутому лесу. — Я устала сторожить Ночь, Ночь человеческого сознания!

А ветер подбрасывает её:

— Кружись! Сторожи! Ну, что тебе до того, что какие-то люди захотели поиграть в безумство!..

*******

...Так мы встретились с ней. Я шла по горе Воттоваара, плутая в лабиринтах блуждающего сознания, а птица Шух тем временем кувыркалась в воздухе, падая с высоты своего непостижимого Неба...

Неуправляемый комочек мерцающего турмалина уткнулся вдруг в мои протянутые навстречу руки...

— Зачем ты хотела разбиться? — спросила я птицу Шух.

— Каждый имеет право на собственное безумство... — ответила она, едва приподнимая голову. — Устала отпугивать шумом падающих деревьев всех, желающих войти в мою Ночь... Я всегда что-то сотворяю, но действия мои невидимы... Я устала так жить...

— А Дух горы Воттоваара знает о твоей беде? — спросила я птицу Шух, пытаясь приподнять её повисшие в беспомощности крылья...

— Я боялась потревожить его своими тяжёлыми мыслями, — хриплым шёпотом ответила птица. — Дело в том, что сейчас он в образе прекрасного Лунного Оленя. Он ходит по высоким каменным створам и рогами снимает тучи, не пускающие на нашу землю лунный свет... И свет звёзд... А если я стану рассказывать ему о своих тревогах, он станет терять силу и уменьшаться, уменьшаться... А в нашем суровом мире трудно выживать, когда ты бессильный и маленький... Даже если ты — величественный Дух. Всё равно нужна сила, чтобы постоянно прокалывать лучами света этот вечно сгущающийся мрак...

Она говорила, а я испытывала такое чувство, будто держала на руках не птицу Шух, а свою собственную душу. Мне надо было как-то переубедить её... Перевернуть кривое зазеркалье... Найти слова... Ты знаешь, как это трудно — в нужный момент, спасая что-то обессиленное, даже в самом себе, найти по-настоящему нужные слова...

— А знаешь, — сказала я засыпающей на руках птице, — ты не в праве решать, нужна кому-то твоя жизнь или нет... Ты не в праве думать за других... Иногда желание помочь не уменьшает, а увеличивает силы... Дух горы Воттоваары должен знать, что сейчас творится с тобой... И если он сейчас в образе Лунного Оленя, пойдём этого Оленя искать!

— Тогда иди наугад, — сонно вздохнула птица, — просто иди... И если в сказанном тобой есть хоть какая-то правота, ОН сам выйдет тебе навстречу...

Я чувствовала, как птица Шух, раскинувшись на моих руках, с каждой минуткой теряет свои высокие силы... И тогда, поглаживая её дымчатые пёрышки, я просто пошла наугад... Я была уверена в правоте своих слов... Ведь, узнав о беде птицы, моя собственная душа стала сильней... И я верила, что стоит сейчас встретить Лунного Оленя, стоит поделиться всеми опасениями о жизни этой, каждый из нас получит от Неба новый прилив сил... Да, мы всегда становимся сильнее, когда желание спасать раскрывает наши крылья и приподнимает над чёрствостью безжизненных камней!

Я верю! И ты тоже верь! Верь! Отгоняя от себя слабость и уныние...

До свидания!