ОЛЬГА КНИППЕР-ЧЕХОВА: “ЧЕХОВ МЕЧТАЛ О ЖЕНЩИНЕ-ЛУНЕ”

СЕДАЯ КРАСАВИЦА

Ольга Леонардовна исчезла из театра на несколько месяцев, жила затворницей, писала письма своему мертвому мужу... А потом ее жизнелюбивая натура стала понемногу брать свое.

После того, как Книппер — по-прежнему изящная, нарядная, с живыми лукавыми глазами, в первый раз появилась на репетиции, давний друг и партнер Василий Иванович Качалов послал ей гигантский букет с веселой записочкой, в которой признавался в любви и просил руки (в шутку? Всерьез?). Впрочем, замуж Ольга Леонардовна предпочла считать это шуткой — точно так же, как и в десятках других случаев, когда ее потом звали замуж. Я никого не могу представить себе на месте Антона”, — объясняла она.

Она старела, но ей удивительно шла ее серебристая седина. Глаза же оставались молодыми и задорными, походка — легкой, талия — тонкой, платья (по-прежнему “от Ламановой”) — элегантными, пальцы, державшие то веер, то папироску — унизанными перстнями с сапфирами и бриллиантами. Вадим Шверубович, сын Качалова, вспоминает, как во время скитаний “качаловской труппы”, покинувшей Россию после революции, Ольга Леонардовна сидела в грязно и тесной теплушке на своем чемодане, поставив второй на попа — на манер стола.

“На нем была постелена белая кружевная салфетка, на ней стоял стеклянный пестрый подсвечник с огарком свечи, лежала книга в парчовом футляре, ножик слоновой кости торчал из книги. Ноги Ольги Л. были закутаны в одеяло из лисьих шкур. Сама она была в пальто, на голову был накинут белоснежный оренбургский платок. Она спокойно полировала ногти замшей и напевала: “Уж вечер, облаков померкнули края”. Кругом грязь, кровь, вши, ревет норд-ост, орут беженцы, где-то стрельба, а она”...

Вернувшись в Москву, Ольга Леонардовна скоро обнаружила, что для социалистического театра не годится: рожденная для драматургии Чехова, Шекспира, Гамсуна, она совсем не умела играть простых женщин. Пришлось уйти из театра, потому что ее репертуар был уже никому не нужен.

Впрочем, в 1940 году Немирович-Данченко возобновил “Трех сестер” и даже позвал на премьеру пригласил свою бывшую “приму”. Машу теперь играла Алла Константиновна Тарасова, и играла замечательно! Книппер аплодировала ей горячее всех, а в антракте стояла, прислонившись лбом к знакомой стене, и плакала: “Все прошло, все прошло…”. Это был первый и последний раз, когда ее — такую лучезарную, такую жизнерадостную, видели в унынии и тоске.

Книппер и шестидесятилетняя кружила головы. И свой последний страстный роман вдова великого писателя пережила именно в этом возрасте. Причем ее возлюбленный был младше ее на … 30 лет! Литератор Николай Дмитриевич Волков был известен как автор театральных инсценировок (в том числе, знаменитой “Анны Карениной” во МХАТе).

Однажды он бесследно исчез из Москвы, тайно поселившись в Гурзуфе, на той самой маленькой даче, которую завещал своей жене Чехов. К несчастью, тайное скоро стало явным. И жена Николая Дмитриевича, эстрадная певица Казароза, от ревности и тоски покончила жизнь самоубийством.

С тех пор роман Книппер и Волкова был обречен, и вскоре они действительно расстались. Но это уже ничего не изменило: имя Книппер снова склонялось на каждом углу, и снова обвинениям не было конца...



.