Родился в Аккермане Бессарабской губернии; отец — военный врач, лифляндский немец по происхождению, мать — армянка. После смерти отца жил у родственников в Пскове. В 1900 году после окончания гимназии поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета, через год перевёлся в Петербургский технологический институт.

После окончания института в 1908—1909 работал учителем математики в Торговой школе. С 1907 по 1917 год служил в Министерстве торговли и промышленности.
Начал печататься с 1904 года (статьи либерального характера на общественно-политические темы), в качестве поэта дебютировал в 1905 году в символистском журнале «Вопросы жизни».

Печатался во многих сатирических журналах 1905—1907 годов («Зритель», «Маски» и др.), а также в таких крупных изданиях, как «Золотое руно» и «Русская мысль».

В 1906 году познакомился с А. А. Блоком, оказавшим на Зоргенфрея большое влияние. Знакомство со временем переросло в дружбу. (Блок посвящает Зоргенфрею «Шаги Командора».)

Свой единственный стихотворный сборник «Страстная суббота» (П.1922) Зоргенфрей впоследствии посвятил «благословенной памяти Александра Александровича Блока», а также написал две мемуарные статьи о поэте.

С 1918 года Зоргенфрей занимался литературными переводами с немецкого. Среди его переводов — произведения С. Цвейга, Т. Манна, Г. Гейне, Г. фон Клейста, поэма «Сид» И. Гердера. Одновременно работал по специальности (инженер-технолог).

В 1938 году был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности и расстрелян. Реабилитирован посмертно в 1958 году.
Материал взят из Википедии

Я стучался в сердца людские… Я стучался в сердца людские, Молчаливой не вняв земле: Укажите пути всеблагие, Направьте в туманной мгле. Были холодны, были враждебны Пресыщенные взоры их, Славословья, гимны, молебны Заглушили трепетный стих. Ныне верю, что камни живы И живые мертвы сердца, Ныне знаю — мгновенья лживы И безмерна лишь святость конца. Между мной и ликующим миром Никогда не поблекнет тень. Возжигайте ладан кумирам, Возжигайте — но близок день!

Страшно. Ушли, позабыли… Страшно. Ушли, позабыли, Громко смеялись окрест. Знак завершившейся были — Черный, из дерева крест. Умер. Мой гроб заколочен, Крепко гвоздями забит. Прах осквернен, опорочен, Всеми забыт. Мертвый я Богу покорен, Медленно тлею в гробу. Знаю, конец мой позорен — Мне ль переспорить судьбу? Мирно лежу под землею. Жду. Завершился подсчет. Поверху мутной рекою Время течет.

Александру Блоку


…Имею на тебя то, что
оставил ты первую любовь твою.
Откров. св. Иоанна

Помнит месяц наплывающий
Все, что было и прошло,
Но в душе, покорно тающей,
Пусто, звонко и светло.

Над землею — вьюга снежная,
В сердце — медленная кровь,
Глубоко под снегом — нежная,
Позабытая любовь.

Скудно, скорбно дни истрачены,
Даль пределы обрела,
Сочтены и обозначены
Мысли, речи и дела.

Эту жизнь, безмерно серую,
Я ли, живший, прокляну?
Нет, и мертвым сердцем верую
В позабытую весну.

Пусть истлела нить печальная
И сомкнулась пустота —
Ты со мной, моя начальная
И последняя мечта.

И легки пути тернистые,
Твой не страшен Страшный Суд.
Знаю, чьи уста лучистые
Приговор произнесут.

Тихо радость исповедую,
Память сердца озарю:
Приобщи твоей победою
К неземному алтарю.

Высоки врата престольные,
Тяжелы земные сны,
Но любви простятся вольные
И невольные вины.

Неведомому Богу

За гранями узорного чертога
Далеких звезд, невидимый мирам,
В величии вознесся к небесам
Нетленный храм Неведомого Бога.

К нему никем не найдена дорога,
Равно незрим он людям и богам,
Им, чьи судьбы сомкнулись тесно там,
У алтаря Неведомого Бога.

За гранью звезд воздвигнут темный храм.
Судьбы миров блюдет он свято, строго,
Передает пространствам и векам.

И много слез, и вздохов тяжких много
К нему текут. И смерть — как фимиам
Пред алтарем Неведомого Бога.






.