Черубина де Габриак





    Черубина де Габриак     (настоящее имя и фамилия Елизавета Ивановна Дмитриева, в замужестве Васильева (1887-1928)). Родилась в бедной дворянской семье; отец — учитель чистописания, мать — акушерка. Отец рано умер от туберкулеза, тем же недугом страдала в детстве и Е. Дмитриева, на всю жизнь оставшаяся хромой. После окончания Василеостровской гимназии училась в Петербургском женском педагогическом институте (занималась средневековой историей и французской литературой), слушала лекции в Петербургском университете и Сорбонне. Преподавала историю в гимназии и занималась переводами с испанского. Писала мистические стихи, но не печаталась.

В 1909 летом в Крыму ее друг М. Волошин посоветовал отправить в недавно открывшийся журнал «Аполлон» стихи за пышным псевдонимом (который они вместе придумали), а сам способствовал распространению слухов о загадочной красавице-испанке из знатного рода — Черубине де Габриак Прекрасной поэтессой-затворницей была заинтригована вся редакция «Аполлона», заочно влюбившийся в Черубину редактор С. Маковский напечатал ее стихи двумя большими циклами.

Мистификацию грубо раскрыли Н. Гумилев и переводчик И. фон Понтер, тоже сотрудник журнала. Защищая честь поэтессы, М. Волошин вызвал на дуэль Н. Гумилева; Е. Дмитриева восприняла все происшедшее как трагедию. На несколько лет она ушла из литературы, потом стала писать уже иные по звучанию стихи — мистико-антропософские, но печаталась мало (псевдоним Черубины никогда больше не использовала).

В 1920-1921 в Екатеринодаре вместе с С. Я. Маршаком организовала театр для детей, по возвращении в Петроград работала в ТЮЗе, в библиотеке Академии наук. За участие в антропософском обществе была отправлена в 1927 по этапу в Ташкент и написала там перед смертью еще один цикл стихов-мистификаций — книгу «Домик под грушевым деревом» от лица китайского поэта Ли Сянцзы.

x x x

Братья — камни, сестры — травы.
Как найти для вас слова.
Человеческой отравы
я вкусила и мертва.

Принесла я вам, покорным,
бремя темного греха,
я склонюсь пред камнем черным,
перед веточкою мха.

Вы и все, что в мире живо,
что мертво для наших глаз, —
вы создали терпеливо
мир возможностей для нас.

И в своем молчанье — правы.
Святость жертвы вам дана.
Братья — камни. Сестры — травы.
Мать-земля у нас одна.






x x x

В нежданно рассказанной сказке
Вдруг вспыхнула розами даль.
Но сердце при первой же ласке
Разбилось, как хрупкий хрусталь.

И бедного сердца осколки
Такими колючими стали,
Как будто от острой иголки,
От каждой печали

Сочатся по капелькам кровью,
И все вспоминается вновь...
Зовут это люди любовью...
Какая смешная любовь!

1907
Париж






x x x

В темном поле — только вереск жесткий,
да ковыль — серебряная пряжа;
я давно стою на перекрестке,
где никто дороги не укажет.

Но на небе звездный путь двоится,
чтобы снова течь одной рекою...
Научи, поведай, как молиться,
чтоб к Твоей протянутой деснице
прикоснуться немощной рукою.







.