Далеко-далеко, где-то в районе Алушты, на дальнем пляже стоит утёс. Огромный, отточенный морскими водами и ветрами камень. Местные жители зовут его Лягушкой. Сидит Лягушка на берегу в море глядит. Отдыхающие на ней копошатся. Любители фотографироваться Лягушку уважают, за живописность. Красивые девушки на Лягушку забираются, на ней обзор моря лучше и их, красота девичья, видней. Местные мальчишки красиво с Лягушки в море ныряют. Лягушка, место их встреч. Когда распродаются полные корзины пахлавы, семечек и вяленой рыбы, когда маленькие продавцы пляжных радостей отдыхают перед следующим своим торговым маршем, в эти нечастые минуты, можно наблюдать взмывающие в небе мальчишечьи, прикопченные солнцем тела, красиво, по-дельфиньи исчезающие в мутно-зелёной воде. Редкий отдыхающий осмелится прыгнуть с Лягушки, потому как дно каменистое, глубина небольшая, можно и не вынырнуть вовсе. И только на забаву скучающих наяд, осмелевшие после ящика пива герои, решаются на столь отчаянный прыжок. Пляж замирает в ожидании. Голова героя показывается над водой и одна из наяд, гордо обведет взглядом присутствующих дам, будто бы говорит: мой он! рты не разевать!
Так вот. Отвлекалась я. Лежу я как- то, давным-давно, на том пляже дальнем, алуштинском. Т ы у меня маленькая была, из воды выходила редко, все ковырялась с камушками или ныряла у берега. Я наплававшись ложилась на красное, как сейчас помню, полотенце и слушала стук сердца в нагретой солнцем гальке. Время от времени я поднимала голову, находила глазами твои синие в горошек трусы и укладывалась дальше, в полном спокойствии.
- Девушка, а ваша девочка то, вон где,- услышала я голос соседнего полотенца и тут же увидела твои синие в горошек трусы ползущие на пик горы-Лягушки.
Когда я подлетела к утёсу ты была наверху.
- Кристина, не двигайся!- заорала я. На что, ты повернула ко мне своё счастливое лицо и сказала весело:
- Мама, ползи ко мне, не бойся! Ты же меня учила, ничего не боятся!
Когда же это я такому учила тебя, господи? Не помню я такого. Ну может быть, когда ты воспалением лёгких заболела, в три своих маленьких месяца или когда я тебя, полуторогодовалую, в путешествие на недобитом немцами в войну, самолёте, потащила? Когда я могла тебе такое говорить? Разве только, когда мы с тобой в Польше от поезда отстали, или когда ты на киевском вокзале потерялась. А еще когда? И не упомню то всего. И не тебе я это говорила, вовсе, а себе, непутёвой. Пронеслись эти мысли в моей глупой голове, остановилась я. Говорю тебе:
- Ну прыгай, если не боишься.
Люди уже подплыли под гору, для подстраховки.
Несла я тебя на руках из воды как награду. Несла так, будто не дочку несу, а мечту свою воплощённую, свою мечту о смелости.
Растешь ты. Всё красивее и старше становишься. Тринадцать тебе скоро. Другая ты совсем, на меня не похожа. И я очень этому рада. Твоей непохожести. Ты говоришь на других языках, ты столько всего умеешь. Мне всё это и не снилось в твои годы. А то, что "Анну Каренину" вряд ли когда-нибудь прочтешь? Кто его знает, может не в Анне то Карениной счастье...