А, собственно, почему?

Этот дневник существует пять лет и два месяца. Всё это время мне казалось, что я очень открытый человек. :) И за всё это время я ни разу не написала о самом главном. Пришло время рассказать о том, чего в этом дневнике не было. Не знаю, зачем мне это надо, и почему именно сейчас, но я болше не могу держать это в себе.

Не могу сказать, что об этом никто не знал. Близкие знали. Разные люди знали разные кусочки. Очень тяжело рассказывать о боли, причины которой не понимаешь. Я рассказывала как могла. Я очень долго не понимала... Почти два года, после того как меня послали. Чужими руками, естественно, а я то думала она не знает, переживала, как там она справляется без моей поддержки. Но лучше, всё по порядку.

Уже четыре года я пытаюсь собрать себя из того, что осталось. Самостоятельно и с помощью психологов и врачей. Четыре года и конца-края этому не видно.
Господи! там столько всего, столько мерзости, замаскированной под дружбу, что я не знаю как это рассказать и хвати ли меня на это.

Это история, другая сторона истории, про меня и Катю( Тишь, Таш-ши, Мунлайт,Moonlight_net, или... не знаю. как она теперь называется) Ту самую Катю, для которой я просила деньги на операцию.

07.07.05 С подачи моей подруги Тишь открыт этот дневник.
На тот момент мы знакомы меньше месяца, но уже лучшие подруги. Мне рассказывают о том, что мы обе сильные женшины и проводят параллели. Общаемся больше по телефону. При первой встрече я шокирована тем, насколько рассказы о себе не соответствуют внешности и реальному поведению, но к концу дня это проходит.

Всё было очень постепенно и незаметно, но за время нашей дружбы вокруг меня образовалась мёртвая зона. У меня не осталось никого кроме неё. Она умела рассказать о других людях так, что отпадало всякое желание с ними общаться. Только теперь я понимаю, что большая часть того, что мне рассказывалось -ложь. Это были очень смешные," весёлые" истории, почти анекдоты, про нелепых, злых, глупых и неприспособленных к жизни людей.
По её собственым рассказам, все её близкие были очень странные люди, и все как один тяжко переживали разрыв отношений. Теперь я понимаю почему. Теперь то я вижу все нестыковки в рассказах, и понимаю почему у её мужа, которого почему то любил и уважал весь город, в котором они жили, случился инфаркт, а тогда я считала его монстром.
Когда мы с ней познакомились, я была на перепутье. В моей жизни, в моей семье, сложилась непростая ситуация, и мне нужно было с этим как то разобраться. Она "помогла". Ей нужно было сделать так, чтобы куда на ткни, у меня везде было больно, а единственной моей ценностью стали наши отношения. Она своего добилась.

В конце лета 2005 меня изнасиловал кавказец. Подвез, потом долго шел за мной, пригласил в кафе. Я выпила пол стакана томатного сока и, через какое то время, мне стало плохо. Что то сильно болело в солнечном сплетении, а он смеялся. Когда он начал приставать, я позвала официанта, попросила о помощи. Я не понимала, что происходит, твердила, что мне нужна таблетка и просила отвезти в аптеку.Зачем? Теперь спустя пять лет, я понимаю, что он подсыпал мне в сок какую то отраву, но тогда я не понимала что со мной творится.
Я вышлпа из кафе, стала ловить машину. Шел дождь, остановилось две или три машины, но никто не хотел меня везти. Он вышел из кафе, взял меня за руку, попросил не позорить его перед своими, и сказал, что отвезёт домой. Я видела что он злится, но не сопротивлялась. Он просил "не позорить". Мне было плохо, очень плохо. Когда он вдруг повергул в другую сторону, я пыталась кричать. Он стал бить меня по лицу. Я пыталась выпрыгнуть из машины на повороте, где стояла милицейская машина, но он ужержал. Я не помню в какой момент он достал нож. Нож был обычный, столовый, но спиленный и заточенный с обеих сторон. Он заехал в гаражную стоянку, поставил машину дверью к стене...
Это был орбычный гаражный кооператив. С одной стороны было полотно железной дороги за рабицей, с другой стена гаражей. И всё время мимо ездили какие то битые жигули. Одни и те же или разные я не могу сказать. Он запугивал, говорил, что убъёт, что отдаст меня той своре соплеменников, что громко гоготали возле будки охраны... Я понимала, что мой труп даже не найдут, и что умереть это ещё не самое страшне. Я молилась вслух. Потом приняла решение выжить.
Когда всё закончилось, он отвез меня и высадил у подъезда. Я была как неживая, хотела скорее в душ. Когда я выходила из машины, мимо проезжала машина милиции. У меня даже мысли не возникло... Мне надо было остаться одной.
Я очень тяжело всё это переживала.

А что моя подруга? Что она мне сказала? Как поддержала?
Она сказала, что у кавказцев так принято. Что по их правилам женщина должна смотреть в пол и молчать. Что если ты даже скажешь, "нет", или будешь посылать его открытым текстом, то это будет воспринято как заигрывание. Она рассказала несколько подобных историй. Она сказала, что я так странно себя вела ПОТОМУ ЧТО Я ВООБЩЕ СТРАННАЯ. Да и вообще, я могла несколько раз убежать, но почему то не убежала. Фактически, мне говорили и доказывали, что мир это опасное место, и что я САМА ВИНОВАТА. Но ничего, главное ты жива и мы подруги, сильные женщины, и можем друг друга поддержать в трудную минуту. И ведь я в это тогда ещё верила.

23.11.05. Трудная минута не заставила себя долго ждать - на меня напали. Ударили по голове, забрали сумку. Я очнулась на дороге, поднялась к себе домой, позвонила Кате. А Катя сказала, что со мной" вечно что то происходит", и начала рассказывать какие то сиюминутные события из личной жизни. И что то про то, что когда я справлюсь со своими трудностями, я что то должна для неё сделать. Тогда я поняла, что никому не нужна.
Я заплакала, а потом потеряла сознание, и забыла это разговор, вместе с моментом нападения. Про нападение вспомнила через неделю, а тот разговор только через три с половиной года, когда пыталась с психологом найти самый травматичный момент нападения. Причину страха.
Я хоть и молчала, но всегда всё понимала. Катя очень доходчиво исподволь объясняла, что родственники манипулируют мною, а на самом деле я нужна им только для исполнения определённой роли, не имеющей ко мне реальной никакого отношения. И уже тогда, за пол года до того, как начала собирать деньги её на операцию, я понимала, что на Катю я тоже не могу опереться. До понимания того, что она мною манипулировала было очень-очень далеко. Я принимала её такой. как есть, и я ей прощала многое из того, что никогда не простила бы себе.

Я лежала в больнице две недели. Я лежала в двух остановках метро от ей дома. Она ни разу не пришла. Она сама мне не звонила. Она не написала ни в свой, ни в мой дневник о том, что со мной произошло. Ей не нужно было, чтобы мне помог кто то другой. Ей нужно было, чтобы у меня никого не осталось...А я понимала, и всё равно её оправдывала. Она не любит больницы. На улице скользко. Я сама сильная... Я лежала в больнице и ко мне никто не приходил. кроме матери, которая не могла не воспользоваться такой удачей...

Не могу больше. Там дальше всё ещё страшнее.