И если бы этот год не был таким високосным – завтра бы наступил последний день этой длинной зимы, которая началась так некстати. Прошел всего лишь год, а кажется что целая жизнь. Или даже несколько.

Триста шестьдесят пять дней назад тебе не хватало воздуха в легких, притяжение земли зашкаливало и ты думала - как хорошо, что мы не можем запомнить все до последних мелочей.

Всегда, когда все идет хорошо, даже не слишком, а просто хорошо, всегда вдруг случается что-то такое, от чего внутри все перемешивается и единственное чего тебе хочется, это закутаться в одеяло и сказать всем – я в домике.

Уже через неделю вы шли по парку без шапок и были друг другу никем. Через месяц ты привыкла спать дома и стала скучать за ночными такси, которые везли тебя через весь город в родные стены, по таксистам, угощавшими тебя конфетами и читающими книги, дабы не уснуть. Через два месяца он сказал, что тебя уже давно нет в его жизни, чтобы он хоть что-то знал о тебе.

Теперь он отодвигает непослушные пряди с лица снова и снова и говорит, что самой красивой ты была по утрам, когда не хотела вставать и просила не будить тебя еще хотя бы пару минуточек. Помнит, как варил тебе сосиски на обед и засыпал с тобой посреди очередного фильма, смотрел на тебя, улыбался, а на твои вопросы о причинах его улыбок, просто качал головой и говорил – ничего. И что только сейчас он может рассказать тебе все то, что не мог раньше. И ты вдруг понимаешь, что многое видела совсем не так. Он обнимает тебя так, как никто после, и ты замираешь, боясь даже дышать. Ты начинаешь дрожать.

Ты никак не можешь забыть те синие занавески и последний морозный мартовский воздух. Он живет в тебе вот уже год и ничем не заменяется. Ты запуталась в собственной жизни, и не знаешь какие проблемы решать, да и каков был их порядок поступления.

Поэтому ты просто живешь как есть и как только можешь.