Весна ещё тревожна по утрам,
она то вся в затишье — то в порыве...
На высоте пригорка светит Храм,
как удивленья вздох:
всегда — впервые.
А возле Храма, около стены
сломалась верба, и от влажной раны
запахло дикой свежестью весны
сквозь мартовскую изморось тумана.
И вместе с запахом
рвалась сквозь эту боль
волна такой стремительной
надежды,
что верилось —
листвою день забрезжит,
пробелы все заполонив собой.
И дерево,
пройдя сквозь боль и смерть,
глядит в ненастный день
глазами раны,
любовью пересилив умиранье,
о листьях молится
и верит в дождь и свет.

Людмила Окназова
Худ. Малявина Алла