Даниил Хармс (конец 1929 г.)

Т е т е р н и к (входя и здороваясь}: Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте!

К а м у ш к о в: Вы, однако, не очень точны. Мы ждем вас уже
порядочно.

Г р е к: Да, да, да. Мы вас поджидаем.

Л а м п о в: Ну говори, чего опоздал?

Т е т е р н и к (смотря на часы): Да разве я опоздал? Да, вообще-то есть... Ну ладно!

К а м у ш к о в: Хорошо. Я продолжаю.

Г р е к : Да, да, да. Давайте, правда.

Все рассаживаются по своим местам и замолкают.

К а м у ш к о в: Не говоря по нескольку раз об одном и том
же, скажу: мы должны выдумать название.

Г р е к и Л а м п о в: Слышали!

К а м у ш к о в (передразнивая): Смышали! Вот и нужно название выдумать. Грек!

Грек встает.

К а м у ш к о в: Какое ты выдумал название?

Г р е к: "Ныпырсытет".

К а м у ш к о в: Не годится. Ну подумай сам, что же это за
название такое? Не звучит, ничего не значит, глупое.- Да встань
ты как следует! Ну, теперь говори: почему ты предложил это глупое название?

Г р е к : Да, да, да. Название, верно, не годится.

К а м у ш к о в: Сам понимаешь. Садись.- Люди, надо выдумать
хорошее название. Лампов!

Лампов встает.

- Какое название ты предлагаешь?

Л а м п о в : Предлагаю: "Краковяк", или "Студень", или "Мой
савок". Что? Не нравится? Ну тогда: "Вершина всего", "Глицериновый отец", "Мортира и свеча".

К а м у ш к о в (махая руками): Садись! Садись!