Фердинанд дю Пюигодо часто известен мистическими сценами процессий и карнавалов в деревушке Понт-Авен и его имя ассоциациируется с Гогеном и Понт-Авенской школой. Фердинанд дю Пюигодо был дружен с Гогеном. который называл его Малой флейтой и Лавалем и они втроём собирались в поездку в Панаму и на Мартинику. Однако Пьигадо это не удалось -его призвали в армию. После Армии Пюигодо остался на побережье, снимая поместье Kervaudu в Le Croisic, в устье Луары. Был дружен с Дега и переписывался с ним до самой смерти.

Отличительный импрессионистский стиль Пюигодо очевиден в его изменениях цвета и описаниях света. На протяжении всей своей жизни Пюигодо постоянно искал яркие цвета и выбирал предметы, которые позволят ему играть с крайностями цвета и света: закаты, фейерверк, искусственное освещение и преходящие эффекты мерцающего солнца или лунного света на водных или ветреных областях. В каждом случае мимолетные эффекты света и цвета - его истинный предмет. Пюигодо утверждал, что верил в “цвет прежде всего остального,” и его сцены искрятся яркими оттенками синего, зеленого, золотого, и красного.

 Последние годы художник страдал от депрессии и алкогольной зависимости. Пюигадо умирает 19 сентября 1930 в окружении жены и дочери в Круазике.

Я учился траве, раскрывая тетрадь,
И трава начинала, как флейта, звучать.
Я ловил соответствие звука и цвета,
И когда запевала свой гимн стрекоза,
Меж зеленых ладов проходя, как комета,
Я-то знал, что любая росинка — слеза.
Знал, что в каждой фасетке огромного ока,
В каждой радуге яркострекочущих крыл
Обитает горящее слово пророка,
И Адамову тайну я чудом открыл.
Я любил свой мучительный труд, эту кладку
Слов, скрепленных их собственным светом, загадку
Смутных чувств и простую разгадку ума,
В слове правда мне виделась правда сама,
Был язык мой правдив, как спектральный анализ,
А слова у меня под ногами валялись.
И еще я скажу: собеседник мой прав,
В четверть шума я слышал, в полсвета я видел,
Но зато не унизил ни близких, ни трав,
Равнодушием отчей земли не обидел,
И пока на земле я работал, приняв
Дар студеной воды и пахучего хлеба,
Надо мною стояло бездонное небо,
Звезды падали мне на рукав.
Арсений Тарковский