По просьбе Озерная_Вода, рассказываю как меняют колени.

Пост не для приятного чтения.

Одной из наиболее уязвимых частей ноги, при разрушении которой люди уже не могут ходить является коленка. Коленки часто рушатся при автокатастрофах, сильно истираются при частом беге, прыжках и т. д.
Наибольшая нагрузка и, соответственно, истирание приходится на коленную часть бедренной кости, которая работает, как шарнир.

При операции обычно коленку разбирают так, что она остаётся подвешенной только на сухожилиях. Подвешенную на сухожилиях нижнюю часть ноги сдвигают в сторону, чтобы не мешала, а нижнюю, коленную часть бедра отпиливают и опиливают так, чтобы её соединить с протезом, но при этом общая, конечная длина ноги не изменилась. Есть много разных способов прикрепления протезов к бедренной кости: коробочка в протезе с болтом, шипы с клеем, шурупы... Много.

Вот на этой картинке я попытался показать, как это, примерно, выглядит.


Сначала используют временный, шаблонный протез, по которому всё запиливают и просверливают. Эти рабочие, инструментальные коленки обязательно должны иметь те же размеры, что и основной протез. Они у называются "trial".
Просверлив и обточив кость, trial снимают и прикрепляют сам протез. Потом нижнюю часть ноги с коленной чашечкой ставят на место.

Иногда верхнюю часть голени и чашечку тоже приходится заменять на протез.
Когда послеоперационная боль проходит, и нога немного заживает, обычно через пару дней, как можно раньше, на специальной машине ногу разрабатываю. Человек лежит, а ногу машина двигает. Конечно, больно.

Потом учат ходить. Как правило, операцию делают на разных ногах не одновременно.
Я видел человека три, перенесших такую операцию. Одного в парной. При успешной операции даже ничего не заметно, ни по походке, ни по ноге.
Однако скажу, что если можно хоть как-то ходить на своей коленке, даже на больной, лучше операции избегать.
Протезы эти не вечные. Лет через пять-семь их приходится заменять. Для каждой последующей операции используют другие модели коленного протеза. Естественно.

А ещё любой начавшийся после воспалительный процесс, обычно легко переходит в полу-инородную зону. В таких случаях почти единственным лечением является удаление протеза. Как врачи говорят, больного сажают в кресло на колёсах. Воспаление залечивают. а затем делают новое протезирование.

Есть правило, согласно которому, в момент операции в распоряжении хирурга должны находиться протезы всех размеров и моделей. Чтобы при любых неожиданностях всё было под рукой.
Поэтому количество производимых коленных протезов очень велико. Тысячи.

Наконец-то, вчера, моя производственная проблема замечательным образом разрешилась.
Такое, похожее на мистическое, литературно-театральное переживание, со мной случалось несколько раз в жизни.

Каждый из нас, наверное, может припомнить из своей биографии подобные случаи, когда всё непоправимо рушится, ничего не ладится, последняя надежда потеряна и вы, отчаявшись, уже совсем согласились сдаться, признать поражение,
отдать себя на растерзание злорадствующего противника и и растоптанного самолюбия, вдруг, у самого входа в ад, приходит спасительная идея, такая, на первый взгляд, неказистая, тривиальная, никчёмная, которую и пробуешь лишь для успокоения собственного самоедства.

И вот она-то, эта последняя, идейка, ничтожная по сравнению с затраченными ранее усилиями и фантазиями, волшебным образом переворачивает всё с головы на ноги, в единый миг превращая вас из жалкого, всеми презираемого неудачника, в победителя, принца, триумфатора, вполне заслуживающего снисхождения и даже уважения.

А было так.
В компанию, где я уже два с половиной года проектирую оснастку, приспособления и программы для обработки металлических коленных
протезов, приняли меня из отчаяния.

Дело в том, что в компании не умели делать программы для обтачивания этих самых протезов на универсальных цифровых шлифовальных станках.
Я уже здесь писал, что задача эта не простая, и вроде бы, делают такие программы пока что только в самой большой и дорогой графической системе
под названием Unigraphics, которую они тогда покупать, ни в коем случае, не собирались.

Принимая на работу, генеральный директор, он же сын президента и владельца фирмы, мне так и сказал. Дескать, я должен внедрить в компании графическую систему Solid Edge, вместо используемой всеми инженерами компании (их человек 15) Professional Engineering, а также обеспечить разработку программ для точения коленных протезов, пользуясь сделанной нам по специальному заказу, разработанной внутри другого транснационального графического пакета технологического программирования под названием Gibbs. Эта система - Gibbs, уже много лет применяется у них для создания технологических программ всех ЧПУ станков компании, коих добрая сотня.

Нужно сказать, что до поступления на эту работу, я ничего о названных выше системах не знал. Мне до того довелось поработать на разных версиях программы AutoCad, который я освоил, уже прибыв в Америку и устроившись единственным инженером на маленькую металлообрабатывающую фирму. До того, в России, я занимался совсем другим.

На мой робкий вопрос: - А ни купить ли нам Unigraphics? - было категорически, без объяснений, отрезано, что Unigraphics мы никогда покупать не станем.

Я послушно полгода осваивал Gibs и пытался приспосабливать всё новые и новые версии Gibsовских программ, присылаемых мне из Лондона неким Майклом, но когда очередная, одиннадцатая версия также не заработала, лондонский Майкл убыл в отпуск на полтора месяца, а потенциальные заказчик и прибыли к нам, чтобы посмотреть, как мы точим образцы их коленок, я решил действовать.

В результате примерно месячных усилий я надыбал первую версию программы на Вижуал Бейсике, которая, взаимодействуя с Solid Edge, и вполне наглядно двигая на экране коленку с оснасткой и шлифовальный круг собирала точки и выдавала приличную программу для шлифовального станка.
У моей программы был существенный недостаток, который я намеревался в будущем преодолеть. Она работала довольно медленно.
Пять-шесть секунд на точку. Поиск 3-х мерной точки допотопными методами машинной графики дело не быстрое.
Маршрут шлифовки состоит из примерно из 200 линий, а в каждой линии около 400 точек. Так что люди, сильные в арифметике, могут даже посчитать сколько требуется часов и дней.
Тем не менее работоспособная технология создания шлифовальных программ у нас появилась.

Каково же было моё удивление, когда обнаружилось, что ни коллега инженер, ни начальство, не хотят не только посмотреть, как работает моё детище, но даже и
слышать об этой программе.
По их сценарию, мои усилия должны были провалиться, что уже происходило со многими и много раз. Это подтвердило бы их убеждённость в неразрешимости проблемы в местных условиях:
- Вон даже "русского программиста" принимали. И тот не смог. Ну до чего же тупой. Даже выругаться толком по английски не может. Тьфу!

Прямой начальник, главный менеджер нашего отделения фирмы, когда я на следующий день после первого успешного протачивания коленки новой программой, пришёл обсудить планы на дальнейшее, так сразу мне и объявил:
"Эта твоя программа. Она мёртвая. Мы вчера решили покупать Unigraphics."
Всё б ничего, если не представлять усилий, которых мне всё это стоило.

С того времени прошло почти два года. Сначала представители фирмы Unigraphics в течение года посещали нас, безуспешно пытаясь продемонстрировать точение
коленок сделанными ими программами. Параллельно с ними мне приходилось принимать представителей пары других международных фирм, которые тоже
норовили всучить свои системы для тех же целей и с тем же успехом.

Да, Unigraphics они в начале этого года за $40000 купили, так и не дождавшись от них нужного качества обтачивания поверхности.

Однако, то, что мы получили, это лишь здоровенный набор инструментов, который необходимо освоить мне же. Подозревая, что я из личных амбиций, сопротивляюсь покупке системы Unigraphics, начальство, не дожидаясь моего согласия, купило систему.

А всё это время - до и после покупки Unigraphics, нынешней весной, коленки-то нужно было точить, новую оснастку и программы создавать. Что я и делал.
Раздираемый идеями, противоречиями и недостатком времени, я, сталкиваясь с проблемами, постепенно дорабатывал свои программы, добившись очень высокого качества поверхности деталей и скорости порядка 1/5-1/2 секунды на точку.
Это работало уже вполне приемлемо. При наличие двух компьютеров, я с уверенностью делал программу шлифовки за одну ночь.
Сделал многие десятки таких программ.

И вот, когда я вернулся из отпуска, что нужно срочно делать новый пробный заказ: совершенно кривые во всех направлениях коленки, десять размеров - левые и правые. Заказчик приедет через месяц смотреть, как мы это делаем.
Сначала нужно было получить у заказчиков 3-х мерные модели, спроектировать на все размеры оснастку и передать в цех на изготовление.
Именно у этих заказчиков модели обычно невысокого качества и вынуть их них файлы с моделями трудно. Сильный бардак в чертёжном и файловом хозяйствах.
Занимаясь оснасткою о программах и не думал. Они себя уже зарекомендовали.
Нужно было всё приготовить к 16 июля, чтобы заказчикам продемонстрировать товар 20-го.

И вот, проделав всю необходимую, немалую подготовку, я, под пристальными довольно недоброжелательными взглядами коллег, запускаю свою программу, и... О ужас! Она даже на самом быстром компьютере работает в пять-шесть раз медленнее, чем раньше.
Каждая точка достаётся за 10-13 секунд, а то и дольше.
К тому же, если медленный компьютер работает, хотя бы, стабильно, без остановок, то моя надежда - быстрый, восьми-процессорный гигант фирмы Dell зависает каждые пятнадцать минут.

Чего я только не предпринимал. И программы свои переделывал, а там столько накручено, что сделать это без ошибок не удавалось, тем более, что параллельно продолжался шаг за шагом процесс формирования программы для первой коленки. Мои манипуляции на тех же компьютерах расчёт ещё замедляли.

Догадываюсь что проблема в структуре файлов модели. Но как эти файлы переделать?

Стало ясно что создать программу не только для демонстрации, но и для промышленного точения деталей к сроку 25 июля мне не удастся.

Вот уже начальство угрожающе дышит в затылок. Сотрудники, ранее откровенно недоброжелательные, начали здороваться и выражать сочувствие.
Коллега, местный ветеран, который постоянно норовит садануть в нос, дескать, ты здесь не нужен, уже, с подачи начальства, пытается с группой товарищей сделать
программу своими старыми, когда-то забракованными, методами. Это не удаётся. Уже обращаются к другим фирмам, которые, вроде бы, когда-то помогали. И те присылают три свои варианта программ. Но программы их не годятся. На меня уже никто не смотрит. Лузер.

Я работал по двенадцать часов и ещё приезжал ночью, чтобы оживить зависший компьютер. Ну не успеваю.

К приезду визитёров я всё же собрал из кусочков какой-то вариант программы шлифовки для демонстрации. Вручную.
Предупредил шлифовщика-станочника, чтобы он предварительно проверил всё медленно без деталей.
Но осторожный директор фирмы решил в день визита шлифовальные работы прекратить и гостям самый главный процесс не демонстрировать.
Показали оснастку, измерительные штучки, процесс фрезеровки этих же деталей. Но не шлифовку.
Ну и всё тихо.

На следующий день, часов в девять утра, прибегает оператор-шлифовщик. Его зовут Джейсон. В руках у него изуродованная деталь коленки.
Устремляюсь за ним на шлифовальный участок.
Там на станке погнутая и развороченная вся моя оснастка, а вокруг с хмурыми улыбками стоят начальники, вместе с проверяющими гостями, которые почему-то вчера не уехали и вовремя подошли посмотреть на успешное начало производство их детали.

Ну что делать? Исправляю ошибку, но продолжаю точка-за-точкой формировать полноценный вариант программы для производства на трёх зависающих компьютерах.
На следующий день к семи часам вечера мне становится ясно, что при сложившихся скоростях программа для данной детали будет готова не раньше, чем через неделю. А их десять размеров. Да ещё левые и правые.
Собираюсь домой. Рабочий день ведь начался в 6-00.
Думаю о прелестях тихой жизни на маленькое пособие. Утром спать сколько хочешь. Только бы хватило на интернет. Ну и на кефир.

Эх, думаю, всё равно ничем не поможешь. Дай-ка я напоследок всё остановлю. По-перевожу ещё эту модель во все доступные мне форматы и обратно. Я почти все пробовал. Да вот ещё про три последних не помню, делал ли?
Первый - всё то же.
Второй - ещё хуже, всё сразу зависло. Идти надо.
Третий...
Может у меня галлюцинация? При таком утомлении, и ожидании легко принять желаемое за действительное.

Моя программа скачет, как в лучшие времена. Четверть секунды - точка. Прыг-скок. Прыг-скок.
Всё останавливаю. Закрываю глаза и сижу минут пять недвижимо. Отдыхаю.
Дрожащими руками запускаю снова.
Скачет!

Ну всё. Настраиваю три компьютера на расчёт обновлённой модели в разных участках и отправляюсь домой.
Главное теперь не въехать в автомобильную катастрофу. Неровно еду.

На следующее утро все точки меня ждут и программа готова за полчаса.
Радуюсь! Радуюсь?
Тихо, не без удовлетворения, но и не без печали, наблюдаю противоречивую реакцию окружающих - смесь радости (работа-то получается) и досады (опять этот ... вывернулся).

Этот правдивый, безразмерный отчёт был задуман, как извинение перед друзьями, которым я так долго не отвечал на письма и комментарии.
Как всегда извинение превратилось в наказание тех, перед кем норовишь извиниться.
Единственная надежда остаётся, что друзья не осилили прочитать до конца и наказания избежали.

Да нет же! Честное слово.
На сон остаётся не больше пяти часов в сутки. На переспать. Ах, как я это люблю!
Теперь уже все выходные по два раза, как и в будни, езжу на работу.
Вот и завтра...
Может быть, на следующей неделе будет передых? Не, а, врал?

Сейчас у нас гостит внук Даня.

Даня в нашей семье самый главный начальник.
Несмотря на его четырёхлетний возраст, всякий, кто немного пообщается с Даником,
признаёт, что он начальник.
Даня всё всегда помнит, ничего не упускает, всё обосновывает и принимает исключительно мудрые, разумные решения. При этом он никогда не даст себя сбить, отвлечь, а тем более обмануть. Даня внимательно прислушивается к советам и, если совет дельный, то он его принимает. Это вовсе не значит, что начальник вас слушается. Просто сам он принимает решение, прислушиваясь к советам починённых.
Приняв решение, Даня внимательно следит за его выполнением и тактично напоминает, когда замечает возможность невыполнения.
Худо будет тому, кто попытается уклониться от обязанностей и не выполнить решение. Это касается не только детских проблем, но любых, пока что, семейных.
Специального внимания Даня к себе не требует, никаких лести или, не дай бог, подкупа не допускает. Только разумное соблюдение субординации, разумная свобода и неуклонное исполнение поставленных задач.
Иногда, очень-очень редко, Даня позволяет себе совсем лёгкое, небольшое, не-агрессивное проявление самодурства только для того, чтобы подтвердить, кто здесь начальник.
Раньше нам о такой расстановке кадров в их семье, состоящей из четырёх человек, рассказывала дочь.
Теперь, прожив с внуком меньше недели, мы в этом убедились, признали и подчинились.

Про наших друзей, Тамару и Вадима, у которых мы гостили в Германии, можно рассказывать очень много интересного. За долгие годы дружбы и нечастые, но незабываемые, встречи у нас накопилось такое количество взаимных семейных шуточек, всяких потешных совместных приключений и недоразумений, что их бы, наверное, хватило на целую книгу.

Мне хотелось бы их повспоминать, но, завтра опять в субботу на работу.
Затянувшийся после-отпускной аврал, домашние хлопоты (я завершил, почти, монтаж матерчатой крыши над порчем, обещанной жене всего пять лет назад, а подруга знает, что любые проекты я оперативно завершаю в течение каких -нибудь пяти лет, не менее) и наличие последнюю неделю младшего внука под нашей опёкой, втравили меня в подозрительное лируческое молчание.
Чтобы продемонстрировать, что ОН не умер, расскажу-ка одну из историй Вадика.

Где-то на людной улице Франкфурта-на-Майне Вадика недавно углядела редактор одного из японских иллюстрированных модных журналов.

Очарованная экзотической внешностью моего друга, она приставала к нему, подобно Мюнхаузену, который, если кто помнит мультфильм, аналогичным образом уговаривал прожорливого восточного шаха отдать ему павлина.

Съёмочная группа, на всех японских языках мира уговаривала джентльмена сняться для украшения их многотиражного, молодёжного издания, предлагая ангажемент всё круче и круче, пока тот ни дрогнул и согласился.

В назначенный день, к их дому подкатил роскошный лимузин. Сессия продолжалась целый день.

Я пере-фотографировал результаты прямо из журнала. Вот они.




Ещё.




Ну и с девушкой.

Опять с моей неладно головой.
Опять душа бредёт печалью дальнею
В бескрайнюю тоску, исповедальную,
Где все ушли, и только я - живой.

Не будет встреч, ведь нам же по пути,
С тем, кого нет, с кем вместе нам не спится.
И плачу я. И поздно торопиться,
Чтобы сказать последнее "прости".

Сын вчера прислал видюху.
Советую посмотреть внимательно потому, что эта видюха совершенно натуральная. И она вселяет надежду и веру в победу демократических сил над злом и терроризмом.




Здесь я привожу ссылку на исходный сайт. Там легко посмотреть на полном экране. К сожалению, качество изображения не перфект, а разглядеть детали этой жизненной драмы интересно и поучительно.
http://break.com/index/a-brawl-in-the-safari.html

Здесь находится самая древняя крепость в Германии.
Из 1357 снимков, которые я там сделал, почему-то сохранились только эти.










В древних замках туалетов не было. Поэтому каждый простой замковладелец обязательно имел по две недвижимости на достаточном удалении.
Когда один из замков уж совсем наполнялся, чистоплотный хозяин вместе с жёнами, чадами, прислугой и охраной переезжал в другой, на то время пока первый дворец подвергался санитарной очистке, так сказать, естественным путём.
(Открытие сделано Тамарой. Ей можно верить потому, что муж у неё прирождённый историк. А он, кстати сказать, эту теорию не поддерживает, но и опровергнуть не может.)






Ваши неуместные домыслы на лоне красот вызывают возмущение всего прогрессивного человечества.
Фу на вас!



Вид на замок с другой стороны реки.




Кто скажет, что это не Германия, пусть первый меня бросит!

А теперь попарю-ка я своих терпеливых читателей фотографиями из нашего европейского путешествия.

Вюртенберг это город, в котором родился писатель Герман Гесс. Может кто читал?

Какой-то пузатый турист настоятельно указывает на соответствующую мемориальную табличку.





Посередине города на столбе сидит лев. И кто его туда загнал?



Эти узоры на домах когда-то символизировали ремесло, которыми занимались хозяева. Три декоративные фигуры в центре, читать эти узоры всё равно не умеют.
Свою темноту они маскируют многозначительными ухмылками.

Козьма Прутков писал, что труднее всего закончить делать два дела.
А именно: чесать, где чешется, и слушать друга только что вернувшегося из путешествия.

Памятуя об этом , я очень опасаюсь злоупотребить вниманием дорогих читателей.
И без того, за время отпуска, несколько неверных друзей, по большей части дам, покинули мою виртуальную обитель, обидно кликнув мышью.

И всё же обойти молчанием свадьбу, европейский вояж, не выразить безграничную благодарность друзьям и не поместить хотя бы некоторые из уцелевших фотографий я не могу. На то он и дневник.


По официальным данным на свадьбе присутствовало 160 гостей.

Невеста - стопроцентная итальянка.
Итальянские традиции требуют, чтобы на свадьбе были все. Еврейские... тоже.

Жених - весьма сложный национальный замес. У него две трети еврейской крови, а остальное русское, немецкое и, кажется, польское.

Для самих молодых это не важно.
Он и она уже дипломированные врачи. Причём, Даниил имеет три медицинских профессорских диплома и уже проделал сотни операций. Родной язык у них - немецкий, но оба, естественно, свободно говорят по английски. А ещё она -
по-итальянски, а он - по-русски.
Вот такая получилась семья.

Бракосочетание было светское. В той самой беседке. Специальная женщина, типа нашего депутата, много чего-то говорила с пафосом на немецком. Кажется, читала стихи.
Потом обменивались кольцами, и другая молодая женщина с красивым голосом пела сначала трогательную еврейскую песню на иврите, затем Аве Мария на итальянском. Живая музыка. Мендельсон. Жених мощным ударом каблука расколотил стакан.

Думаю, что командовать всё равно будет жена.
Знаю я эту женскую мафию. Само слово мафия произошло от "мама", что по итальянски означает.... кажется, "мать".

По окончании официальной части, лишь только молодые, их родители, сёстры, друзья, подруги и мы все проследовали по аллее мимо пруда с чёрными лебедями в свадебный зал, разразился бешеный ливень.
Говорят, что это к счастью.

Произносили речи кто на чём может.
Мне больше всего понравилось выступление папы жениха. Мало того, что он прирождённый оратор, так он ещё и последнюю фразу сказал по-русски, что даже я понял.

Плясали до двух часов ночи.

Плясали все и всё.

Выяснилось, что тарантелла и фрейлахс - суть одно и то же.

Ну а современные биты тем более.

Кричали горько на разных языках.
Оказывается, в каждом языке есть своя горечь на случай свадьбы.

Родители новобрачных тоже ещё умеют целоваться. Даже покрепче молодых.

А ещё во время о-о-чень длинного танца я, по поручению мамы жениха (сам-то я бы за такое не взялся), придерживал сзади подол длинного свадебного платья. Ну, чтобы невеста могла двигаться. Вроде пажа.

Чуть не умер. Какое же оно тяжёлое!

Да уж! Невестино платье не легче папахи мономаха.

Жили мы две ночи в гостиннице, которая расположена в здании, построенном всего шестьсот лет назад.

Жаль, фотографии пропали.

За тринадцать с половиной лет, прожитые в Америке, за границу мы выезжали только два раза.
Этой заграницей была Канада. В недавние времена в Канаду из US можно было ездить без заграничного паспорта.
Пересекли реку под названием Детройт, показали водительские права, подтверждающие американскую принадлежность, - и вы в Канаде.
Все сорок восемь лет, прожитые до того в России, выезд за границу нам был просто закрыт напрочь.

Таким образом, только что совершённое путешествие было для ОН, Тани и Лёни первым.

Поездка удалась во всех отношениях. Мы встретились с нашими старыми друзьями,
побывали на свадьбе, потоптались на улицах и площадях нескольких городов и стран, отметились во множестве музеев и соборов, отведали разных кушаний и напитков и нащёлкали сотни фотографий европейских красот.
Погода к нам благоволила.
Словом, во всех отношениях, нам везло, как дуракам.

Ощущение, что прошли не две недели, а два месяца.

Ещё раз я убедился, что лучший, если не единственный, способ продлить свою жизнь - это путешествия.

Вот города и места, которые мы посетили за две недели:

Германия -
Франкфурт на Майне, Бадлебензел, Хейдельберг, Рудельшейм, Кёльн, Оффенбах, Вормс, Замки Рейна;

Голландия -
Амстердам;

Бельгия-
Брюссель;

Франция -
Париж.

Выбрать из множества фотографий интересные нелегко.
Подозреваю, что добрую половину из того, что я фотографировал, сын мой потерял.
Он отвечал за ежедневную перекачку снимков из камеры в лэптоп.
Но и того, что осталось - хватает с избытком.

Франкфурт. Семейная лошадка.



С Тамарой и Вадимом мы дружим 38 лет, с того самого лета 1969 года, когда впервые познакомились в Риге юными молодожёнами.
Ох сколько же незабываемых, нежных и весёлых встреч было у нас за эти годы! Мы и в этот раз не успели наговориться и насмеяться.


Это вот Тома в окошке своего Франкфуртского дома.




А потом была свадьба. Еврейско-итальянско-немецкая свадьба.



Невеста и жених.



Родители жениха - Тамара и Вадим - наши родные друзья.




Даня и Фелумена. Главный свадебный момент.

в Европу у нас побывала Люба с внуками.

Только присел, чтобы опубликовать фотовнукоотчёт, слышу голос подруги:
- Мы опаздываем на самолёт. Если ты сейчас же не отойдёшь от компьютера и не сядешь с чемоданами в машину, то я уеду сама ...

Это с кем же - с Ама?
Вот так всегда. Никакого понимания. А ведь фотоотчёт был почти готов. Подумаешь! Самолёт.

Приехали, а всё равно сначала внуки - потом, завтра, парижи.

Это тоже внук. Его сделал сын. Зовут парня Дамми. Он сидит в подвале.


Внук Миша. В таком виде он пойдёт на прощальный вечер начальной школы.



О чём мечтал На пол -еон, когда присел на пол -е он.



Внук Даня требует прекратить фотографические издевательства над детьми.



Это не внук, а дочь.




Лето.




Лето.



Лето?




Цветы.



Правнучатые племянники. Считать лучше всего учиться на деньгах.



Миша у нас самый ласковый.



Когда ехали домой, дорогу нам не спеша перешла утка с утятами. Стояли и ждали.



Четыре.



Мама вернулась.

Друзья,извините за конфуз. Мы уже второй день находимся в отпуске в Германии.

 Писать отсюда оказалось сложновато.

Вернёмся через две недели.

 

Симпсона знаете? Кликните картинку.

Значит так.

1. Птенцы улетели. Вчера.
Вообще-то, у них вылет был запланирован на сегодняшнее утро.
Но вчера вечером, когда я пришёл с работы и обнаружил четырёх
птенцов, выпирающих из гнезда наподобие дрожжевого теста, мне захотелось напоследок сфотографировать этот тесный, прощальный момент.
Однако, когда я подошёл и, несмотря на возмущённые вопли родителей, направил на детишек камеру, птенцы издали дружный вопль, и все четверо одновременно выпорхнули из гнезда. Я не успел даже нажать на кнопочку.

Нужно сказать, что полетели они все довольно ловко. Я так не могу.

Все попытки запечатлеть отдельных воспитанников на земле также закончились
неудачей. Как только я приближался на приемлемое для фотографирование расстояние, эти малявки с огромной скоростью перелетали за пределы видимости.
Только интеллигентное воспитание не позволяет мне привести здесь те нецензурные слова, которыми в это время обзывали меня их родители. Но я всё терпел.

Я надеялся, что они на ночь возвратятся в гнездо, чтобы переночевать, перекусить, попрощаться на посошок перед отправкой в жизнь.
Но нет. Оказывается в гнездо после вылета не возвращаются. Даже люди.

Фотографию пустого гнезда я не помещаю, чтобы не разрывать сердца у моих любимых читателей, а особенно читательниц.


2. Вчера же наконец закончилась передача "Танцы со звёздами".
Вообще-то, я телевизор почти не смотрю, но для этой передачи делаю исключение.
Всё-таки мы с женой лет двенадцать проскакали на паркете с переменным успехом.
Чуть-чуть разбираемся и умеем получать удовольствие от танцевального зрелища.
Это приятно, но в течение полутора месяцев два вечера в неделю усаживались у телевизора, с гордостью отмечая совпадения наших оценок с оценками судей.

В нынешнем телевизионном сезоне, в отличие от прошлых трёх лет. эту передачу организовали аж два раза: в конце осени и весной.
Причина в дикой популярности и, ещё нынешней весной организаторы зацепили для приманки на танцевальные соревнования теперь уже бывшую жену Пола Маккартни - Хедзер, которая, как всем известно, без одной ноги.
Несмотря на всеобщие опасения и то, что Хедзер выбыла где-то на середине состязаний, она продемонстрировала колоссальную танцевальность и женское мужество. Сумела значительно реабилитировать себя в глазах мирового общественного мнения, что и было её задачей.

Победители - Аполо Антон и Джулиан Хоуг заслуживают особого разговора.
Да и сама эта передача за три года продемонстрировала много занятного,
но тут говорят, что пора спать. Иначе...
Да ведь об этом нынче всюду, наверное, пишут.

3. Пора спать.

Как человек законопослушный, я тщательно соблюдаю все указания начальства.
Поэтому, когда ledy_O запретила мне залезать в гнездо к робинам,
у меня и мысли такой бессердечной не возникало.
Но сегодня, по случаю какого-то птичьего праздника, кто-то подсунул мне в камеру
вот этот снимок. Не пропадать же добру.

Поспать нам только снится.

Ты сказала: - Весна!
Первый раз распахнула окно ты,
Невесомые, тёмные струи волос распустив,
Ветер в спальню влетел,
Пролистал незакрытые ноты,
И гитарные струны
Пропели забытый мотив.
Ты сказала: - Люблю!
Страхи кончились все и заботы...

Белым, липовым цветом казалась моя седина...
Может, правда,
Весна?

- Мне в детстве врач сказал: "Если ногти грызть не перестанешь, вырастешь идиотом".

- Ну? И почему же вы не перестали?


(Анекдот из недавней газеты)



Апофил:
В школе, если помните, рассказывали, что есть такой "Основной вопрос философии".
Что первично: материя или сознание?
И, значит, в зависимости от вашего выбора вы являетесь, соответственно, материалистом или идеалистом.
А ещё говорили, что идеалисты бывают двух видов: субъективные и объективные.
Вот вы, какой?

Непофил:
Я - никакой. Меня это вообще не интересует. Вы же обещали не приставать с личными вопросами.

Апофил:
Не буду, не буду.
Я полгода назад случайно натолкнулся на дневник какой-то женщины в лиру. Он в первом же посте начинался с заявления о том, что женщина эта рада любому посетителю её дневника, но только, чтобы читатель был человек религиозный.
Так там и было написано: "Если вы человек не религиозный, то вы мне просто не интересны."
Вот вы к этому, как относитесь?

Непофил:
Ну я не расположен к такому крайнему отношению к людям. Иначе бы я сюда и не пришёл.
Но что-то в этом есть.
Религиозный человек имеет, как бы ещё одно измерение, дополнительную глубину, которой вам, примитивным материалистам не понять. Только Вера может объединить людей, приподнять их над бездуховным материальным миром, придать надежду и смысл жизни.

Апофил:
Это звучит хорошо, но что же вы понимаете под этим словом - Вера?

Непофил:
Я и не подумаю давать этому определение. Верующий человек меня поймёт, а вам непременно нужно всему дать определение, свести к физическим законам. Так вот нет. Нельзя весь мир и человека объяснить одной только физикой.
Вы же сами сказали, что это дело выбора. Так вот я и выбираю, верить мне или нет. И людей предпочитаю с Верой. Тех, кто, несёт в сердце своём это чувство, хотя никому об этом не объявляет, кто верит, что каждому придётся держать ответ за деяния свои на земле.

Апофил:
А правильно ли я понимаю, что вера - это принятие какого-нибудь утверждения, идеи, ощущения или правила абсолютно, без сомнения, размышления и колебания. В том первозданном виде, в котором оно вам поступило, независимо от того, откуда это поступило: от папы с мамой, святого отца, вождя народов, внутреннего голоса?
Верю и всё.
Правильно ли я понимаю под Верой обязательное отсутствие сомнений? Ведь сомневаться - это значит не верить.

Непофил:
Ну это вы пытаетесь перевести разговор на свои рельсы. Вам бы во всём усомниться, всё определить, разложить и уничтожить.
Такие, как вы всегда пытались низвести любое чудо, любое служение и божественное предназначение человека на уровень животных инстинктов. Будто бы неуправляемый случай, бездумное подбрасывание монеты могли создать этот замечательный, божественный мир. Как хорошо, что избегают таких, как вы, и всё же находят дорогу к Храму.
Верить - это не значит доверять всем и каждому. Вера - это то, что нужно чувствовать.

Апофил:
А вы не боитесь того, что чувства могут вас обмануть?

Непофил:
Меня могут. Но всех не обманут.
Вот вы, например, верите, что бога нет. Это ведь тоже вера. Или вы чувствуете? А вы-то, вы не боитесь обмануться?
Люди тысячелетиями верили, переписывали божественные тексты, данные свыше. А вы и такие, как вы сомневаются.
А что вы, собственно можете предложить взамен? Коммунистическую идею?

Апофил:
Ну, слово "верю" не очень подходит для атеизма. Просто гипотеза бога, создателя, никак не подтверждается всей человеческой практикой и наукой. Как бы вам, или даже мне этого ни хотелось.
На дворе 21-й век.
Я прихожу к выводу, что взрослые любят сказки больше детей. Больше своих детей.

Непофил:
А вы хотите абсолютно всех лишить сказки? Рассказать, что Дед Мороз - это алкоголик с бакалеи, а Снегурочка - привокзальная проститутка.
Боюсь, что та женщина из Ли.ру права.
Извините, но мне нужно уходить. До свидания.

Апофил:
До свидания. Надеюсь, что мы друг на друга не в обиде. Пожалуйста, приходите через неделю.

Что-то птичка высоко на гнезде сидит.


А ну ка, что там?



Ага! Здрасте! И ведь не пересчитаешь.



Как же у птиц быстро всё получается? А я вот ничего не успеваю.



Ку-у-у-у-шать хочу!



Ну на!



А на-а-а-ам!



Вот это на всех. И спать.



Закрыть рот и спать!