Опять хочется мяса большим куском, сдобренного приправами. И пучок кинзы к нему, и помидор, да красного вина. Потому, что у меня всегда так случается, когда ПМС. И ничего тут не поделать!
И проснувшись утром, я понимаю, что вот он, пришел! Иду на рынок. Долго хожу рядами, рассматривая привередливо куски того, кто когда-то бегал, дышал и, может, был влюблен. Я ужасно привередлива в такие дни, банальным куском мышц мне, почему-то, не угодишь. Но, все равно, я найду именно тот «свой кусок» - мягкий и упругий, розовый, нежный, почти еще хранящий тепло животного.
Потом я забегу в овощной ряд, прикуплю помидоров и свежей кинзы с капельками утренней росы.
Приду домой. Закроюсь на кухне, выгоню всех вон. Включу что-нибудь из Джо Кокера, да погромче, чтобы на надрыв. Наточу любимый нож, до остроты скальпеля. И нежно буду дырявить мясо, это вначале движения ленивые, размеренные, потом страсть и ярость-все быстрее и жестче тонкоприцельно. Любя дозировано, напихаю в отверстия чеснока и лавра, обваляю мясо в приправах. Я не знаю, что выберу на этот раз. У меня всегда это по наитию, каким-то шестым чувством гормонов. После следы своего преступления заверну плотно в фольгу и отправлю на дозревание в духовку.
Пока мясо жарится, можно выпить красненького и выкурить сигарету. Можно не пить и не курить, но с вином и сигаретой лучше. Может быть, я буду читать кого-то там, а может, буду сидеть, и думать, как дальше жить.
Когда пойдет запах мяса, я раздену его чуть-чуть, обнажив верх и бока. Вымою кинзу, порублю ее мелко-мелко, добавлю в абхазскую аджику. Нарежу помидор нелепыми кусками.

И мы будем вместе-мясо и я, близко-близко, без правил этикета и подглядывания кого-то третьего.
И никто нам не помешает, потому, что у меня ПМС.