Хозяйка Медной Горы или иначе малахитница. Таинственная женщина (или девушка) живущая в недрах уральских гор. Малахитница обладает сверхвозможностями - влияет на судьбы людей, дарит богатые подарки или наоборот наказывает смертью, изменяет количество и качество добываемой руды и (самое главное) - она никогда не стареет.
Она покровительница шахтеров и рудокопов, владеющая всеми богатствами Уральских гор: захочет — подведет доброму работнику жилу с редкими камнями и богатой рудой, прогневается — обрушит штольню или затопит выработку. А уж если кто сильно ей насолит, то месть может быть и вовсе ужасной (см. сказ «Приказчиковы подошвы»). Но в целом она скорее покровительница бедных и честных людей, и хотя строга, но не зла. Собой же она очень хороша: темноволосая зеленоглазая красавица в платье из "малахитового шелку": это может быть и малахит, и лазурит, и что угодно — а в её покоях, где каждая комната выложена своим поделочным камнем, платье и вовсе может меняться от помещения к помещению. И конечно, она носит украшения из драгоценных камней. Второе обличье Хозяйки Медной горы — зеленая ящерка в короне; у таких ящерок узоры на спине и правда чем-то напоминают малахит.
Владения Хозяйки распространялись на всю округу, местом же ее постоянного обитания считалась Азов-гора в окрестностях поселка Полевской. Отсюда и одно из имен Хозяйки — Девка Азовка. Среди других ее имен, распространенных в старину на Урале, — Горная матка, Каменная девка (баба), Золотая баба, Малахитница.
Главные качества Хозяйки Подземного царства — суровость и справедливость, благосклонность к добрым людям и безжалостность к злым. Или, говоря словами самого Бажова: «Худому с ней встретиться — горе и доброму — радости мало».
Ей подвластны стихии , животное, растительное и минеральное царства.
В сказе «Каменный цветок» Хозяйка Медной горы является Даниле-мастеру близ Змеиной горы и уводит его в свои подземные чертоги. Другими словами, владения Хозяйки — повсюду под землей. Но наиболее значимым местом всегда оставалась Азов-гора. Есть в ней некая незримая сила, которая притягивала сюда людей на протяжении многих веков и тысячелетий. Ведь именно здесь обнаружена была первая руда, про которую отрапортовали в столицу самому царю Петру. Однако нашедшие руду стрельцы обнаружили ее в старых копях, где среди остатков древних орудий труда разбросаны были и кости давних рудокопов, что само по себе свидетельствовало о древности горного дела на Урале.
Уже в XX веке археологи отыскали на Азов-горе следы медеплавильного производства, а незадолго до Отечественной войны, в 1940 году, группа подростков нашла у одного из скальных выходов потрясающий клад, состоящий из сорока бронзовых предметов (в основном птицеобразные существа). Пять предметов были утрачены (украдены) еще до того, как находку сдали в музей. За полвека были сделаны некоторые эпизодические дополнения, но в полном объеме уникальный клад стал доступен для всеобщего обозрения лишь в XXI веке: в 2001 году он выставлялся в Екатеринбургском краеведческом музее, в 2002 году — в Государственном Эрмитаже в Санкт-Петербурге. Происхождение клада и его последу ющая судьба до сих пор остаются загадкой.
Не менее загадочно и само имя Азов-горы. Не вызывает сомнения созвучность данного оронима с древним самоназванием Азовского моря и города Азова, расположенного на берегу Дона неподалеку от впадения последнего в Таганрогский залив. Совпадение топонимов явно не случайно и связано с этнолингвистической общностью некогда обитавших здесь народов. Языковое родство названий как раз и доказывает былое родство этносов, точнее — их прошлое единство. Применительно к индоевропейским народам это доказывается сравнительно просто. Незадолго до смерти решением данной проблемы как раз и занимался всемирно известный норвежский путешественник и исследователь Тур Хейердал (1914–2002). В ходе организованных и профинансированных им археологических раскопок он намеревался обнаружить в районе Азова прародину викингов и место пребывания — не более не менее — скандинавских богов! В своих изысканиях Хейердал опирается на географическую и историческую энциклопедию, составленную в XIII веке великим исландцем Снорри Стурлусоном и названную им «Круг земной». Именно здесь говорится о том, что владыка скандинавского пантеона Один проживал со своим народом на территории юга России в городе богов Асгард, первый слог которого совпадает с названием Азова (и Азовского моря), если этот топоним (и гидроним) читать как Асов. Затем, по мнению Хейердала, предводитель протонорвежцев увел из этих мест свой народ, опасаясь нашествия римлян, чтобы поселиться в Скандинавии. Это произошло примерно в V веке нашей эры. Где-то около Дона находилось и древнейшее святилище скандинавов, которое они называли Ас-Хоф. Именно Ас-Хоф Тур Хейердал считает тождественным названию Азов.
Как можно понять из некоторых скандинавских саг, громовержец Один был некогда обыкновенным человеком, лишь впоследствии обожествленным. И будущих викингов он привел в Скандинавию, судя по всему, именно из Приазовья. Однако данная миграция древних скандинавов с Юга на Север вторична. Задолго до этого в результате глобального космопланетарного катаклизма те же прапредки норвежцев (и других северных народов) уже однажды мигрировали в составе нерасчлененной индоевропейской этнокультурной общности, но в другом направлении — с Севера на Юг (что случилось не менее пяти тысяч лет тому назад). Впоследствии же, опираясь на древние родоплеменные предания и тайные знания об оптимальном маршруте (спустя много веков превратившемся в путь «из варяг в греки»), скандинавы вернулись на свою историческую (гиперборейскую) прародину.
Но гиперборейские миграции, вызванные космопланетарным катаклизмом и резким похолоданием в северных широтах, проходили и через другие регионы современной России, и в частности — через Уральский. Здесь также имеется множество топонимических следов, оставленных гиперборейскими переселенцами, давшими впоследствии все этническое пестроцветие современных народов. Одним из них и является Азов-гора.
С ней связаны также легенды об исполинской пещере, про которую Бажов поведал в сказе «Дорогое имячко». Пещера та занимает все пространство внутри горы, наделена якобы тайной колдовской силой, и вход в нее до поры до времени закрылся, только стон да плач иногда из-под земли раздается. Считается, что в ближайшее время туда вообще никто не сможет проникнуть. Между тем в сакральном подземном пространстве хранится колоссальная библиотека, в коей сконцентрированы все древнейшие знания, накопленные задолго до появления современных людей. Всего таких библиотек на Урале десять.
Вопрос о сакральном символизме Хозяйки Медной горы и ее атрибутов достаточно сложен и имеет несколько уровней постижения. Даже если ограничиться одними лишь символами, связанными с ключевыми понятиями, то уже здесь обнаруживаются поразительные параллели и взаимные соответствия исходных мифологем. Например, из древнегреческого мифа о Данае известно, что аргосская царевна была заточена своим отцом глубоко под землей в медном дворце, куда к ней и проник Зевс в виде золотого дождя. Налицо символическая триада — «медь — золото — подземный мир», легко и органично проецируемая на владения Хозяйки Медной горы. Образ Хозяйки Медной горы (несомненно, но в конечном счете) восходит и к общемировой мифологеме Великой Богини-Матери, поставить знак равенства между уральской владычицей и Белой богиней не представляется возможным хотя бы по причине несовпадения их цветовых характеристик: Малахитница, понятно, зеленого цвета, а никак не белого. Зато тотчас же напрашивается аналогия между носительницей малахитового одеяния и Зеленой Тарой — одной из двух главных ипостасей «ламаистской богородицы», сердобольной спасительницы, заступницы и утешительницы, которая восприняла многие черты древней Великой Богини.
* * *
Понятно, что Хозяйка Медной горы объявлялась на Урале повсюду, а не только в старом Сысертском горнозаводском округе, куда входила Сысерть — место рождения Бажова — и Полевской, близ которого и располагалась Медная гора (иначе Гумёшкинский рудник). И вообще известна она повсюду, где есть горы (и даже где их нет). Ибо образ Хозяйки горы — не специфический уральский феномен, а явление общемирового порядка. Сквозной линией и в различных своих ипостасях проходит оно через разные исторические эпохи и вехи мировой культуры. Подчас мифологема визуализируется в самых неожиданных обличьях, не сразу узнаваемых под завуалированными временем личинами.
Вот, например, Тангейзер — герой средневековой немецкой легенды (баллады), хорошо известный из одноименной оперы Рихарда Вагнера (1813–1883). Фабула саги и либретто, написанного на ее основе самим композитором, общеизвестна. Молодой рыцарь-миннезингер попадает в любовные тенёта не кого-нибудь, а самой богини Венеры. Он забывает о цветущей земной жизни в ее безжизненных подземных чертогах. Я не оговорился — именно подземных, ибо соответствующие фольклорной основе сцены «Тангейзера» происходят не где-нибудь в роскошной долине или на берегу лучезарного моря, а в глубокой и мрачной пещере внутри горы Герзельберг (что в переводе означает «не потухшая огненная зола»), которая своими очертаниями напоминает гигантскую гробницу. Именно здесь, согласно древнегерманским представлениям, находились подземные владения властительницы зимы и метели Хольды. В Средние века она была отождествлена с античной Венерой, а ее горное убежище получило в народе прозвание Венусберг.
Людям, живущим в XXI веке, многие мифологические образы и сюжеты приходится усваивать через посредство позднейшей беллетристики. Если последняя — классика, а не современная ремесленная поделка, то можно вполне быть уверенным, что имеешь дело с добротной основой, отображающей подлинное народное мировоззрение. Сказанное относится и к Хозяевам горного мира. Взять, к примеру, классическое творение великого норвежского драматурга Генрика Ибсена (1828–1906) — драматическую поэму «Пер Гюнт», целиком и полностью построенную на материале норвежского фольклора. Обширный эпизод здесь (озвученный в хорошо известной музыкальной миниатюре другого великого норвежца — Эдварда Грига) происходит в глубокой горной пещере и связан с историей дочери Горного короля — безымянной Зеленой принцессы, по статусу своему, как и ее отец, являющейся Хозяйкой гор.
Между прочим, мотивы, сходные с уральским и европейским фольклором, можно при желании обнаружить в весьма отдаленных странах, скажем в Японии. Здесь знакомые черты Хозяйки Медной горы обнаруживаются у богини священной горы и символа Страны восходящего солнца — Фудзиямы. Имя подземной владычицы, живущей в глубокой пещере вместе с драконом, — Сэнгэн-сама. В японских средневековых легендах рассказывается о встрече с ней самурая Тадацунэ. В отдельных моментах это повествование напоминает сюжеты бажовских сказов.
Далее можно переместиться и на другой континент, например в знойную Бразилию. Легенда-сказка «Договор с ящерицей». Здесь тоже волшебница из глубокой пещеры, могущая обернуться то безобразной старухой, то соблазнительной девушкой, а то и ящерицей (чувствуете знакомый колорит?), одаривает бедного юношу несметным богатством, правда в несколько необычной форме: всего-навсего одной золотой монетой, которую никакими способами невозможно истратить, — на ее месте тотчас же появляется другая. Остальное в этом бразильском сплаве индейского, негритянского и португальского фольклора — почти как в подземных чертогах Хозяйки Медной горы или в пещере Горного короля:
«Теперь гаушо (португалоязычный эквивалент испаноязычного “гаучо” — так называли метисов, рожденных индейскими женщинами от отцов европейского происхождения. — В.Д.) видел гору насквозь, точно она была прозрачной. Он видел все, что происходило в ее недрах; ее обитатели: ягуары, скелеты, карлики, прекрасные девушки, гремучая змея — все сплелись в один клубок, все кружились, все извивались в красном пламени, которое вспыхивало и гасло во всех подземных коридорах, из которых шел дым, шел всё гуще и гуще; рев, крики, визг, вой, стоны сливались в гул, который стоял над гребнем горы. Морщинистая старуха превратилась в ящерицу, ящерица — в мавританскую принцессу, мавританская принцесса — в прекрасную индеанку из племени тапуйяс <…>».
* * *
Конкретный матриархальный типаж — правда, теперь уже Хозяйки не Подземного царства, а степных южноуральских просторов, где также повсюду обозначены горные и скальные отроги Уральского хребта — можно увидеть на древнем рисунке, найденном в районе Кыштыма (Челябинская область), откуда, впрочем, и до бажовских мест — Сысерти и Полевского — рукой подать. Обнаженная юная дева с двумя мечами, заложенными в набедренные ножны.
Не менее колоритны в представлении сибирских народов и мужские хозяева гор. В центре Кузбасса, в отрогах Кузнецкого Алатау расположена Горная Шория, где испокон веков живет древний народ шорцы, говорящий на одном из тюркских языков (близких к хакасскому). Они почитают не Хозяйку, а Хозяина гор — с зелеными волосами, такими же глазами и в каменных сапогах. О встрече с ним рассказывается в легенде о Железной горе (Темиртау). В подземный дворец Хозяина гор попал однажды бедный охотник и был одарен полным мешком драгоценных камней. И был среди них один совсем неприметный камень — тяжелый и бурый. Решили его испытать огнем, бросили в жаркий очаг, и потекла вдруг из раскаленного добела камня огненная жидкость. Застыв, она превратилась в твердый и ковкий металл. Так было открыто железо.
По всему миру распространены мифологические рассказы о духах — хозяевах гор. И не только среди народов-насельников крупных горных систем и массивов, таких, к примеру, как Урал, Алтай, Саяны, Кавказ и др.
