А-а-а! Только щас заметил, что у меня на груди, на волосках, до сих пор прилеплен пластырь от утренней пункции костного мозга! А-а-а! А-а-а-а! И он прилип к волосам! И болтается! (Хоть ранку держит). Блядь, давно я так не подпрыгивал. К тому же там ещё крестик запутался. Вот ведь инсталляция. Блядь, мне точно нужно пить меньше кофе. Уф. Нервы-хуервы. Аж подпрыгнул.

Чем-то это мне напомнило мою покойную кошку, которая иногда жутко пугалась своих какашек, если они у ней к жопе прилипали. Она носилась по комнатам и приходилось её ловить и какашку отдирать.

Меня, оказывается, весь день плющило артериальное давление. Щас наконец додумался попросить помощи; сестра померила, сказала "вах!", и выдала... тадам-тадам... аккурат амитриптилин. Вот совпадалочки, а? Я люблю этот мир, он гармоничен, как гармошка; играй-не-наиграйся.

UPD: и Раммштайн. Как я сразу не додумался. Альбом Sonne, саундтрек моей блядской жизни с 2001 года, зарядить в плеер срочно, на повтор. Расколбас и воскрешение обеспечены, йе-йе, хей-хо.

Сам знаю, что старенькое. Зато вечное. view

Поставил оставшуюся после смерти напарника туалетную бумагу в общий туалет. Два больших лотусовских рулона. Через два часа, рулонов ноль. Спиздили. Ну как можно себя так не уважать? А мои поставленные два, скромненькие серенькие рулончики, пока стоят. Никто не покушается на наследие советского бумпрома. Может, потому что я их за шкаф засунул =) Но их и там видно, если что.

Но вообще, столь моментальное исчезновение лотусовской бумаги, оно меня как-то... огорчило, что ли. Я просто этого не понимаю, так не бывает, вы врёте. Однако же, факт.

* * *

Для развлечения публики: место для курения. Вот честно, кабель и рельсы я воспринимаю как чисто художественную инсталляцию, а не брошенный хлам. И на ящик удобно ставить кофе.

view

Сделали первый укол химиотерапии.
Жду с ужасом, что будет (а я уже видел, здесь есть что ждать).
Пока, как в анекдоте, ничего не происходит. Пойду щас во двор замка курить и пить мокачино.

В числе прочего, ем как не в себя. Пассажиры "Титаника" не хватались так яростно за борта шлюпок, как я хватаюсь за капустный суп с лаврушкой. Холодная курица как спасательный круг, свекольный салат как пробковый жилет. Но, блядь, апрелевская вода ледяная, да.

Но потом обязательно мокачино. Надо было дожить до почти 40 лет и умирательной, блядь, ямы, чтобы вдруг обрести европейские привычки.

*

Suicide Commando — Cause Of Death Suicide (X-Fusion Remix).

Если выход на новую реальность два дня назад меня порадовал, то сейчас дело крайним образом переменилось. Меня больше нет. Иначе я не могу сформулировать.

Я сейчас держусь на огромном усилии воли и пока лечу по инерции, но... я вот за последний час стал как робот. Я будто неживой. Будто герой недавно виденного фильма, про вампира-зомби и живую девушку в пост-апокалиптичесом мире. Я не знаю, где я, кто я, что я, и самое главное — мне совершенно безразлично, что будет со мной. Я будто потерял самоидентификацию. Губы исправно произносят фамилию и имя, но это пустой звук. Меня тупо нет.

Произошло это всё прямо сейчас, когда доктор водил меня на пункцию (проткнули грудь иголкой и взяли образец костного мозга, как я понял). Вот, эта волнительная процедура вызвала... ноль эмоций. Они могли бы меня расстрелять, и я даже не поинтересовался бы, за что. Более того, я бы не поинтересовался бы, кого вообще расстреливают.

Надо поспать. Если это побочка от амитриптилина, то это хорошо, оно должно пройти. Но... я напрочь не хочу знать, что я, где я нахожусь, и зачем. Я послушно делаю что мне говорят, но не вижу смысла. Я не я, меня щас нет. И ноль эмоций. Блядь, такого вообще никогда со мной не было. Что-то во мне сломалось, и теперь... я не я.

Проснулся от звуков шумной комы у напарника, хоть спал крепко и под амиком. Хрип, непрекращающийся хрип — рывками. Так мелкие котята пробегут скачками метра три, потом резко останавливаются, стоят, и вдруг срываются и бегут дальше. Хрип настолько громкий, что разбудил меня даже в затычках. Его матушка всю ночь на стуле, безотрывно, подтирает ему всё вылетающее и вытекающее из него. Внешне она та самая "тётка из метро", похожа на полноватую учительницу математики или кассиршу сбербанка, сквозь которых я привык смотреть с равнодушным небрежением. Вот примерно со времени предыдущего поста она и сидит в освещённом одним ртутным светильником аду № 531 в метре от меня.

Щас хрипы встали, прибежала сестра; мать: "он у меня не умирает?". Умер.

* * *


view

UPD: просьба, сопли-хуёпли не размазывать, и мне сочувствий не выказывать. Я пока живой и светленький. Кстати, помогал его матери с уборкой. Так что просьба думать, прежде чем комментировать.

* * *

UPD: Фото моей любимой тётеньки (которая ругала меня "проглотом"), как она прибирается после умершего. Зацените пластику и гибкость! Тётеньке 69 лет, в этом году будет 70, и она скачет по кроватям, аки горная козочка. Ахуеть.

view

Хороший, спокойный день. Вот даже не верится, что пишу сейчас такие слова. Пара мелких косяков не в счёт, конечно. Хороший, спокойный день. Ох. Приезжали люди, всё сделали что я хотел сделать, и всё получилось правильно, красиво, ровно. Правда, папа наорал на меня по телефону; ну так, наверное, пора уже привыкать к этому. В остальном... Передышка. Это передышка. К сожалению, она скоро закончится.

Но всё равно, сегодня было всё хорошо. Не буду сегодня постить адовых трэков и картинок. Комменты закрыть, что ли... не хочу сегодня обсуждений. Пусть пока будет ещё немного... ровной, ровной линии.

* * *

Хотя, вру. От питания йогуртами, желе, и агушами и прочей мягкой фруктовой и молочной шнягой, открылось побочное явление — метеоризм. Я хожу и пержу, как сиплый гудок простуженного парохода. С периодичностью занятого буксира в порту. Иногда с забавным протяжным свистом. Это смущает. Меня, смущает... потому что от людей я в такие моменты стараюсь отходить... зачем им лишние страдания. Но этот свист... ой-ой. Позор =)

view

Поспал всего час. Разбудил завтрак и приём колёс.
И за этот час спасибо колёсам и друзьям.

Обнаружил, что кончились все конфеты и вкусняшки; всё раздал.
Иду щас в магазин за вкусняшками, заодно поснимаю чистое утро.
Бежать надо быстрее, пока не начался обход. И никакого кофе. Kein Kaffee, nein.

Если что, поправьте мой немецкий, хы.

* * *

Пара фото сталинского замка, с утречка. Хотел поймать его на солнце,
но облака, суки, так быстро бежали по небу, что мне это так и не удалось.

Зато на фото — хозяйственный двор замка, полностью скопированный с модели хоз-дворов русских дворянских усадеб XIX века. Даже узор переплетающихся колечек на въездных воротах
напрямую скопирован из русского классицизма XIX века, ваще без стеснения.

view

Самое смешное, если после смерти умерших встречает Иисус Христос, душевно приветствует атеистов и агностиков. А буйно-верующих — пинком обутой в сандалии ноги оправляет в аттъ.

Подумалось, когда щас сидел на унитазе, докуривая вторую подряд сигарету.

Помнится, мне уже приходила эта мысль году этак в 2004, на барном табурете интернет-кафе "Имидж.ру" на Новослободской, после пятого или шестого "Хольстена". Хотя, может, и не приходила.

Ну а что; Иисус может, он же Бог.

Смотреть в текущих обстоятельствах фильм "Самоубийцы", в этом есть какой-то пошлый, почти мазохистский кайф. На любимых моментах смеюсь, и не раз. Жаль только, тема хосписов не раскрыта, хотя они её там упоминают, да. Кстати, правду говорят. Фильм чётко в тройке любимого кино всех времён и народов, йе-йе. Там даже тема красных труселей раскрыта.

А тут девчонка всю ночь ухаживает за напарником, не снимая марлевой маски. Я, кстати, надел повязку на три минуты, потом снял и послал в пизду. Невозможно так дышать на постоянку, нет.

А под катом — саундтрек, также охуительный, но на торрентах его ещё нет;
пришлось подбирать ручками, поштучно.

OST Самоубийцы (2012).

Алексей Воробьёв — За твою любовь.soundtrack

Кто там пиздил постом ниже про злых сестёр, не понимающих доброты? Что мрак, ужас, ненависть? Вот прям щас, старая тётенька (не та, другая) заговорщическим шёпотом позвала меня в темноту коридора, и вынесла таки ширму. Теперь до утра я отгорожен от блядской раковины. И всё это по-партизански, "ш-ш-ш", "тс-с!", и "к семи утра верни".

В общем, познавательный вышел день, да.

Когда-нибудь пройдёт много-много лет, и тогда я пойму, что даже сейчас был счастлив.
А пока по тёмному коридору вот прям щас слоняется ещё три мужика из ходячих.
Я тупая киса — я ж забыл, что сегодня полнолуние, или где-то около. Хей-хо.

В ушках музыка нон-стоп, лучший трек к текущей версии реальности:

Death In June — Fields.

Ветер опять воет, опять гудит. Даже оконная рама скрипит и скрежещет машинерией.
Девчонка героически сидит, в марлевой повязке, подперев щёку рукой, и смотрит в занавеску.
Журчит капельница. Напарник дышит, пока нормально.

Интересно, почему я назвал его "напарником". Если честно, сам не пойму. Я никогда и никого так не звал, ни в каком деле, ни при каких условиях. А щас вдруг, "напарник". Что общий диагноз с этим скелетом у меня был, это да, но мне-то мой отменили, а ему оставили, и он от него сейчас умирает. Я никогда ни с кем не ходил ни на какое дело так, чтоб "на пару", если не считать нашего с Алексом блядства десятилетней давности. Да и то, Алекс был мне гораздо большим, чем просто товарищ, — это был и образец, и эталон, и любовь, и друг, и святый дух, преобразующий мир в мгновение ока. Чувства тогда царили в моей голове, о да... Нет, никак не напарник.

Не знаю, почему. Странное слово. Только некстати Алёна Апина вспомнилась, "дельфин и русалка не пара, не пара". Да уж точно, хм. В общем, нет вывода. Только воет ветер, скрипит рама, и девчонка разводит напарнику мирамистин для дезинфекции жёлтого сухого рта.

А мне остаётся только пойти в туалет покурить, и сфотографировать секретный ход в ад.
На руке красные полосы, это побочка от химии.

view

Родственники умирающего приехали и переставили кровать. Если раньше от его головы до моей было 4 метра, то стало метр. Ахуеть, приехали. Все бациллы и грибки и вся прочая прелесть летела прямо в меня с расстояния в метр. Ибо он кашляет непрерывно.

А я тормоз. Я не сразу понял, что затеяли родственники умирающего, кровать-то переставлять. Ну, возятся и возятся. А потом хуяк — и его жёлтые глаза в одном метре от меня. И кашель, харканья, все капли и грибки, как из пушки картечью, прямой наводкой мне в лицо.

Вот, блядь. Я всегда знал, что я тормоз. Я же должен был сразу сообразить, к чему дело идёт. И остановить перестановку этих блядских сталинградских кроватей. Да, ему солнышка хочется, но я тоже солнышко видеть ещё хочу пока, ни? Я не обязан глотать его грибки и мокроту и инфекции, ни?

Обратился к персоналу. Был послан нахуй. Других мест нет. Точка. Грубо так, да. В общем, обратная трансформация — из друзей в мегер, в мгновение ока. Вот тебе и вся позитивистика.

Но это я сам виноват. Расслабился, по городу накатался, в созерцательности увяз. Ах, город-город; ах, серая дымка; и тут хуяк тебе, жёлтую грибозную мокроту тебе в лицо, в самом прямом смысле этого слова. С расстояния вытянутой руки.

Жизнь такая жизнь, чо. Учит и учит. Учит и учит. А я всё не учусь. Торможу. Не всегда успеваю вовремя встать и остановить произвол. Вот всё как всегда — стоит чуть-чуть обольститься прелестью бытия, как со спины наедет танк. Оно всегда так бывает, вот честно говорю. Доказано.

* * *

Кровать я сам уже переставил к умывальнику. Места здесь очень мало, но я хотя бы не вижу его глаз и сморщенного жёлтого рта, и его беспрерывные хрипы и кашли летят теперь хотя бы мне в ноги, — а не в лицо.

Мамаши его уехали, на вахту заступила девчонка, студентка. Видимо, подруга. С нею хотя бы будет тихо.

Приехал офицер на большой красивой машине, и спас меня из ада на несколько часов. Человек-волшебник, человек-маг. Покатаемся по городу... Это было прекрасно. Сумрачная пасмурная ветреная Москва, мой город, я его уже столько веков не видел.

После этих дней ада (которые, кстати, продолжаются), у меня обер-радикально изменилось восприятие. Меня пробкой вышибло на какой-то высокий, новый уровень восприятия. Обычно воспринимаешь жизнь как серый фон, и на этом фоне какие-то яркие пятна, детали, точки-схемы. А у меня сейчас, светится весь фон. Картина мира вливается широким потоком, как из водопада, там где раньше била всего лишь мирная дуга фонтана. Охуительное ощущение, совершенно охуительное.

В общем, попустило. Благодарность за это окно, нечеловеческая. Но. И вот, из этого внезапно засиявшего серостью мира, я обратно в компании жёлтого 30-килограммового скелета в метре от меня. Он дышит как запыхавшаяся болонка, причём уже который... пятый день.

Вот эти зигзаги мироздания, это нечто, конечно.

* * *

Щас пришла доктор, смотрит напарника. Он не может ни встать, ни повернуться, ни поднять руку, то есть, вообще ничего. Человек неспособен сам лечь набок. Дышит как запыхавшаяся болонка. А врач молодец, она говорит весело, как ни в чём не бывало, да.

Зигзаги, зигзаги.

* * *

Начали описываться постоянные читатели. Дневнички с рецептами, с косметикой. От меня разбегаются рулеты из буженины и губная помада со скидкой. Прелесть какая. Как в мультике.

Выходной. В колхозе утра нету, зато есть утро у меня. Раннее, чистое, было испоганено абсолютно безобразной, и, главное, бессмысленной стычкой в комментах на ровном месте. В палате, родительницы коматозника затеяли перестановку койки, в результате чего расстояние от его рта до моего лица сократилось на добрых полтора метра. Спасибо, блядь, за брызги.

Не, ну в принципе, это логично. Вот нехуй хвастаться кристальным утром, нехуй обольщаться. Сопли, хрипы, брызги, стоны — вот она, реальность. Это жизнь, это хард-драйв, сука.

Вообще, нехорошие эти дни. Очень нехорошие. Вот последние несколько дней у меня ощущение, что все планиды астрологии собрались в кружок вокруг меня, чтобы хорошенько отпиздить ногами. Этакая коллективная планетарная "тёмная".

Одно хорошо, тишина. Никого нету. Нигде. Сталинский замок как вымер. Да.

Доброта города берёт. Тётенька, которая раньше с воплями отказывала мне в добавке, ругалась на меня "проглотом", и вообще всячески не одобряла скромного меня, сегодня, вот 20 минут назад... подала мне завтрак в постель. Ну, кашу нашу овсяную.

Вот охуеть же. Ну чем я не Пирс Броснан какой-нибудь? Которому прямо в постель и кофе со сливками и круассаны нежные с маслом сливочным ручной взбивки. Но тем-то я и не Броснан — что Броснану-то всё это подадут, потому что он, сука, платит. Это уже и не то совсем. Это как бы это сказать... не считается. А тут громкая суровая подмосковная тётенька под восемьдесят, этакий маленький громогласный танк, и вдруг вот так.

Ну, не знаю, что тут причина — то ли моя привычка отвечать на мелкое зло добром (приём проверенный, работает), я ж ей то конфетку, то халвы кусочек, то шутку какую; она же себе небось и конфету не купит, знаю я этих бабулек — то ли что... в общем, хорошо это. Я за добро, если что =)

Кстати, она относится к числу тех, кто иногда "залипает" у какого-нибудь окна с видом на каторжную дорогу. На фото под катом, эти окна справа. Есть такое — вдруг остановится человек у окна, и стоит, и смотрит на наш жидкий парк и ползущую ленту автомобилей за ним. Вот и она так иногда делает.

Сама тётенька под катом, вместе с одним из дяденек.

view

Новый жанр в репертуаре напарника — затянутое "а-а-а-а-а-а" с перепадами тональности на каждом "а".
Если положить эти звуки на музыку, получится либо саундтрек к затянутому порнофильму,
проигрываемому на замедленной скорости, либо этакий джазовый тоскливый лаундж.

А меня спасает вот что. Густой жёсткий дарк-электро синт-поп. Да.

Nurzery Rhymes — Du!

Напарник попросил выбросить флягу с отхаркнутым за последний час. Я вылил в раковину, не морщился. Даже рассмотрел внимательно. Кровь, сопли, склизкие какие-то змейки, и нечто трубчатое, похожее на... лёгкое. В сумме, граммов 150. Пристальнее я всматриваться не стал.

Сполоснул, отдал. Теперь ем йогурт. Мне реально похуй. Вот специально, думаю, съём или нет?
Съел. Как миленький. Слабоумие и отвага, да.

Кстати, у меня беда — пропала чайная ложечка. Надо ложечку. Красивую. Блядь, чё я несу.

Сгонял в магазин за конфетами для персонала; хотел поснимать, но нахуй; наспех помылся, надел красные труселя; подарил девушке на входе "Ферреро", получил втык от её напарника за курение у подъезда (наверняка завидует "Ферреро", негодяй). Последнего окошка лишают, последнюю отдушину перекрывают.

Блядь, я со своим курением, как партизан в подполье, скоро заикой стану, на шорохи оглядываться буду. Кстати, поставил себе галку, что мне явно грозит прекрасный такой невроз. Невротик и невносик, да. Но с неврозом будем разбираться потом, потом.

Напарник плох, персонал зашивается, сегодня аж полдня в палате было не протолкнуться (и то хорошо, что что-то делается). Я в это время с папой был. Что будет ночью, не знаю. Может, буду спать под скамейкой в коридоре, свернувшись калачиком. Шутка. А может, и не шутка.

Кстати, старухе в бреду, которая дня три назад на протяжении пары ночей голосила до утра "откройте, откройте", я уже поднимал ноги, упавшие с кровати (ибо 4 утра, и сестры тупо не было ваще никак). До катетера напарнику по палате я пока не дошёл, но принцип, наверное, ясен. Так что, ещё раз, подчёркиваю, всех умных теоретиков из плюшевых кресел с ноутбучками на коленках, я прошу молчать и не пиздеть, блядь. Вы ещё не ходили по шлейфу из выпавших от химиотерапии волос, рассыпанных тут по полу, блядь.

Нормальных людей прошу меня извинить за последний абзац. К вам это не относится, разумеется. Просто эти наставительно-поучающие теоретики уже заебали, блядь. Уже двух забанил. Так всё равно лезет, зараза, с поучениями и психоанализами. Упыри. Хуже радиации, блядь.

Я сегодня спал только три часа. Нервы, нервы. Больше беспокоит, что будет ночью, и вообще что будет дальше.

Больше всего высаживают перепады — то тишина и мир, то ад и израиль. Расслабился... и тут удар. Напрягся; а никто не бьёт. Не знаешь, чего ждать каждую минуту.

Ладно, хуйня. ГУВХи не сдаются. Пошёл пить кофе и беседовать с преданным другом, который только щас позвонил от остановки. Лишь бы охранник не доебался.

UPD: Охрана ОК. Хорошо.

Утренний вокзал рассосался, как не было. Приезжала девушка, приезжал папа. Папа обстоятельно обсудил всё с доктором, вроде бы есть ясность. Пока я никуда не еду, пока я в сталинском замке. Пока всё спокойно.

Потом, возможно, на след. неделе, выпишут на "домашний курс", а потом, ещё через 2-3 недели, предположительно обратно в замок.

Покурили с папой на обезлюдевшем крыльце. Тишина, пустота, и будто не было утреннего "высадившегося поезда", и лишь ветер гоняет по пустынному двору замка брошенные голубенькие бахилы.

Несмотря на его попытки "воспитывать" (нашёл момент, да), и его явное неудовольствие моей образной манерой выражаться, папа — скала. Я ему так и сказал, "Папа, ты скала. Но. Папа, я щас реально как на Титанике, когда все бегут к шлюпкам, какие нахуй наставительные лекции, какое нахуй воспитание, папа?" — что породило конфликт на тему "Этой твоей манеры выражаться красиво".

Папа не до конца догоняет, что я филолог, и это, блядь, профессиональное. Говорить без образов и сравнений, это как заставить шеф-повара выбросить всю соль с кухни, и принудить варить пресное. Я по-другому просто не умею, у меня так мышление построено, ну что поделать-то. А папа технарь, папа не понимает.

Но это всё фигня. Был спокойный полдень, хоть какая-то разрядка. Хоть какое-то окно. Вот видите, опять образное выражение. Ну да ладно. Вроде папа понял.

Вот, щас всё сформулировал, всё размыслил, всё разложил по ящичкам. Есть какая-то ясность. Соседа привезли с процедур, сосед вроде пока не умирает. На несколько часов, пока длится эффект от процедур. Что будет потом... то надо будет пережить.

В коридоре у окна стоит бабулька, и плачет. Классическая русская интеллигентная бабулька: синий халатик, седые волосы пучком, скромные тапочки, платочек. Смотрит в окно на берёзовый парк и каторжную дорогу, и плачет, плачет. Тихо, негромко, в платочек. Хотел ей дать молитвослов, потом решил не трогать.

* * *

Полдень. Мокачино, 2 сигареты, итого 5.

Пока бегал, ловил доктора (не поймал), в палате, на полу от койки к раковине, появился шлейф тёмно-русых волос. Напарник ходил к раковине делать полоскания.

Меня вроде выписывают, я не понял.

Сказать что я щас на нервах, это ничего не сказать. Это какой-то термоядер из нервов. Столько вопросов, и никаких ответов. На всякий случай собрал барахло в сумку, чтоб быть ко всему готовым. И ещё одна мысль мигает на экране — блядь, что бы я делал, если бы люди (вы, читатели), не помогли. Спасибо реальное, полновесное, всем кто помог. Не забуду.

А впереди ещё очередной бой с матушкой, да. Но я щас не думаю об этом. Ещё никто не выиграл войны на два фронта. Этой минной войной надо будет заняться позднее, когда будет окончательная ясность со здоровьем.

Нервы горят, горят, просмоленными канатами горят. Я почти чувствую, как сгорают клетки. Бенгальские огни, блядь. Хуй с ними. Всё восстановим. Эмоции в лёд, в ссылку, в Сибирь. Никаких эмоций. Мораторий.

Чувак на соседней койке уже 4-й день подряд реально умирает, и это не шутка.
Читать про такое, читал. Теперь вот опыт.
Хули удивляться, что время два ночи, а я не сплю.

За эти четыре дня я уже понаписал массу постов в черновики про него, но все они гавно. Они не передают и 1/100 реальности этого. Описывать это словами — как белым мелом рисовать радугу. Для этого просто нет слов, их просто нету, и это я говорю как филолог. И, как бы это сказать... после этой палаты, я уже никогда не буду таким как раньше. Встречал эту фразу, считал её пафосом ("ах! да кем же ты станешь?") — а теперь вот понимаю, теперь знаю. Рядом с мной уже 4-й день мучительно и громко умирает человек, и это факт. Я могу протянуть руку и дотронуться до него. До лютых адовых мук, растянутых на 72 часа. Иногда сплошнячком, часов по 10 за раз. Иногда разовыми приступами. Просто четырёхдневный факт. Я долго крепился, долго не хотел писать об этом вообще, но щас... Я другой становлюсь. Совсем другой.

Да, и если что, сей пост — отнюдь не просьба об утешении или поддержке. Просьба обратить внимание на этот пункт, пожалуйста.

Сна нет; двойной амитриптилин не помог. Минотавр выходит покурить, блядь.

Вот приехал человек, и устроил мне такую интеллектуально-восприятельную разминку, что после этого ощущение осталось, как после самого радикального скелетно-мануального массажа, хм. Мозг мастерски размят так, что любо-дорого смотреть — порозовел, налился, задышал. Вау. Вот уж чего не ожидал, того не ожидал.

В общем, "полетали над Эдинбургом", да-с. Добрый час-полтора меня просто вообще не было в нашем сталинском замке, можно сказать.

Спасибо, тёзка. Это было круто.

Утренние таблетки дают после завтрака кислотный выхлоп. Такой химически-кислый, даже отчасти забавный. Особенно прикольно в сочетании с красным египетским апельсином... Кстати, эти красные апельсины, они оказались реально прикольные, гораздо лучше и сочнее привычных оранжевых мячиков.

Маленькие красные египетские апельсины, ура-ура.

Относительно вчерашнего геноцида шарфиков, вдогонку пришла ассоциация. Где-то то ли у кого-то из классиков, то ли в каком-то советском фильме, была фраза "Мама, мама, вы умираете, вот и умирайте, не отвлекайтесь, пожалуйста".

Вот, у многих активных персонажей больничной сцены, видимо, такое же подсознательное отношение к пациентам; ты должен заниматься своим делом, — лечиться или умираться — но отвлекаться ты, сука, не смеешь, нельзя!

Это примерно как запрещать детям бегать и играть, кошке мяукать, улитке ползти, и так далее.

* * *

В общем, день проходит пока бессобытийно. Сходил за водкой, отмыл компьютер до блеска. Куда девать оставшуюся водку, ума не приложу. Могу себе представить, что будет, если на неё наткнётся кто-нить из врачей, ой-ой. Отдам её уборщице, пожалуй.

New Order — Sixty Miles An Hour.