Редко смотрю документальное кино.
А зря. И режиссеры есть интересные, и фильмы нужные.
Вчера приятельница – литературовед прислала ссылку на новый документальный фильм Натальи Головко «Двойная игра». Фильм исследование жизненной драмы известного советского писателя Юрия Марковича Нагибина.
Интересовал ли меня Нагибин? Не очень. Читал два-три десятка его рассказов. Мастер. Но как-то не зацепил меня. Он был автором сценариев сорока фильмов. И в этом качестве не выделял его для себя. Шесть раз официально был женат. И тут вроде бы нечему завидовать, хоть все красавицы, а одной из жен была Белла Ахмадулина..
Правда, в последние годы жизни, когда он много и долго жил в Италии, он дружил с Эвелиной Шац, тонким, умным поэтом, эссеистом, художником. И она мне говорила, что Нагибин невероятно интересный человек. Но что поделать, если я не находил этому подтверждения в его текстах.
Хоть вообще то не все просто в его официальной биографии.
Выпускал по три книги рассказов в год. При жизни считался классиком. И ни одной литературной награды.
Ловелас, выпивоха и в то же время – трудоголик.
Легальный миллионер и не член партии…
Говорят, что у каждого после смерти обнаруживаются скелеты в шкафу. У Нагибина их оказалось множество.
И главный – всю жизнь он писал свою Большую книгу. Хранил в металлическом ящике, который зарывал в саду. Это его «Дневник», который сегодня считается честнейшей исповедью, покаянием. Да и написан он так, что стоит в ряду лучших книг его современников.
Родился писатель в 1920 году. Отца почти не знал . В 1927 году адвокат Марк Яковлевич Левенталь был арестован и сослан. Мать вышла замуж вторично за писателя Якова Рыкачева. В 1937 году и Яков Рыкачев был арестован. Это именно благодаря Рыкачеву Юрий начал писать. Он увлекался футболом и отчим предложил – напиши про это рассказ. Начав, не мог остановиться, затянуло.
Когда в 1940 году, решил отнести очередной рассказ в один из журналов, прочитал его маме. 
- А как подпишешь? У Юрия Левенталя, отец которого сидит, могут и не взять.
Парень понял, что мать говорит эвфемизмами. Он уже во дворе давно ощутил , как относятся к полукровкам.
- Возьми псевдоним – Нагибин, - предложила мать. 
Ему понравилось. Звучно. 
И лишь в начале шестидесятых, когда он лежал с инфарктом в больнице, мама рассказала ему, что его отец – дворянин Кирилл Александрович Нагибин был расстрелян большевиками в 1920 году, на глазах у беременной жены. Единственное, что успел Нагибин – попросил своего друга адвоката Марка Левенталя, чтоб тот воспитал ребенка…
Так осознавал Юрий Нагибин свои корни.
Многие годы он, прикрываясь корочкой корра «Труда» ездил в лагерь к отцу. К тому, кого считал отцом и кто заменил отца. А когда Левенталь умер в лагерной больнице, написал горькую, отчаянную повесть «Мучительное покаяние». Отнес в редакцию журнала. Его вызвал главный редактор, его друг. Попросил - ты ничего не приносил, я ничего не читал, а эту рукопись – сожги. Иначе сам там будешь.
Не сжег. Положил в железный ящик и закопал.
Время от времени раскапывал свой тайник. Добавлял страницы дневника. Положил еще одну повесть «Тьма в конце туннеля»
А параллельно шла жизнь. Фильм «Председатель» ругали настолько, что у него был первый инфаркт. В фильме «Директор» он добился, чтоб снимался Урбанский. Поехал в пустыню наблюдать за съемками. И у него на глазах, на втором дубле –кому он был необходим – погиб актер…
Пил. Буянил. И писал. Ежедневно не менее четырех страниц.
Везло ли Нагибину с женами? Не везло? Первый брак был кратковременный. Он ушел на фронт, жене надоело его ждать. И три последующие , как видно, не стали событиями в его жизни. С Ахмадулиной все было иначе. Это был союз творческих людей. В фильмах, которые ставились по сценариям Нагибина, Белла и играла .и читала стихи. Но изначальный договор был хлипок – каждый может жить и отдельной жизнью. Вот тут все и сломалось через шесть лет
Нагибин считал единственно удачным свой шестой брак. Да, это именно Алла Нагибина, заметив перепрятывания рукописей, взяла из тайника повесть «Мучительное покаяние», проревела сутки, затем перепечатала и, не говоря мужу, отнесла в «Юность» - Андрею Дементьеву.
И уже редактор «Юности» звонил в Италию Нагибину, сообщая, что в номер, раздвинув все тексты, поставил его повесть.

Удивительная судьба. 
Ненавидел советскую власть и работал на советскую власть.
Знал всех диссидентов, дружил с некоторыми и не стал диссидентом.
Ни одна его повесть, рассказ не были в самиздате.
И оставил «Дневник» - исповедь приспособившегося.
Не забыт, хоть умер 25 лет тому, в 1994 году.
Не знаю, как вы, я теперь постараюсь найти и эти две повести и «Дневник»
Как это быть своим среди чужих, чужим среди своих.