И вот в 2001 году появился наш музей. Центр детского творчества выделил одну комнатку на Олимпийской, 16, там и обосновались, в ней сейчас находится Зал памяти. После того, как к нам пошли люди, к Залу дали еще четыре комнаты: Биографическую, Зал сказок Арины Родионовны, Выставочный зал, коридор, который мы торжественно называем Холлом. Есть еще библиотека, но я ее пока не оформила. Официально нас признали музеем только в 2009 году, дали бумагу и поставили печать. Тогда же я придумала название: «И гений Пушкина нам освещает путь…».

Экспонаты

я бы ничего не собрала, если бы не была Плюшкиным. Манекены, изображающие Пушкина и Натали, а главное — витрины дал Центр детского творчества, костюмы для них сшила сама. Экспонаты у нас под стеклом, — стекла отдал завод «Металлург», когда расформировал свой музей. Вы представьте, очень много материалов, вот уже ничего не помещается, лежит на столах, а тут — витрины. Я была на десятом небе от счастья!

Не обходит стороной и администрация города. Нет, деньги не выделяют, но дали телевизор, фотоаппарат и пылесос. 

Дети морщатся: «А что Пушкин писал так грязно? Много зачеркивал»

Сложно выбрать самые ценные экспонаты. Для меня, например, очень важен билет 1937-го года на совещание Куйбышевского исполкома советов трудящихся к столетию со дня гибели Пушкина. Мне его подарил в 1975 году один старенький учитель из школы № 150, видимо предчувствуя, что я в будущем организую музей.

Мы списались с Государственным музеем Пушкина в Москве, потом задружились со Всероссийским музеем Пушкина в Санкт-Петербурге. Оба прислали нам более 50 дубликатов рукописей Пушкина, отпечатанные на бумаге XIX века. Я, обрадовавшись, вставила их в рамки, поставила на видное место. Они как узнали, были в ужасе: это же документы, которые дорого стоят, приказали откопировать и убрать. Дети, кстати, не очень интересуются ими, я говорю, что ведь это сам Пушкин написал, а они морщатся: «А что он писал так грязно? Много зачеркивал».

Сотрудники музеев, кстати, не зря меня предупреждали. Как-то мне пришло письмо от руководителя Пушкинского заповедника «Михайловское» Семена Степановича Гейченко — просто чудесное, оно меня до слез пробрало. Был большой пушкинский вечер, и я по наивности выставила письмо на всеобщее обозрение. И представляете, у меня украли это письмо. Рядом лежал вышитый мною портрет Пушкина, его тоже украли.

Из ценностей в Биографическом зале можно увидеть письмо Пушкина на французском языке и фрагмент рукописи Жуковского. Есть другие важные экспонаты. Так, я привезла камень с Пушкинской горы. Мы с мужем были в Псковском кремле, проходим мимо, а там рабочие разбирали эту гору, я тогда своего не упустила, камней пять набрала.

Пушкин действительно не был в Самаре, потому что в то время это был глухой городок, который его не интересовал. Хотя сейчас Самара примечательна для ученых тем, что здесь жил первый пушкинист — Иван Второв и его дочка.

Мы серьезно связаны с поэтом: в 1833 году Пушкин проехал по нашему краю по пути из Петербурга в Оренбургскую область — это всем известный факт. Он получил разрешение на три месяца посетить места пугачевского восстания, дорога лежала через границу Самарской области, и он проезжал через Смышляевку, а это почти Самара.

Родственники Пушкина из Сибири не хотят с нами встречаться

Мы с председателем пушкинского общества ездили по следам Пушкина. Сначала в Смышляевку, где стоит разрушенная церковь 1812 года, построенная в честь победы над Наполеоном. Пушкин был религиозным человеком, он ночевал в доме одного жителя Смышляевки (показывает фотографию избы, которая до сих пор цела) и, конечно, был в этой церкви. Мы же на паперти около нее читали пушкинские стихи. Потом Красный Яр, Борское и Заплавное — в последних двух селах тоже есть музеи, посвященные поэту.

Мы даже нашли родственников Пушкина в Сибири, но они не хотят с нами встречаться. Мы писали им, приглашали в музей и просто пообщаться. Но вы представляете, они не захотели даже переписываться с нами. Может, конечно, потому что Сибирь — это очень далеко.

Экскурсии

У нас периодически проходят международные экскурсии. Первыми были студенты из Берлина, их привела знакомая учительница. Помню, звонят мне, — собираемся приехать! — а я как схватилась, у нас подъезды исписанные, стыдобища! Побежала в Центр детского творчества и буквально за два дня до их приезда добилась, чтобы покрасили наш и второй подъезд.

Потом приезжали из Швеции, Израиля, Эстонии, японский поэт тут читал свои стихи. Я горжусь этим, а вот сколько людей приходило из Самары, говорить не хочу — тут нечем хвастаться.

Те, кто приезжает в музей не первый раз, просит, чтобы экскурсию вела именно я. Я всегда пропускаю через себя истории и судьбы. Так, меня сильно трогает жизнь одной из дочерей Александра Сергеевича — Марии Гартунг. Она так и не вышла замуж, у нее не было детей, а умерла она уже в наши дни — в 1919 году. Умерла в плохую погоду, оттого, что упала и сломала ногу. Ей было 83 года. Я иногда представляю, как она гуляла по улицам — высокая красивая старушка в длинном одеянии. Как она приходила на площадь, садилась перед памятником отца, смотрела на эти металлические руки, которые раньше были такими теплыми… У меня фантазия хорошая, я вообще все слишком эмоционально рассказываю.

На 85-летие ученики подарили мне портрет, который называли «Императрица музеев». Это судьба, что я все-таки стала учителем и директором музея Пушкина, у меня такая яркая жизнь! И он всегда рядом.

Попасть в музей можно только по предварительной записи.