- …Все было тщательно подготовлено. Заранее составлен посмертный сборник стихов. Написаны многочисленные записки близким, друзьям, в милицию. В стороне от дома был гараж, где стояла ее машина. Она захлопнула дверь в гараж, села в машину, приняла большую дозу снотворного и включила двигатель…
О чем ей думалось в полузабытьи, на грани между жизнью и смертью? Может быть, о том, что если Бог есть, он поймет ее…
 |
Юлия Друнина покончила с собой на даче в Красной Пахре осенью 1991 года. Красавица, умница, в прошлом жена кинодраматурга с мировым именем, ведущего «Кинопанорамы» Алексея Каплера. Депутат Верховного Совета. Знаменитая советская поэтесса. Ее книги издавались огромными тиражами и переводились на множество иностранных языков. И сегодня томики ее стихов переиздаются по несколько раз в год. Говорят, что поэт или писатель талантлив тогда, когда в любом состоянии духа, в любом возрасте, в любой жизненной ситуации человек может найти в его книгах то, на что душа его откликнется, что-то, что окажется близким. Стихи Юлии Друниной именно такие. Иногда резкие, не по-женски жесткие, иногда лиричные, полные светлой романтики и великолепной простоты. И еще – искренности. «Судьбу нашу можно назвать одновременно и трагической, и счастливой, – говорила поэтесса о своем поколении. – Бросив нас в самую гущу народной трагедии, война сделала гражданскими даже самые интимные наши стихи». Слово «Россия» шло у нее из сердца. А главное – в них присутствует удивительное жизнелюбие. И все же она добровольно покинула эту жизнь… |
В этом году мы отметили 90 лет со дня рождения Юлии Друниной. Она родилась 10 мая 1924 года в Москве, в интеллигентной семье. Отец преподавал историю, мать работала в библиотеке и давала уроки музыки. Стихи Юля начала писать еще в школе. Их напечатали в «Учительской газете» и передали по радио.Позже она вспоминала: «И никогда я не сомневалась, что буду литератором. Меня не могли поколебать ни серьезные доводы, ни ядовитые насмешки отца, пытающегося уберечь дочь от жестоких разочарований. Он-то знал, что на Парнас пробиваются единицы. Почему я должна быть в их числе?..» Жаль, что отец так и не дожил до настоящего успеха Друниной…
Юлия Друнина была романтиком. Когда началась Великая Отечественная война, она не пошла, а побежала на фронт. А ей было всего лишь семнадцать лет. Женщине не очень легко было стать солдатом, но Юля добилась своего. На фронте она была ранена, ее комиссовали и отправили в тыл. Отец умолял ее эвакуироваться из Москвы. В Москве было опасно, и родители Юлии решили эвакуироваться и забрать дочь с собой. А та снова и снова стремилась в военкомат. Мать уехала, а отец сказал: «Коль скоро ты остаешься, останусь и я». Незадолго до этого он перенес инсульт, и Юля понимала, что если он останется, смерть его неизбежна. Поэтому она отправилась с отцом в эвакуацию.
Отец вскоре умер, а она снова начала проситься на фронт. Ей повезло, что у нее было медицинское образование. Ее отправили на фронт санинструктором пехоты. Снова ранение, контузия… В двух миллиметрах от сонной артерии прошел осколок фашистского снаряда. Она вернулась с войны почти инвалидом, но для того, чтобы писать стихи. В Литературный институт ее не приняли – стихи Друниной показались комиссии слишком слабыми. И тогда она волевым решением стала ходить на лекции. Поскольку она была фронтовичка, ни у кого не хватило духу не принять у нее экзамены. Друнина сдала первую сессию, стала студенткой Литературного института и вышла замуж за поэта-фронтовика Николая Старшинова.
Она пользовалась успехом у мужчин. Была потрясающе хороша собой. Женственная, с нежной кожей, которая словно светилась изнутри, и точеной фигурой, не обделенная ни умом, ни обаянием. Имея такие данные, можно было бы идти по жизни очень легко. Но при этом нужно было иметь и другой характер, не столь бескомпромиссный. Поэтому у Друниной случались неприятности. Она училась на курсе у Павла Антокольского. На одной из вечеринок, где присутствовал Антокольский, жених Друниной, Старшинов, вдруг услышал шум. Выскочив в коридор, он увидел мэтра, который тащил Юлю в ванную. Юля отчаянно сопротивлялась, но мэтр был сильней.
Старшинов немедленно вступился за жену. Завязалась драка между известным советским поэтом и студентом. Старшинов победил, но после этого на курсе и у Старшинова, и у Друниной были большие неприятности, потому что Антокольский оказался достаточно мстительным человеком. Подобный конфликт произошел у Друниной и с другим крупным советским поэтом – Степаном Щипачевым, который стал приставать к ней прямо в редакции. Но на этот раз Старшинов, провожавший Друнину в редакцию, морду обидчику жену бить не стал.
В 1946 году у них родилась дочь Лена. Они выживали изо всех сил, просто умирали с голоду. Основным добытчиком в семье пришлось стать Друниной – Старшинова мучили боли в простреленных ногах, да еще открылся туберкулез. Судя по всему, ее характер вполне подходил для такой роли. А вот нежной матери, которая целиком бы посвятила себя ребенку, из Друниной не получилось. Она была довольно жесткой при своей женственной внешности. Дочка росла с отцом. Именно он рассказывал ей сказки на ночь, водил в театр, играл с ней. Суровость Друниной распространялась не только на отношения с друзьями и коллегами, но и на семью. Дома она была резким, закрытым и молчаливым человеком. Всегда и со всеми держала дистанцию.
А потом в ее жизнь вошел другой человек, который очень быстро стал для нее всем. Это был Александр Каплер, отсидевший в лагерях из-за романа с дочерью Сталина Светланой Аллилуевой. Они познакомились на сценарных курсах при Союзе кинематографистов в 1954 году – Друниной было 30, а Каплеру 50. Чего стоят записки и телеграммы, которыми он засыпал Друнину, если им приходилось расставаться! «Сидел дома, занимался, и вот меня выстрелило срочно бежать на телеграф, сказать, что я тебя люблю, может быть, ты не знаешь или забыла. Один тип». Или:«Планерское. Дом творчества, Друниной. Уже третий час ночи. Уже уложил вещи. Есть потребность признаться, что очень тебя люблю, моя бесконечно дорогая. Опять Каплер».
Друнина и Каплер прожили вместе девятнадцать лет. Им завидовали, ими восхищались. Но со стороны многого было не видно… Как анекдот, передавали из уст в уста, как в какую-то из заграничных командировок Юлии Владимировны, когда она уже возвращалась домой, совсем пожилой уже Каплер, не в силах дожидаться любимую в Москве, поехал встречать ее на границу – в Брест.«Я без тебя не то, что жить – дышать не могу», – писал он ей в больницу.Друнина и Каплер очень любили Крым, и если получалось, проводили там по нескольку месяцев в году. Старый Крым, партизанские тропы, лошади, виноградники… Каплер так бережно, заботливо и внимательно относился к Друниной, что создавал особую защитную ауру вокруг нее.
Говорили, что Каплер снял с Друниной кирзовые сапоги и надел на нее хрустальные башмачки. А потом Каплера не стало. Для Юлии наступили очень тяжелые дни. Одна половина от нее была отрезана, а вторая кровоточила. Похоронили Каплера в Старом Крыму, на том же кладбище, где похоронен Александр Грин. Там она приготовила место и для себя. Но прожила еще двенадцать лет.
После его смерти она поначалу даже не могла разобраться в ключах от квартиры и дачи. Она чувствовала себя беспомощной, и это приводило ее в отчаяние. Друнина настойчиво училась жить без него. В шестьдесят лет она начала водить автомобиль. Возможно, она никого уже не могла так полюбить, как Каплера, но в ее жизни появился человек, который неожиданно приехал из Ленинграда и остался с ней. Ей хотелось заполнить душевную пустоту, найти опору, и это очень по-человечески понятно. Он был влюблен в Друнину еще в те годы, когда она была замужем. Занимая довольно высокий пост, он оставил свою работу и семью.
Эта была любовь двух людей, которым было уже за шестьдесят. Его звали Борис Пидемский. После четырех лет совместной жизни Друнина поняла: это все не то. Каплер по-прежнему занимал в ее сердце слишком много места, не оставляя его ни для кого другого. Она не смогла переступить ту грань, которая отделяет прошлое от настоящего, пытаясь вместить Бориса в рамки, установленные Каплером, но это были совершенно разные люди. Друнина довольно жестко обошлась с Пидемским – они расстались по ее инициативе, и он вернулся в Ленинград.
Она очень тяжело восприняла перемены в стране. Август 1991 года ее вдохновил. Вместе с другими она защищала Белый дом. Ей показалось, что может произойти что-то хорошее, что-то настоящее, но этого неслучилось. Эйфория угасла. Угасли и мечты. Старое было разрушено, а новое время не несло ей ни веры, ни любви, ни надежды – «как летит под откос Россия, не могу, не хочу смотреть…».
Друнина часто говорила близким, что никогда не станет для них обузой. Смерть, по ее мнению, должна быть красивой и честной. Друнина не боялась смерти. Она боялась старости. Точнее, ее она тоже не боялась, но не желала стареть. Словно спасаясь от навязчивых мыслей от смерти, она пытается погрузиться в общественную жизнь и дает согласие на то, чтобы стать депутатом. Но тем глубже ее разочарование. Когда опустели прилавки, появились горбачевские талончики, а в Крыму вырубали виноградники, ее просто трясло. Друнина до бессонницы, до нервного срыва боялась публичных выступлений. Она была человеком совсем не общественным, ненавидела все эти съезды, конгрессы, заседания. Ее спросили: «Юля, почему ты туда пошла?» А она сказала: «Я хочу защитить армию». В этом ее романтизм и ее наивность. Могла ли Друнина защитить армию? Конечно же, нет. Бескомпромиссная, смешная, наивная, трогательная…
Она хотела помочь своей стране, помочь ветеранам – и великой войны, и Афгана. К ней приходили люди с просьбами о помощи, она писала, стучалась в разные кабинеты – а результата не было. Это ее очень сильно ранило. В какой-то момент Друнина перестала ходить на заседания, а потом и вовсе вышла из состава депутатов. Она не могла видеть глаза фронтовиков, выброшенных в суровую жизнь. Ее терзала растерянность перед временем и ощущение гибели тех ценностей, ради которых люди шли на фронт, пытались выжить и защитить свою страну. Все это оказалось колоссом на глиняных ногах. «Она не смирилась, – говорила дочь Елена. – Ей не понравилось то, что случилось со страной. Все идеалы рухнули, а жить просто так она не смогла».
Перестройка ударила по многим, и многие не смогли это пережить. Друнина же была слишком цельной и сильной личностью, последовательным и отважным человеком, чтобы поверить, что она пойдет на такой шаг, как самоубийство. И все же это произошло. Она пережила смерть самого любимого человека, а вот потерю родной страны пережить не смогла. Поэтесса ушла в свою последнюю осень… Раньше срока, сломавшись, не выдержав выпавших на ее долю испытаний… В память о поэтессе одна из малых планет была названа именем Юлии Друниной. Свет этой звезды далекий и отрешенный, но и он никогда не успокоит того внутреннего напряжения и метаний, граничащих с безумием, которые Друнина унесла с собой…
Юлия Друнина
