Ужасно болит голова. Раскалывается. Эх, если бы просто мигрень. Нет же, какие-то там опухоли в неких пазухах башки. Ничего, проколется, пройдёт и заживёт. Я же все-таки юный мужчина.
Поразмыслив, пришел к выводу, что благодаря таким вот недомоганиям, болезненным состояниям и происшествиям, приведшим, в конечном итоге, к травматизму разной степени, и накапливается жизненный опыт в определенной сфере мировосприятия. Например, я теперь смогу полностью понять, что чувствовал человек, пишущий: «казалось, моя голова была готова расколоться на части». Или «боль была такая, будто мне на правую ногу с пятого этажа скинули пудовую гирю». Такие вещи познаются только на собственном опыте. Если прецедентов не было, то, услышав такое живописание ощущений, человек воспримет это просто как факт, информацию о происшествии. Никакого сопереживания.
С грустью признаюсь самому себе, что, несмотря на всю стойкость и гибкость моей психики, я жутко тоскую по нежности и бережному уходу за моей скромной персоной. Иногда просто до слез хочется прийти домой, и, не отвечая на вопрос «как прошёл день», свалиться на кровать. Услышать её молчание. Увидеть как она, кутаясь в халатик, смотрит на меня обеспокоенным взглядом. Почувствовать её голову на своей груди, ощутить лёгкое дуновение её дыхания на своей шее. Мне ведь больше ничего не нужно. Честно.
Но, чудес не бывает. Вернее, они случаются, но слишком редко. Поэтому, я могу валяться на кровати сколько угодно, от этого не станет спокойнее на душе. Сколько раз я сидел на берегу прудов, глядя на тихую рябь воды. Нет, утопиться не хотелось. Это не в моём стиле. Всю сознательную жизнь мне не хотелось умереть по-дурацки, глупо. Геройская смерть – ещё куда ни шло. А суицид – удел сирых духом. Просто пытался понять непознаваемое. Узреть невидимое. Услышать тишину. Долог путь к честному признанию: я знаю, что ничего не знаю. Но я его прошёл. Сам. И уже ради этого достижения стоит жить.
Цинично устроена жизнь. Люди калечат друг другу души на протяжении всего своего существования. Ведь младенец, по своей сути, абсолютно адекватен и вменяем. Он не знает, что такое моральные устои, но от этого всех детей не считают маньяками и беспринципными эгоистами. Ибо это неверно. Потом, подросший человечек начинает потихоньку перенимать черты окружающих. Встречает первую любовь. Которая, как правило практически без исключений, оказывается не особенно удачной. И становится таким же моральным уродом, как и его бывшая половина. Он слишком сильно обжегся, чтоб довериться кому-то ещё раз. Со временем, он встретит человека, который полюбит его всем сердцем. Но не увидит этого. Потому что не захочет раскрыть глаза. И сделает ему больно. Разбитое сердце человека превратит его в такого же циника как и Разбиватель. Круг замыкается. Занавес.
Чёрт. Я постараюсь держать глаза открытыми. Всеми силами. Потому что никому не хочу делать больно.
