Ахматова и Тарковский познакомились в 1946 году, когда поэтесса выступала в Колонном зале Москвы. Уже при первой встрече Анна Андреевна высоко оценила талант и ум Арсения Александровича, присущее ему непревзойденное знание русской и мировой культуры. Кроме того, ей очень нравились его стихотворения. Двух поэтов связывала крепкая дружба. Они нередко посвящали друг другу произведения. Именно для Ахматовой Тарковский написал «Жизнь, жизнь» в 1965 году. В то время Анна Андреевна чувствовала приближение смерти и боялась ее прихода. Рассматриваемый текст – попытка успокоить великую поэтессу. Кстати, кончина Ахматовой в 1966 году стала сильным ударом для Арсения Александровича. Он произносил прощальное слово на траурном митинге, проходившем в больнице Склифосовского, составлял некролог, сопровождал гроб с телом Анны Андреевны, отправленный самолетом из Москвы в Ленинград, присутствовал на отпевании и на похоронах. Предчувствиям не верю, и примет Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда Я не бегу. На свете смерти нет: Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо Бояться смерти ни в семнадцать лет, Ни в семьдесят. Есть только явь и свет, Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете. Мы все уже на берегу морском, И я из тех, кто выбирает сети, Когда идет бессмертье косяком. Живите в доме — и не рухнет дом. Я вызову любое из столетий, Войду в него и дом построю в нем. Вот почему со мною ваши дети И жены ваши за одним столом,- А стол один и прадеду и внуку: Грядущее свершается сейчас, И если я приподымаю руку, Все пять лучей останутся у вас. Я каждый день минувшего, как крепью, Ключицами своими подпирал, Измерил время землемерной цепью И сквозь него прошел, как сквозь Урал. Я век себе по росту подбирал. Мы шли на юг, держали пыль над степью; Бурьян чадил; кузнечик баловал, Подковы трогал усом, и пророчил, И гибелью грозил мне, как монах. Судьбу свою к седлу я приторочил; Я и сейчас в грядущих временах, Как мальчик, привстаю на стременах. Мне моего бессмертия довольно, Чтоб кровь моя из века в век текла. За верный угол ровного тепла Я жизнью заплатил бы своевольно, Когда б ее летучая игла Меня, как нить, по свету не вела. В первой строфе стихотворения «Жизнь, жизнь» провозглашается бессмертие всех и всего на свете. Лирический герой призывает не бояться гибели физического тела – «ни в семнадцать лет, ни в семьдесят». В бессмертии, о котором говорит Тарковский, нет мистики. Оно обеспечивается созидательным существованием в здании мира, что следует из первой строки второй строфы. По мнению Арсения Александровича, культура «устанавливает тесную связь между разными эпохами». Поэтому в стихотворении «Жизнь, жизнь» утверждается способность героя «вызвать любое из столетий», войти в него и дом построить в нем. Тарковский был уверен, что можно путем понимания оказаться в любой стране любой эпохи. Причастность к культуре дает власть над временем, соответственно, дарует бессмертие, несмотря на смертность физического тела. В лирике Арсения Александровича человеку отведено место «посередине мира». Он представляет собой своеобразный мост, соединяющий микромир и макромир. Порой человек-великан сравнивается с титаном Атлантом, вынужденным на плечах держать небесный свод, подчиняясь воле Зевса. Этот образ используется и во второй строфе стихотворения «Жизнь, жизнь»: …И если я приподнимаю руку, Все пять лучей останутся у вас. Я каждый день минувшего, как крепью, Ключицами своими подпирал… Стихотворение «Жизнь, жизнь» звучит в картине «Зеркало», снятой сыном Арсения Александровича – Андреем Тарковским. На экраны во многом автобиографическая лента вышла в 1974 году. https://pishi-stihi.ru