« Дорогая Элиза, хочу рассказать тебе о случившемся. Несколько недель
назад в нашей лаборатории был получен очередной Ангел. Что пошло не
так, пока никто не знает, но его крылья получились разного цвета. Одно
белоснежное, другое смоляное. Ведет себя престранно. То смеётся, то
плачет. Глаза тоже разные. Один синий с золотистым ободком, другой
темно-коричневый. Сверкают, ни дать ни взять Сапфир и Агат. Лопочет на
непонятном языке. Когда сердится, становится серым, а если прибывает в
радостном состоянии духа, то кожа приобретает розоватый оттенок. Мы не
слишком понимаем, как с ним управляться. Но пока, слава Всевышнему, он
не особенно рвется летать. Пару раз попробовал и, почувствовав
рассогласованность, перестал трепыхаться. Крылья тянут в разные стороны,
одно вверх, другое вниз. Так что он предпочитает ходить. Третьего дня
от его сотворения приходила в лабораторию внучка нашего доцента,
принесла с собой мелки. Она всегда рисует на досуге, так Ангела это
очень заинтересовало. Дали ему возможность попробовать себя в
творчестве. Рисует быстро, четко, аккуратно. Очень странные знаки,
похоже на схемы или созвездия, а может, это какой-то шифр. В общем,
сплошные загадки. Долго прятать его в лаборатории не получится, рано или
поздно сведения просочатся наверх. А правила ты знаешь. Так что скоро
его заберут. Но знаешь, что странно, мне кажется, я понимаю, что он
чувствует. Просыпается «двуногая» память. Нелепость. … Птица? Зачем
тогда руки? Человек? К чему крылья? Ангел? Тоже не сходится.
Дифференциация цвета сбивает с орбиты святости. Двойственность — это
так сложно. Элиза, а ведь земляне живут в этой полярной среде. Вечно
мечутся и не могут взлететь. Они не могут примирить полюса. Пытаются
отделить одно от другого, а в итоге — путают и смешивают. Им нужно
знать непременно, что это — черное, а это — белое и превращают
пространство в серое, унылое, безрадостное месиво. Элиза, если его
привезут к вам, пожалуйста, постарайся узнать, что же это за феномен. Я
привязался к нему. Он пугает меня и приводит в восторг одновременно.
Просто не знаешь, что от него ожидать, он непредсказуем. С ним
чувствуешь себя как на вулкане. Вкус жизни намного острее. Да, чуть не
забыл сказать. Я заметил, что он зеркален. Если кто-то из сотрудников
приходит в плохом настроении, то и Ангел впадает в депрессию, а с теми,
кто прибывает в приподнятом настроении, ведет себя лучисто, радостно.
Этим он отличается от стандартной модели, они способны выравнивать
негативное воздействие, он — нет. Я дал ему имя Лакмус-Полярис.
Элиза, побеспокойся, что бы его не отправили на переработку и
сепарацию. Мне кажется, что в нем есть тайный смысл. Он ищет себя, и в
этом поиске сокрыто что-то волнующее. Сегодня дал ему краски. Он просиял
и вскорости написал радужную спираль между двух точек. Думаю, ты
догадываешься, какого цвета эти точки.

Твой друг Элиот. Будь».

***

«Милый Элиот. Все как ты предполагал. Он действительно поступил к
нам. И, правда, он Чудной. Неуправляемый и любознательный как дитя. И
впрямь Лакмус Полярис. Проявил всех. При частом общении многим вещам
перестаешь придавать значение, стараешься не замечать, привыкаешь. А он
не может, он начинает вибрировать соответственно. Так что некоторым
пришлось следить за выбросами эмоций, не засорять эфир, не пылить, не
кипятиться. Даже забавно.

Но вскорости случилось непоправимое. Понимаешь, его интересовало все.
Естественно он везде совал свой нос. Недоглядели. Он нашел хранилище
человеческого горя. Увидел страдания. Впал в состояние апатии, провел в
ступоре целый день, а потом исчез. Мы его искали несколько часов, и
когда отыскали, у всех был просто шок. Поверь мне, я не слабонервный
экземпляр, но меня потрясло увиденное. Лакмус вырвал все черные перья,
ободрал начисто. Он лежал почти бездыханный, белое крыло было алого
цвета, губы обветренны, потресканы… он непрестанно шептал: «Прости,
прости их…»

Я распорядилась дать ему млечного молока, раны присыпали звездным
порошком. По-видимому, он много плакал, и цвет глаз размыла соль, они
стали почти прозрачными, солнечно-лунными. Смотреть в них было
невыносимо, у самого начинали слезиться глаза.

Прошу, только не волнуйся. Он уже в норме. Но ты бы его не узнал. На
месте черного крыла выросли перья цвета фламинго. Он издали напоминает
предрассветное или даже предзакатное небо, наполненное светлой грусти.

Имя ему дали новое Miraculum (Чудо). Когда Миракулум летает, все
взоры устремлены на него. Взмах крыльев открывает пространство, розовый
шелк наполняет нежностью, серебро его седых волос мерцает: в душе
загораются огоньки, воспоминания прошлого и надежды будущего умещаются в
Мгновении, возникает чувство ценности каждого вздоха и выдоха.

Спешу тебя порадовать, он уже довольно сносно говорит на нашем языке.
Сказал, что не желает быть ни Ангелом Смерти, ни Ангелом Жизни. Выбрал
свой Путь — Путь Утешения.

У него есть друзья – Черный Ворон и Белая Голубка. Он беседует с
ними. Ворон рассказывает о дурных новостях, Голубка приносит светлые
вести. Он собирает все, а потом растворяет в розовом свете. Ему поручили
смотреть за нерожденными и вновь прибывшими. Он умеет утешить и вселить
надежду. Мне кажется, я понимаю, почему люди так любят восходы и
закаты: они слышат его голос, дарующий чувство бесконечности мгновений.

Творец наведывался к нам. Они взглянули друг другу в глаза и
улыбнулись, не говоря ни слова. У Миракулума в руках появилась лилия.

И вот еще, Миракулум принес вчера для тебя розовое перо и попросил
передать: «Элиот, спасибо за все, что ты сделал для меня, дарю тебе перо
и верю, что ты сможешь рассказать о бесконечной нежности, в твоем
сердце достаточно любви, используй её вместо чернил. Твой Ангел».

От себя добавлю. Я тоже очень дорожу тобой. Ты мой Друг. Береги себя. Пиши, с нетерпением жду весточки. Элиза. Будь».

Автор: Ольга Лесовикова