«Обрадовались тогда буржуины, записали поскорее

Мальчиша-Плохиша в свое буржуинство и дали ему целую бочку

варенья да целую корзину печенья.

Сидит Мальчиш-Плохиш, жрет и радуется»

Давно уже чтение книги не вызывало у меня такого отвращения, какое я испытывала, читая книгу "Пять четвертинок апельсина" от автора нашумевшего "Шоколада" Джоанн Харрис. И дело даже не в том, что автор поначалу напустила тумана и как могла запутывала, перескакивая с повествования о прошлом, на современные дни без какой бы то ни было конкретики, загадочно намекая на страшные тайны, которые невозможно простить, и которые грозят страшными карами героине, если будут раскрыты. В конце концов, напускание тумана закончилось довольно быстро, чётко разграничив прошлое и настоящее. Дело в самой этой мерзкой истории, щедро политой сверху патокой кулинарных изысков, на которых автор явно повёрнута. Этот вот контраст мерзости и патоки вызывал у меня просто таки фееричный дисбаланс восприятия текста. Да у меня теперь случаются непроизвольные желудочные спазмы при упоминании кулинарных блюд, особливо, если они на иностранном языке упоминаются.

Время действия романа вторая мировая война. Место действия маленькая французская деревушка, по большей части обойдённая тяготами присутствия оккупационных войск. Герои повествования, фермерская семья из четырёх человек: вдова и три её ребёнка.

Первое, что вызвало отторжение, так это то, что юные члены семейства доносили немцам на своих сограждан. И дело не в том, что на мне всю жизнь были надеты розовые очки, и я свято верила, что и на наших оккупированных территориях не было таких персонажей, но как-то не доводилось мне раньше читать их оправдательных речей, мол, были мы ещё маленькие, и не понимали, что творим, а хотели просто своего куска пирога на общем празднике жизни. И сдавали все сведения за «бочку варенья да корзину печенья», в данном случае за американские киножурналы и шёлковые чулки. Мол, про свой патриотический долг мы слыхали, но что это словосочетание означает, и ведать не ведали. Маленькие же мы были. Серьёзно? В семье, где отец погиб в первой мировой? Да ладно. Странное во Франции патриотическое воспитание.

Неприятие героев было настолько сильным, что пришлось делать перерыв в два дня, чтобы переварить информацию и примириться с фактами. Правда, вот оно подтверждение тому, что книги стоит всё-таки дочитывать, потом объяснилось, что из-за их манипуляций никого не расстреляли, а только ограбили, что немного смягчило моё отношение, до просто «противно».

Второе, что доводило до зубовного скрежета, это как главная героиня, маленькая девочка девяти лет, издевалась над своей матерью, доводя ту до приступов, требующих употребления сильнодействующих препаратов, содержащих опиаты. И дело не в том, что у меня розовые очки с носа не снимаются, и я не понимаю, что не во всех семьях любовь и взаимопонимание, а в том, что мать девочки, растящая одна троих детей, поддерживающая ферму без какой-либо помощи, просто-таки демонизирована рассказчицей. Ах, какая отвратительная мать. Сумасшедшая. Зависимая. Ужасная-ужасная мать. Поэтому я так и делала – подсовывала ей апельсиновые корки, от которой у неё приступы обострялись, чтоб она лежала там у себя в койке и не мешала интересными делами заниматься. С немцем, например, гулять.

Я и мать не оправдываю. Её методы воспитания и общения с детьми очень странны и сомнительны. Впрочем, учитывая её заболевание им хотя бы можно найти объяснение. Но если уж автору так сильно нужно было сделать из матери монстра, по чьей вине выросли такие вот нехорошие дети, то и зачем тогда в пожилом возрасте героиня рассказывает, какая мать, оказывается, была хорошая, как сильно любила детей, и как всеми доступными способами пыталась их защитить? Ну опять же диссонанс. Не может девятилетний ребёнок совсем не чувствовать, что мать его любит, хотя и проявляет эту любовь своеобразно. Не может девятилетний ребёнок совсем не любить свою мать.  Не до такой степени, чтобы сознательно доводить её до страшных приступов. Хоть какие-то чувства у неё должны же были к матери быть, кроме страха, о котором так настоятельно повествуется в книге. Странные во Франции дети.

С главной героиней вообще много странностей. На мой взгляд, автор явно переборщила, приписав девятилетней девочке всепоглощающую страсть к взрослому мужчине. Не перенос на него нерастраченных чувств к погибшему отцу, например, на что я надеялась большую часть книги, а страсть именно. Серьёзно? Рано во Франции взрослеют девочки.

Семейство вообще странное. Один только тот факт, что мать своим детям дала имена кулинарных блюд, чего стоит. Что автор хотела этим сказать? Показать, что её героини такие же повёрнутые на кулинарии, как и она?

«Она и нам давала имена по названиям плодов и лакомств собственного изготовления. Кассис (Cassis) — черная смородина (фр.) – назван в честь ее пышного пирога со смородиной, Фрамбуаз (Framboise) — малина, малиновый ликер (фр.). — в честь ее малиновой наливки, а Ренетт — в честь ее торта со сливами ренклод (Reine-claude) — известный сорт слив, reinette — ранет, Ренетт, сорт яблок с изысканным вкусом».

А то, что и героиня своих дочерей орехами назвала? А внуку даже сырное имя досталось. Не, ну вы как хотите, но у автора на этом явный перекос и он ей не на пользу.

Немец этот опять же, с которым «сотрудничали» брошенные матерью фермерские дети… То ли ангел, то ли бес. Все поголовно в него влюблены, слушаются и смотрят в рот, а он, сволочь такая, старшую сестру героини, которой тоже далеко ещё до совершеннолетия было, дружкам своим продал. У каждого свои «бочки варенья да корзины печенья» и цена за них разная. Да и жители деревни, на чьих глазах всё происходило молодцы тоже, кроме хромого алкоголика за девчонку и не вступился никто.

Не менее противной является и история из современности. Правда в ней меня страшно бесило именно то, что такая женщина, какой позиционировала себя главная героиня, так дрожала от страха и переживаний за свою благополучную жизнь. «Я устала», «сердце моё обмирало», «я понимала, что ничего не могу поделать». И это твердокаменная и железобетонная леди, с нуля поднявшая свой «бизнес», дрожит перед своими отвратительными и коварными младшими родственниками.

В общем, не книга, а какой-то серпентарий, с полным набором самых отвратительных типажей и характеров. И мне теперь интересно, написала бы автор такую именно книгу о своей стране, если бы жила во Франции, а не в Великобритании и не было ли это специально ею сделано, чтобы очернить французский народ (сарказм, если что). Или автор, действительно, настолько не верит в людей, что видит в них одно только отвратительное.

Конечно, ближе к концу повествования трагизм нарастает. Упорные уверения автора в том, что по-другому и быть не могло, при такой матери, и так сложившихся обстоятельствах, начинают иметь свои последствия. Понимаешь, что да, при всех имеющихся предпосылках, по-другому быть не могло, то, что рассказано логично и укладывается в цельную картинку. Кроме того, никогда не думала, что напишу такое, но магическая составляющая очень органично вплетена в канву повествования. В общем, всю книгу автор балансировала на грани, за которой уже ни за что не поверишь, что такое бывает в жизни, но к концу вытянула книгу на достаточно высокий драматический уровень.

В книге можно усмотреть и идею, что за всё в жизни приходится платить, и вечную тему отцов и детей. И поразиться безумству толпы, и поразмышлять о том, что все люди, просто люди, даже если они по другую сторону окопов, людьми от этого быть не перестают. И утешиться, что и в шестьдесят лет можно попробовать что-то в своей жизни исправить и начать жизнь заново. Фатальность некоторого стечения обстоятельств и ещё может быть что-нибудь, что не даёт опуститься роману до звания бульварного лёгкого чтива.

И эта книга определённо уровнем выше прочитанного мною ранее у автора «Шоколада». Но возвращаться к ней я не собираюсь. Хватило одного раза, да.