Каждый раз, возвращаясь из «мирняка» (как тут у нас называют мирные территории) несколько дней уходит на «адаптацию». Я сейчас не о привыкании заново к разрывам. Это как раз воспринимается уже где-то как дым отечества. Как терриконы. Как стволы шахт. Как розы. Часть Донбасса. Часть моей жизни. И всех, кто тут живет. Я о том, что несколько дней привыкаешь к нашей суровой действительности.

Проехавшись по России и Крыму на автобусе, понимаешь, что все, что у нас есть – это война. Война, как газ, занимает все свободное пространство. Опять сводки, бахи, новости.  Если не выезжать из Донецка, то вполне на уровне. Город живет обычной жизнью: дети – на каникулах, дончане куда-то спешат по своим делам. В часы пик транспорт забит, на дорогах – плотный трафик. Театры, выставки, кино – работают, улицы чистейшие, в магазинах ассортимент. Еще бы по окраинам не стреляли, но это-то как раз и невозможно. Это надо, чтоб война закончилась. А так-то – чего тебе еще? Живи себе. Для нормальной жизни все есть.

Но все познается в сравнении. Контраст заметен, когда выезжаешь. Там, за КПП Успенка – совсем другая жизнь.

В первую очередь – это мир. И, как следствие, – развитие. Масштабы потрясают. Ростов – расширяются и без того широкие дороги, практически на всех полях какое-то движение – поливают (или опрыскивают). Строительство идет такое, что дух захватывает. Я, как житель промышленного города, люблю урбанистические виды. Это всегда воплощенная мощь, от которой мурашки. Ростов поражает количеством этих пейзажей. Высоченное строение, рядом с которым строительная техника кажется детским конструктором, рабочие в ярких касках на этажах — тоже как из «лего». В другие окна автобуса – надземные транспортные развязки – два огромных пролета уже стоит. Работа кипит, пыль, щебень, бетон, грузовики – красиво, мощно, надежно.

Строится какое-то невообразимое количество жилья. Везде. На въезде в Ростов, в самом Ростове, на выезде. Я про Ростов пишу потому, что наш водитель там заблудился, и было время рассмотреть. Остальные города быстро проскакивали, да и таких больших больше не было.

А ведь и у нас все это могло бы сейчас быть.  У Донбасса потенциал – мама не горюй! Но пока война не закончится — максимум строительства – это восстановление разбитых домов и поселков.

Крым. К парому подъехали на рассвете, в четыре утра. Мысленно приготовилась стоять в очереди часов до семи. Но нет. За час все оформили и загрузились. Все четко организовано. Думала, что это потому, что мы в такую рань приехали. Но нет. На обратном пути к парому подъехали около пяти часов вечера – все точно так же. В  общей сложности час плюс-минус.

Всего лишь двадцать минут на пароме и — вот он Крым! Радость от того, что, наконец-то, вышли на финишную прямую, что то, о чем мечтала всю войну – вот оно уже, рукой подать, омрачалась воспоминанием о крымских дорогах. Последний раз была в Крыму до войны. Мысленно приготовилась объезжать и подпрыгивать на ямках-кочках. Зря. Ни тебе кочек, ни ямок – гладкая красивая трасса.

Крым по масштабам строительства практически такой же, как Ростов. Довольно долго глотали пыль, проезжая участок расширения дороги. На трассах множество фур со стройматериалами, продуктовые рефрижераторы, строительная техника, сельскохозяйственная.  Россиян, судя по номерам, — со всех регионов понаехало. Так же строятся автобаны, жилье, пансионаты.

А еще мне очень понравились сады и виноградники. Их великое множество вдоль трассы. Насколько я могу судить – недавно посажены. Выглядят как на картинках про юг Франции. И, опять же, что-то там такое новомодное ездит и опрыскивает. Везде, вдоль трассы появились указатели на достопримечательности. Обязательно надо приехать на машине, ехать не спеша, и заезжать во все эти храмы, монастыри, соборы.

Остановились мы в Заозерном, что возле Евпатории. Донецких мам с детьми по просьбе дончанки, которая уехала сюда от войны, согласились пустить две хозяйки частных пансионатов по минимальной стоимости. За что им огромная благодарность.

Всем приехавшим Крым по тем ценам, которые есть сейчас, совершенно не по карману. 27 часов пути стоит 11 дней на Черном море.

Еще одна удивительная вещь в Заозерном – самолеты. Видимо, где-то рядом военный аэродром. Летали над нами часто и громко. Наши при первых звуках втягивали голову в плечи и норовили уйти с открытого пространства. Дети перестали пугаться самолетов ближе к концу отпуска.

Летали красиво. По два, а то и по три. На одинаковом расстоянии. Иногда очень низко. После очередного такого пролета, проводив взглядом истребители, в нашей донецкой мамской тусовке повисло какое-то грустное молчание. Не сговариваясь закурили. Оказалось, все думали об одном и том же:

— Все-таки самолеты в небе – это красиво, — сказала Аня.

— Да ну нафиг, — сказала Таня, — лучше без них.  Они вот летают, а я заново переживаю весь тот ужас, когда в 14-м с самолетов нас бомбили. Понимаю, что с этих-то точно ничего не упадет, но избавиться от ужаса не могу.

— Я попривыкла, — ответила Аня, — мне нравится смотреть. Смотришь и думаешь – Господи, это какая же тут мощь! Какая силища! Как повезло крымчанам!

— Даааа, — согласилась Лена, — я вот тоже смотрю, и так хочется докричаться – ну развернитесь чуть восточнее, ну пролетите над Донбассом, тут недалеко. Бомбить не надо – просто полетайте! Уже б помощь.

Из соседнего пансионата прибегает зареванная Алька, самая маленькая и самая бойкая из нас мама двух сыновей.

— Что случилось? С пацанами что-то?

— Это фиг знает что такое! Я в душе, никого не трогаю, и тут этот гул. И меня как накрыло! Все опять вспомнила, как этот козлина мне в окно улыбался. Я видела лицо того пилота, который летел нас бомбить. До смерти, наверное, уже не забуду.

Алька плакала. Мы еле ее успокоили.

Сами крымчане, как по мне, отличные люди. Не считая одного того раза, когда не так чтобы бой-баба, скорей наоборот, подружка Наташка, натурально заехала в челюсть крымчанину, который заявил, что, дескать, вы поднялись там не правильно. Вот Крым правильно поднялся, и он теперь в России. А вы как-то не так.

Про двух женщин, которые пустили мам с детьми из Донецка по смешным ценам, я уже говорила. Причем, особенно было приятно, что по приезду они приготовили обед на всех нас. Было очень трогательно.

Поскольку мы жили такой донецкой коммуной, то с местными не очень общались. Но вот, что довелось, так это в Евпатории, выбрались погулять вечером. Цены на всякие детские развлекухи очень высокие для нас. Но невозможно же во всем отказывать ребенку. Вожделенный детский батут – 200 рублей безлимит. Но закрывается он в 22-00, сейчас без пятнадцати. Пытаюсь отговорить ребенка

– Завтра приедем пораньше и напрыгаемся.

— Уже комендантский час? Пора домой? — спрашивает ребенок. Я уж было открыла рот, чтоб соврать, что да, комендантский час, но этот вопрос услышал владелец батута.

— Вы из ДНР?

— Да

— Прыгайте бесплатно. Пока не напрыгается – не закрою.

Прогуливаясь по прекрасной набережной в Евпатории, где свето-музыкальный фонтан, где везде музыка – тут духовой оркестр, там струнный квартет, перуанская музыка, еще какая-то, фаер-шоу, дискотеки, кафе, воздушные шары и змеи, и никто не спешит, все передвигаются как в киселе, как и положено на отдыхе, поняла, что мне не так.

Над всем этим летним раем висит такое спокойствие, такое умиротворение, что его буквально можно потрогать, настолько оно плотное.

И очень хотелось крикнуть – Вы хоть понимаете, как вам повезло??? У вас все это спокойствие, самолеты, строительство, сады — есть каждый день. Каждый Божий день. Вы понимаете, какие вы счастливые???

Ольга Жукова, журналист газеты «Комсомольская правда — Донбасс», ПолитНавигатор