Давеча я весь день вспоминал свою Ольгу, весь день думал ее белым округлым именем, словно бы имя ее — духовная монополия или единственный способ познания истины. Я смотрел на дома и машины сквозь эту транскрипцию, касался пальцами письменной «л» на асфальте, дышал в окошечко «о» своим грубым, хриплым и с хамами у пивной через «га» скандалил. Но ни мысли о женщине, ни мысли о той геометрии, которую можно ощупать, обрушить, выпить, то есть сделать из образа голода чем-то смертным, превращая в банальный секс свои недосыпы. Так что давеча я думал Ольгой. И весь мир казался танцующим на собственном платье обнаженным абсурдом под прекрасную музыку (кажется, что-то из классики). А сегодня стану думать ее голосом. Посмотрим, что будет. Аль Квотион