Наша жизнь немыслима без «Иронии судьбы». Не теряющая с годами волшебного очарования комедия Эльдара Рязанова — такой же неизменный атрибут новогодних праздников, как елка в квартире, или мандарины на столе, или шампанское под звон курантов. Кажется, мы знаем этот фильм наизусть, угадываем реплики героев еще до того, как они сорвутся с их уст, но 31 декабря каждого года, присев у теле-экрана на минуту, не можем оторваться до финальных титров.

А ведь ничто не предвещало появление шедевра. Он появился не благодаря, а вопреки многим обстоятельствам.

— «Ирония судьбы» родилась не из возвышенных, а скорее из меркантильных соображений, — с присущей ему самоиронией рассказывал мне в свое время Рязанов. — Пришел как-то мой соавтор Эмиль Брагинский и деловито предложил: давай напишем пьесу для денег. Давай. Для этого надо, чтобы была одна декорация и мало действующих лиц. И с этим сомнительным нравственным постулатом мы принялись за дело. И за 12 дней написали пьесу «С легким паром», которая потом шла в 110 театрах и действительно приносила нам хорошие деньги. Вот ее-то мы и решили приспособить для кино.

— Говорят, основную коллизию вы списали с самого себя, — бестактно поинтересовался я тогда у Рязанова.

— Нет, я человек малопьющий, Эмиль — вообще непьющий, — отвечал Эльдар Александрович. — Нам однажды рассказали историю, как один мужичок 31 декабря после бани зашел к друзьям, назюзюкался, и тогда по предложению одного шутника (есть версия, что это был композитор и мастер розыгрышей Никита Богословский. — «Труд») бедолагу отвезли на вокзал. Дали проводнице десятку, засунули его на верхнюю полку общего вагона, и он проснулся в Киеве с банным портфелем и 15 копейками в кармане. Это то, что мы с Эмилем услышали. А дальше сели додумывать, что с героем могло произойти:

Остальное мы увидели в фильме. Хотя и за кадром осталось много интересного. Оказывается, на «Мосфильме», где работал уже маститый Рязанов, наотрез отказались включать в планы двухсерийную ленту про похождения загулявшего доктора. Две серии тогда давали только под идеологический «верняк». Сокращать же пьесу до одной серии Рязанов отказывался. Он хотел насытить фильм песнями и стихами, московскими и ленинградскими предновогодними пейзажами, любовным настроением. И решил предложить постановку для ТВ: тогда Гостелерадио и Госкино ревниво косились друг на друга. И на ЦТ с энтузиазмом отнеслись к предложению режиссера, уже прославившегося фильмами «Карнавальная ночь», «Берегись автомобиля», «Старики-разбойники»:

Рязанов приступил к поиску актеров. На роль Жени Лукашина пробовались Олег Даль, Петр Вельяминов, Станислав Любшин, но первым номером шел друг Рязанова Андрей Миронов. Однако сердцеед Миронов на кинопробах излучал такую неотразимую харизму, что никто из зрителей, по мнению режиссера, не поверил бы, что его герой — мямля и маменькин сыночек. И Рязанов Миронову отказал. И тут ему посоветовали Андрея Мягкова. Зная актера как исполнителя ролей Алеши Карамазова, Аркадия Гайдара и даже молодого Ленина, Рязанов отнесся к идее со скепсисом. Но первые же пробы показали: у Мягкова незаурядный комедийный дар. Не эксцентричный, а мягкий, «мягковский», как скаламбурил режиссер.

От роли Ипполита Миронов гордо отказался, Рязанов позвал на нее Олега Басилашвили и даже снял с ним несколько сцен, но у того умер отец, а затем ушел из жизни коллега по БДТ Ефим Копелян, и актер не смог вовремя прибыть на съемки. От него осталась только выброшенная из окна фотография на снегу. Выручил безотказный Юрий Яковлев, который уже играл у Рязанова в «Гусарской балладе». Именно импровизационному дару Яковлева мы обязаны появлением в «Иронии судьбы» бессмертных фраз «О, тепленькая пошла» и «Какая гадость эта ваша заливная рыба».

На главную женскую роль Рязанов пробовал первых красавиц советского кино: Людмилу Гурченко, Антонину Шуранову, Ольгу Волкову, Валентину Талызину, Светлану Немоляеву, но всем чего-то недоставало...

— Рязанов очень хотел меня снимать, — рассказывала мне Немоляева. — Но, не имея большого опыта в кино, я так всех боялась — от фонтанирующего идеями Мягкова до суровых осветителей, что была эмоционально зажата, как кочерга. Плюс у меня тогда была страшная близорукость. В общем, пробы я блистательно провалила. Рязанов сокрушенно сказал: «Света, можно, конечно, сыграть хуже, но это трудно».

Фото из открытых источников

И тогда Эльдару в счастливом озарении пришел на ум польский фильм «Анатомия любви», где главную роль сыграла очень красивая Барбара Брыльска. Режиссер позвонил в Варшаву — и Барбара приехала на кинопробы в Москву. И полька с ее нездешней красотой и манящей женственностью была утверждена на роль учительницы русской литературы. У нее, впрочем, оказались два соавтора: Валентина Талызина, подарившая Наде Шевелевой свой голос (Барбара все-таки говорила с ощутимым акцентом), и Алла Пугачева, исполнившая за кадром песни, которые под гитару поет главная героиня.

Кстати, по замыслу Рязанова песни к фильму должны были написать несколько авторов. Он был уверен, что никакой гений не в состоянии сочинить в краткие сроки семь-восемь шлягеров. Но когда Микаэл Таривердиев прислал Рязанову дюжину песен на стихи Пастернака, Цветаевой, Евтушенко, Ахмадулиной, о других композиторах речь уже не заходила. Песни, замечательно исполненные Пугачевой и Сергеем Никитиным (он пел в фильме за Мягкова), стали подлинным украшением ленты.

Съемки проходили главным образом в Москве, лишь несколько сцен отсняли на берегах Невы. Декорации бани и обеих квартир были построены на «Мосфильме». В качестве типового дома по адресу 3-я улица Строителей, 25 в фильме сняты два московских панельных дома на проспекте Вернадского. В 2003 году на их стенах были открыты памятные таблички, одну из которых вскоре украли поклонники фильма. В декабре 2007-го таблички были обновлены и торжественно открыты при участии самого Рязанова. Одну из них, говорят, снова украли:

Работа над фильмом, снятым за скромные 372 тысячи рублей, была закончена летом 1975 года, а осенью «Ирония судьбы» получила главный приз на фестивале телевизионного кино в Грузии. Картина полгода ожидала новогоднего эфира. Вокруг ленты, которую мало кто видел, клубились невероятные слухи. Поговаривали, что ее запретили то ли за пропаганду пьянства, то ли за критику градостроительной политики партии. Но глава ЦТ Сергей Лапин подстраховался: показал картину самому Брежневу и получил благословение на показ.

Более того, впоследствии Леонид Ильич удостоил картину упоминания в одной из своих речей, вызвав немалое оживление в зале: «И все же градостроительство в целом нуждается в большей художественной выразительности и разнообразии. Чтобы не получилось, как в истории с героем фильма, который, попав по иронии судьбы в другой город, не сумел там отличить ни дом, ни квартиру от своей собственной».

«Ирония судьбы», показанная 1 января 1976 года по первой программе ЦТ, имела оглушительный успех. В тот вечер ее посмотрели 100 млн человек. Зрители завалили «Останкино» письмами с просьбой повторить картину. Первые телеграммы пришли уже через пару минут после финальных титров. Через месяц «Ирония судьбы» по заявкам трудящихся прошла по ЦТ с тем же триумфом. Год спустя создатели фильма были удостоены Государственной премии СССР.

Вместо послесловия

С 1994 года телепоказ фильма 31 декабря стал традицией. И вряд ли смогут ее нарушить призывы некоторых, предлагающих заменить то Лию Ахеджакову, то Барбару Брыльску, то голос Аллы Пугачевой с помощью дипфейков. На сей счет уже ответила депутат Госдумы Елена Драпеко: «Это уничтожит фильм. Нужно отличать художественные произведения от высказываний участвующих в них граждан. Мало ли кто там из них что сказал, мы не можем из-за этого уничтожить художественное произведение». И потому под салат оливье 31 декабря я буду в сотый раз пересматривать любимую «Иронию судьбы». Надеюсь, вместе со всей страной — это одна из наших несокрушимых скреп.

https://www.trud.ru/article/26-12-2024/1675591_kaz..._s_druzjami_xodim_v_banju.html