Как хочется на склоне лет Купить в обратный путь билет. Где ни следа от седины, И где морщины не видны, Где молодость и блеск в глазах, След поцелуя на губах. И раставанья - до утра, Крик мамы: "Дочь, домой пора!" Когда на пляже целый день Валяться было мне не лень. А на Жемчужине-Байкале С КАКИМ восторгом отдыхали!!! Походы, песни у костра... Как будто было все вчера.

На демонстрации ходили... Мы это время так любили. И за брусникой... с дедом... в лес, Где сосны - ростом до небес! В подвале - рыжики из бочки, То были ЛУЧШИЕ грибочки! А "химия" и "Е", "Е", "Е"... У нас их не было в еде. И одного мне не понять: Где касса? Чтоб билет мне взять... Нет кассы!!! Вот мне и ответ - Пути в ОБРАТНО тоже нет! Автор: Зинаида Уржумова

И стих ответ: Билет в одну сторону

Есть путь обратный - кассы нет, осталась память прошлых лет. Мы возвращаемся всегда туда, где молодость прошла. Где поцелуев сладкий след, сияния глаз, и грусти нет. Что было - в памяти храним до серебристых лет седин. В морщины вписан каждый след – от неудач и до побед, от настроения души, сердечных ран былой любви.

Жизнь высекает на лице, как иероглиф на скале – морщины жизни непростой - и всё, что связано с судьбой. Звучит органом возраст лет – пути обратно в юность нет, хотеть не вредно – жизнь одна, не повторится никогда. Автор: Валериан Проскуряков

Спасибо за ваши комментарии!

Лена Пчёлкина Как хорошо на склоне лет для старичка и для старушки иметь, как в детстве погремушки, компьютер, скайп и интернет. Ещё мозги во всю трам-трам, ещё в младенчество не впали. Годны на подвиги - едва ли, но поболтать - так нате вам! Надраив челюсть добела, чуть свет, с рання, да после кашки, садятся, словно первоклашки, за парту-комп. Пошли дела! А за плечами школа, вуз (себя нашли не на помойке). Теперь, спасибо перестройке - у нас, кто хочет, тот и туз! Да много ль надо старикам? В своей приват- хрущёб-квартире... И на компьютер накопили, хоть сдох последний таракан. Пускай суставы и спина... И прочих хворей - воз с тележкой. Теперь -свобода, как насмешка, как в засуху - глоток вина... И до темна, надев очки, в сетях всемирной паутины... - Ой, наркоманы, ой, кретины, ой, старички-моховички! Так шутит бабка над собой, И дед ехидства не скрывает, хоть нет-да-нет, и он вздыхает: " Годочков сбросить - и герой!" И я кричу на склоне лет: "Спасибо, скайп и интернет!"

Поднялась я рано утром,
Чтоб заняться камасутрой –
Слово модное такое,
Незнакомое, чужое.
Открываю первый лист,
Там читаю : сядьте вниз,
Поднимите ногу вправо
И забудьте ваши нравы.
Села, ногу подняла,
Ничего не поняла…

Известный российский писатель, журналист и поэт Дмитрий Быков в новом произведении "Беженское" высказал свой взгляд на миграционный кризис в Европе.
 

Быков: Не бойся смуглого ливийца, не бойся негра (цыц, расист!), но если мы к тебе явиться задумаем — тогда трясись 
Фото: Феликс Розенштейн / Gordonua.com

Не бойся беженцев, Европа. Напасть, конечно, тяжела, но ты со времени потопа немало бед пережила. Бывали римские пороки, интриги, шорох шептунов и византийские уроки, как учит Тихон Шевкунов… Уж сколько раз твердили миру: не все тебе беситься с жиру — отныне будет кровь рекой, потопчет гунн твою порфиру (порфира — красный плащ такой)… Не раз, тебя похоронивши, блистали лучшие умы от душки Шпенглера до Ницше; и ярче всех блистали мы. Все эти мрачные пророки опять твердят свои слова, свои мечты, свои уроки… Они мертвы, а ты жива.

В который раз испортив имидж, скрививши рот, потупя взор, — куда деваться? — всех ты примешь, как принимала до сих пор. Куда ты денешься, товарищ? Ведь это ж люди, а не хаш! Ты впустишь их, и переваришь, и всем пособие раздашь.

Хотя вы все, конечно, говны, и все задаром жрете хлеб, и бездуховны, и виновны, и нет у вас духовных скреп, — но вы же люди, а не звери, и вы повинны в их судьбе, и миллион по крайней мере пустить обязаны к себе. Уже премьер финляндский Юха, увидев хаос и развал, явил пример святого духа и беглых в дом к себе позвал! Весь мир его за это лайкнул — и ведь допросится, чудак: нагрянут семеро по лавкам, а сам с женою на чердак. И мы в широком нашем стиле, как Жириновский заорал, давно бы их к себе пустили — Сибирь осваивать, Урал, но не бегут! Должно быть, чуют необоснованную дрожь. Не то чтоб наци их линчуют, не то чтоб климат нехорош: нацисты что? — ручная свора, и почвы тоже вери гуд, а просто чувствуют, что скоро отсюда тоже побегут.

Когда сорвется весь зверинец и побежит с привычных мест — к тебе приедет не сириец (сириец Австрию не съест); не бойся смуглого ливийца, не бойся негра (цыц, расист!), но если мы к тебе явиться задумаем — тогда трясись. Уже мы Лондон завалили, вся пресса ихняя орет, и там теперь, как в Тель-Авиве, на четверть бывший наш народ; уже французов потеснили, освоив их язык родной… Дрожи, коль скоро из России к тебе волною хлынет гной, весь этот новый свет с Востока, ex oriente типа lux — гнойник у нас напух настолько, что я за вас уже молюсь! Весь цвет российского народа, владельцы местного бабла… Гроза семнадцатого года, положим, здесь уже была, Отчизну многие теряли, — но это ж лучшие умы, тогда к вам хлынули дворяне, а нынче — нынешние мы! Бандиты, мыслящие матом; попы со скрепой в голове; нацист; патологоанатом с телеканала НТВ, вся злоба бешеная наша, срамная каша лже-идей, вся эта ложь, вся эта Раша, что называется, тудей…

И вот тогда — держись, Европа. Придут такие времена, что ты припомнишь рифму "попа" и ей накроешься сполна.