Кто сказал.......

https://ok.ru

Глаза умеют говорить...

Глаза умеют говорить. Кричать от счастья или плакать.
Глазами можно ободрить, с ума свести, заставить плакать.

Читать далее...

Без заголовка

Грейте, люди, друг другу души... Чем сумеете: словом, добром, приветом, сладким чаем...

 

Любовь готова всё прощать, когда она – любовь, умеет беспредельно ждать,
когда она – любовь. Любовь не может грешной быть, когда она – любовь. Её немыслимо забыть, когда она – любовь. Она способна жизнь отдать, когда она – любовь. Она – спасенье, благодать, когда она – любовь. Полна безмерной доброты, когда она – любовь. Она естественна, как ты, когда она – любовь.

Эльдар Рязанов,1986

 

 

И нет никакой разницы зима сейчас или лето... Важно, что есть близкие люди, которые согревают... Словами, поступками и улыбками...

Всем счастливого дня!

Это так важно, когда нас встречают

Одна женщина рассталась с мужем. Из-за ерунды. Он её не встретил в аэропорту. Что она, маленькая, что ли? Можно там заказать такси и прекрасно доехать до дому. Деньги есть. Какой смысл переться так далеко, тратить деньги и время, если удобнее взять такси и доехать?

Эта дама так и сделала. Зашла в квартиру, муж за компьютером; обернулся и сказал: "Ты приехала? Привет!", - и снова уткнулся в экран. То ли играл он, то ли работал, трудно сказать, он всегда был за компьютером. Или на диване с планшетом. Или на работе. И всё шло нормально, даже хорошо, и ипотеку выплачивали, и иногда ходили в кино. Всё было нормально! Но она ушла. И никто не мог понять, в чём дело. Она и объяснить толком не могла.

Но это так важно, когда нас встречают. И поезд, наконец, подъезжает к перрону, медленно-медленно. И все глядят в мутные окна, отодвинув шторки - где мои? Где встречающие? Так боязно не увидеть своих в толпе - а на перроне толпа, некоторые с цветами даже. И все идут-бегут за медленным поездом, тоже глядят в окна - чтобы увидеть своих. И радостно встретить.
Читать далее...

Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит. _Михаил Булгаков


– Слушай беззвучие, – говорила Маргарита мастеру, и песок шуршал под её босыми ногами, – слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, – тишиной. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом. Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах. Сон укрепит тебя, ты станешь рассуждать мудро. А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я.
Михаил Булгаков "Мастер и Маргарита"

Я всего на пару снов, друг мой...







Забыть, как дышать. Но всё же, прилипнув к стеклу ладонью,
Искать, пряча дрожь под кожей, тебя средь толпы перрона.
Терзаться [хоть, впрочем, поздно]: и как же хватило духу?
Да только приехал поезд.
Увидеть. Одернуть руку.
Шатнуться от торможенья. И вдруг захотеть проснуться,
Поняв, что нет сил в коленях. А люди спешат… несутся…
И вроде как надо выйти. Но ноги — вот чччерт! — из ваты.
Спуститься, сглотнуть и… выжить. «Привет» прошептать невнятно,
Как будто из подземелья… Понять, что дар речи кинул.


Читать далее...

Путница

Если больно - поплачь… Слёз своих не стыдись. Полоса неудач… А потом - снова жизнь! Жизнь не зря нам дана, тьма уйдёт… будет свет, Ведь за ночью всегда наступает рассвет. Волю - просто в кулак посильнее сожми… Ну, а если никак - мои строчки прочти… Знай, что ты не одна, просто мне напиши… Раздели на двоих боль уставшей души...

Ты опоздал...

Он уходил уже не в первый раз. Не плакала, вдогонку не кричала.
От теплоты её добрейших глаз он удалялся в сторону вокзала.
Его пустую кружку сполоснув, вновь спрятала на полочку... подальше.
Задвинула едва остывший стул. Нет сил моих! Устала жить средь фальши!

Как кот, что погуляет и вернётся. К ногам вновь бросит сердце и цветы.
И как всегда... щеки моей коснётся, и скажет: Мне нужна одна лишь ты!
И я прощу! Иначе... не умею. Уже привыкла вечно его ждать.
Перенести бы первую неделю, когда так больно сердцу заживать.



Она неделю провела привычно: клубочком у экрана... в тишине.
Всё на своих местах. Всё... как обычно. Горшочек с "Дамским счастьем" на окне.
Однажды... распахнув окно, качнулся подаренный когда-то им цветок.
У ног мужчины с псом перевернулся, и разлетелся вдребезги горшок.

Она спустилась: "Цел? Прости меня!"..."Горшком слегка Вы псу задели нос."
Мужчина пса прижал к себе любя. "А вот... за что со мной Вы так?!.. вопрос!"
Она взглянула. Воротник в земле. И лепестки от "счастья" в волосах.
"Везунчик! Стебель весь у пса в хвосте. А мог сейчас торчать в моих глазах!"

"Простите! Я... хотите?.. застираю." "Лорд, слышишь?..в гости приглашают нас!
Я ваши извиненья принимаю. И Я... и мой костюм... сегодня - ваш."
"Собаке нос промыть бы не мешало." "Он языком своим залижет сам."
Пока она с костюмом колдовала, он починить успел на кухне кран.

Они разговорились... и так просто, так хорошо сиделось им вдвоём.
Ещё вчера, казалось, жизнь - несносна. Он частым гостем стал ходить к ней в дом.
Она собаке миску прикупила, мужские тапки и другую кружку.
Она теперь другого полюбила. И больше не роняла слёз в подушку. Читать далее...

Lionel Richie - Hello (Official Music Video)

Привет
перевод песни от Князева Ильи

Наедине с тобой в своих мыслях
Целовал тебя в губы в своих мечтах
Уже тысячу раз
Иногда я вижу, как ты проходишь рядом...

Привет!
Может быть ты ищешь меня?

Я вижу в твоих глазах,
Я вижу в твоей улыбке.
Ты - всё, что мне когда-либо было нужно
Моя душа для тебя на распашку.
Просто ты знаешь, что сказать
И ты просто знаешь, что делать
А я так сильно хочу тебе сказать...
Я тебя люблю...

Мне бы увидеть луч солнца в твоих волосах
И раз за разом повторять,
Как ты мне важна.
Иногда мне кажется, что сердце выпрыгнет из груди.

Привет!
Я лишь хочу, чтобы ты знала...

Мне не всё равно где ты,
И мне не всё равно, что ты делаешь
Ты где-то борешься с одиночеством
Или может быть тебя кто-то любит!?
Подскажи, как завоевать твоё сердце,
У меня практически нет идей.
И всё же позволь мне начать с того, что...
Я тебя люблю...

Привет!
Может быть ты ищешь меня?

Мне не всё равно где ты,
И мне не всё равно, что ты делаешь
Ты где-то борешься с одиночеством
Или может быть тебя кто-то любит!?
Подскажи, как завоевать твоё сердце,
У меня практически нет идей.
И всё же позволь мне начать с того, что...
Я тебя люблю...

Из альбома:
"Не могу остановиться", 1983
------------------------------------------------------------------------------------
Hello = Привет
Песня из репертуара для влюблённых, для тех моментов, когда кажется, что сердце выпрыгнет из груди. Лайонел Ричи в одном из интервью признался, что не раз получал благодарности от мужчин, которым данная песня помогла сделать предложение своим любимым. Стоит ли говорить, что в 1984 году Hello побывала на вершине как американского, так и британского хит-парадов.

Клип к песне сделан на таком же уровне как текст и музыка, в свое время видеоклип он привлек к себе значительное внимание. В нем показывется история любви учителя по музыке к незрячей студентке колледжа искусств, вначале кажущаяся безответной, но только до тех пор, пока не становится ясно, что чувства взаимны, в чем мы убеждаемся, когда видим, что студентка работает над скульптурой, которая удивительно напоминает Лайонела Ричи

Будешь ли рядом, если беда?






Будешь ли рядом, если беда
Задует все свечи темною ночью?
Если в июле придут холода,
Греть мои руки, правда, захочешь?

Будешь ли рядом, если болезнь
Захочет поставить точку в дыханьи?
Если останется только лишь день,
Будешь ли слушать паузы в молчаньи?

Будешь со мною, если печаль
Оставит на сердце след свой глубокий?
Если раздавит болью февраль,
Будешь читать мои глупые строки?

Будешь ли рядом, если война?
Если в потертом кармане нет денег?
Если работа опять до утра,
Примешь, поймешь, без истерик?

Будешь ли рядом, если беда
В дом наш ворвется, как сильный ветер?
Если ответ твой - банальное «да» -
Я самый счастливый на свете!


Мария Куткар

Назови меня необходимой

Назови меня необходимой







Назови меня своей любимой,
Просто тихо имя прошепчи,
Разрумянюсь алою рябиной,
Разгорюсь желанием в ночи.


Назови меня своей желанной,
Боль души и тяжесть излечи,
Музыкой небесной и органной,
Нежной и волнующей звучи.


Назови меня своей голубкой
И к себе навеки приручи,
Я мечтаю быть твоей подругой
И хранить душевные ключи...


Назови меня необходимой
И в свои объятья заключи,
Назови меня неповторимой!
Отзовись, мой милый, не молчи!


Марина Бойкова

Взлететь от дикой страсти в небеса

Взлететь от дикой страсти в небеса










Мне хочется быть вечно рядом
И каждый раз взлетать и умирать.
Хочу я постоянно сталкиваться взглядом,
В ознобе стон последний издавать.

Мне хорошо. И в тоже время больно.
Огонь меня сжигает изнутри.
Мне хочется кричать и так безвольно
Поддаться ощущениям своим.

Я не могу. Мне хочется вернуться.
На миг назад! Еще! Еще разок!
Понять, что ты воскресла, обернуться
И снова медленно нажать курок!

Курок той страсти и того забвенья,
В которых хочется остаться навсегда.
В экстазе чувствовать тебя, твое волненье,
Отнять что есть и возвратить сполна.

Мне хочется убить! Взорваться!
Разбить весь мир на мелкие куски!
Сейчас я не хочу вдаваться
В правдивость твоих слов, твоей любви.

Последний вдох. И, ощутив свободу,
Взлететь от дикой страсти в небеса.
И броситься, как камень, в воду,
С приятной нежностью закрыть глаза.

Валери Франц

Пальцами нежно по струнам души



Я когда-то уйду…Вы меня не предайте земле
Вы развейте мой прах, Пусть по ветру летит и смеётся…
Я когда-то уйду... Но прошу вас, не плачьте по мне
Вы испейте вина, Эта капля теплом отзовётся…
Я когда-то уйду… Вы простите обиды и боль
Вы простите мне всё... Что я недодала или недо…
Я когда-то уйду… И меня вы запомните той
Что с улыбкой жила, И с улыбкой ушла в это небо...Читать далее...

Собирает дань зима стихами

Я ДОРОГУ К ТЕБЕ

                 СВОЕЙ РАДОСТЬЮ ВЫМОЩУ.

ПОЦЕЛУИ ВЕЗДЕ,КАК ЦВЕТЫ,ПОСАЖУ...

И ЛЮБОВЬ ИЗ ГРУДИ,

               СЛОВНО ГОРЛИЦУ, ВЫПУЩУ,

И О НЕЙ НЕБЕСАМ ГОЛУБЫМ РАССКАЖУ.....

 

 

РАССКАЖУ,КАК ГОРЯЧИМИ,

                                  НЕЖНЫМИ ЛАСКАМИ

ОСЫПАЛ Я КРАСИВОЕ ТЕЛО ТВОЕ....

КАК ЗВЕНЕЛО ОНО!

                  КАК ТЫ РАДОСТНО ПЛАКАЛА,

ПОГРУЖАЯСЬ В ВЕЛИКОЙ ЛЮБВИ

                                           ТОРЖЕСТВО....  

 

МЫ ГУБАМИ СЛИВАЛИСЬ

                        ПОД  МУЗЫКУ ЛУННУЮ,

КАК В БРЕДУ,

           ОБО ВСЕМ СОВЕРШЕННО ЗАБЫВ...

ТЫ БЕЗВОЛЬНО ЛЕЖАЛА,

                  КАК  ДЕВУШКА ЮНАЯ...

СВОИ ГРУДИ

                 РУКАМИ ПРИКРЫВ...

 

УТОПАЛ Я В ГЛАЗАХ ТВОИХ С ПРОСИНЬЮ,

УМИРАЛ В СЛАДКОЙ НЕГЕ

                         ГОРЯЧЕЧНЫХ РУК.....

НЕ ЗАБЫТЬ НИКОГДА

                       ЭТОЙ СЛАДОСТНОЙ ОСЕНИ!!!

ТВОИХ БАРХАТНЫХ ПЛЕЧ,

                     СОБЛАЗНИТЕЛЬНЫХ ГУБ!!!.....

 

ТЫ КОЛДУНЬЯ МОЯ!

                      ТЫ МОЕ НАВАЖДЕНИЕ!!!

МНЕ И ДНЯ НЕ ПРОЖИТЬ

                       БЕЗ ОБЬЯТИЙ ТВОИХ.....

А ЛЮБОВЬ,

                СЛОВНО ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ,

ВСЕ СМЕШАЛА И В МЫСЛЯХ,

                            И В ЧУВСТВАХ МОИХ....

 

 

                  

Его подкосила любовь

Его подкосила любовь Рассказы о животных, которые привязываются друг к другу до самопожертвования, не редкость, но в данном случае - любовь особая, двух немыслимо разных и по характеру, и по образу, и по поведению. А еще - про то, что жизнь оказывается все-таки сильнее любви. Боб и Муська. Его звали Бобруйск, если по-приятельски, то - Боб. Могучая помесь «буденовца» и литовского тяжеловоза с норовом подлинно сатанинским. Чистили и седлали его не иначе как на растяжке, но и так он умудрялся лягаться и лупить нас, пробирающихся бочком по стенке, хвостом по физиономии. Боялись его все – люди, звери, и даже почему-то птицы. Здоровенные конюшенные овчарки приседали на задние лапы, если случайно оказывались у него на пути. Было очевидно, что Боб все это прекрасно замечает и понимает, и от того ужасно собой гордится. Справиться с ним мог только наш главный тренер, шестидесятилетний, крепкий и худой, как вяленая жила, старик, лишенный, казалось, вообще каких бы то ни было эмоций. Мы прозвали его Ахавом по странной какой-то детской фантазии, о которой я уже мало что помню. Ахав был древним прокопченным богом в этой конюшне и правил своим шумным, грязным и бестолковым миром властной и бестрепетно рукой. Жесткий, но справедливый, он установил незыблемые правила поведения, из которых не было исключений. Он мог выгнать с конюшни кого угодно, не объясняя причины, но зато у нас никогда не били лошадей, конюхи пили в меру, и с утра до вечера на конюшне толклись неприкаянные подростки, которых допускали до выездки просто за какую-нибудь незамысловатую работу. Именно этого человека, и только его Боб побаивался и уважал, поэтому ходил под ним довольно прилично, по крайней мере, скинуть Ахава ему не удалось ни разу. Остальную же двуногую и четвероногую живность Боб не различал, ни во что не ставил и обращался соответственно.Но, как это часто случается с мизантропами, в расцвете лет подкосила его любовь. На конюшне обычно, если хозяева не отличаются каким-нибудь особым патологическим злонравием, обитает куча всякой живности. Как-то я видела даже полуручного хорька, который с удовольствием давил крыс в чулане, где хранился овес и любил спать на седлах, наверное, ему нравился запах. Много чужих и своих собак, ну и обязательно – одна или две кошки. Муська приблудилась к нам где-то в мае. Эта худая, как велосипед, длинноногая, невозможно рыжая и зеленоглазая кошка, будучи ровно ласкова со всеми, умудрялась, тем не менее, сохранять свое универсальное кошачье достоинство. Муську на конюшне уважали. Собаки не гоняли ее, конюхи не пинали, лошади не шарахались брезгливо. А как-то утром мы обнаружили ее свернувшейся теплым калачиком на куче сена в деннике у Боба. Ни одна кошка в здравом уме и трезвой памяти не будет устраиваться на ночлег в десяти сантиметрах от копыт коня, да еще такого сумасшедшего, как Боб. Муська, тем не менее, устроилась. Для кошки это, наверное, так же необычно, как для человека – пройти по горящим углям или левитировать в позе лотоса. Боб был, пожалуй, ошарашен такой наглостью не меньше, чем мы. С полчаса он обнюхивал ее, фыркая и раздувая ноздри. Муська хладнокровно подставляла ему под нос разные части себя как бы говоря – вот она я, привыкай, дорогой. И уже через пару дней мы могли наблюдать нежнейшие сцены. Вот Муська, развалясь поперек лошадиного крупа, старательно его вылизывает. Вот Боб нежно дышит Муське в ушко, а та кокетливо бьет его лапой по морде. То опять же Муська на плечах у Боба, переминаясь передними лапами, делает ему массаж, то опять же Боб, округлив от напряжения глаза, перетаскивает ее зубами за шиворот из одного конца денника в другой, а Муська растопыривает лапы и счастливо взмуркивает. Где-то в июле стало ясно, почему она к нам прибилась. Брюшко ее раздулось и отяжелело, теперь она почти не вылезала из-за широкой Бобовой спины. Теперь, чтобы покормить, почистить или вывести его на прогон, надо было обязательно принести что-нибудь Муське на зуб. Только тогда он соглашался покинуть денник. Конюхи матерились, посмеиваясь, девчонки умилялись. За водкой бывалые тренеры упражнялись в зоологии, делая предположения, кого родит Муська – жеребят, величиной с мышь, или гибрид кошки и коня. А наш добрейший айболитообразный ветеринар частенько заглядывал к Бобу в денник, задумчиво качая седой головой, и что-то быстро записывал в блокнот. Однажды ночью нас разбудил дикий грохот и ржание, перемежающееся душераздирающим мяуканьем. Мы все вылетели, кто в чем, на улицу, боясь самого страшного, что может случиться на конюшне – пожара. Не было видно ни огня, ни дыма, но лошади бились так, как будто на них уже падала крыша. Однако, это был не пожар. Это были Муськины роды. Боб, прямо как ополоумевший папаша, поднял весь этот гвалт, лупя в железные двери денника задними ногами, чтобы дозваться кого-нибудь из людей. Остальные лошади, не очень, правда, соображая, что происходит, на всякий случай поддержали вожака, а Муська добавила децибелов, вопя тоже со всей мочи, но в своей кошачьей манере. Ветеринара Боб пропустил беспрепятственно. И вовремя – последний третий лобастый котенок никак не хотел выходить. Но на прочих любопытных Боб так фыркнул и выкатил кровавый глаз, что у всех как-то сразу нашлись более важные дела, вот прямо сейчас, в три часа ночи. Настоящее веселье началось с утра. Нет, с Муськой все было в порядке – она благостно вылизывала своих тоненько пищащих, кстати, совершенно нормальных кошачьих котят и была, кажется, абсолютно счастлива. А вот Боб слегка повредился своим лошадиным умом. На прогонах он козлил, огрызался, пытался кусаться и все время с тоской оглядывался на конюшню. Стоило хоть на чуть ослабить поводья, как он тут же поворачивал к деннику и страшно оскорблялся, когда его пытались направить куда нужно. Он похудел, стал нервен, что ни день - сбрасывал с себя наездников, и умудрился даже разгневать Ахава так, что тот пригрозил отправить его на бойню, а это было самое страшное ругательство, которое Ахав позволял себе по отношению к лошади. Но, к счастью, в тот раз все обошлось. Когда Муськины котята начали резво и смешно переваливаться по конюшне и охотиться за тараканами, Боб не только успокоился, но и стал благодушен и добр. Он брал хлеб с руки, перестал хватать верховых зубами за коленки, заигрывал с девчонками, как жеребенок, и вообще был невозможно мил. Вплоть до января. А в январе Муська исчезла. Может, погибла, может, просто ушла. Котята ее разбрелись еще раньше, по осени, преобразившись в худых, черных, по-лесному агрессивных котов. Боб почти совсем перестал есть. А самое страшное - он ничему не сопротивлялся. Ведешь его в поводу – идет. Отпустишь – так и будет стоять, опустив голову и роняя слюни. Дашь шенкеля – поскачет, грузно и рыхло. Натянешь поводья – станет. Не фыркнет, не заржет, не тряхнет головой. Девчонки плакали, глядя на него, ходили по лесу и выкликали Муську-паразитку. Конюхи, сообразно своему уровню развития, предлагали напоить Боба водкой, авось повеселеет. Ветеринар колол ему глюкозу, но по его лицу было видно, что долго так продолжаться не может. Ахав наблюдал за тем, как тяжело угасал Боб, покусывая свой длинный продымленный беломором ус, а это считалось у него признаком крайнего нервного напряжения. И вот однажды - был конец марта, весна тогда выдалась ранняя и нахальная - Ахав вывел похожего на скелет Боба в сумерки на коровий выпас. Боб, спотыкаясь и хрипло подвздыхивая, шел за ним, с трудом неся исхудавшую до костей голову. На выпасе Ахав снял с него уздечку, а сам сел на пригорок и закурил. Минут сорок ничего не происходило. Боб переступал с ноги на ногу, покачиваясь от слабости. Ахав курил. Быстро темнело. Где-то к концу часа Боб вдруг сделал пару шагов. Потом еще. Ахав распечатал вторую пачку зверского Беломора. Боб медленно затрусил рысью вокруг пригорка, вдруг по-жеребеночьи махнул хвостом и пошел ровнее и увереннее, потом резко, видимо, из последних сил, вышел в галоп, и, пролетев два больших круга, остановился, тяжело дыша. Тогда Ахав встал, сунул початую пачку сигарет в карман и пошел к конюшне, не оглядываясь. Боб подумал немного – и пошел за ним. Сам. Никто так и не понял, что случилось. Со следующего утра Боб начал потихоньку есть. А когда через две недели он впервые, обидевшись на что-то, скинул с себя молодого наездника, вся конюшня радовалась, как будто парень выиграл Кубок Дерби. Его, изумленного, старожилы конюшни хлопали по плечу и повторяли, что это, мол, на счастье, будет тебе удача. Постепенно к Бобу вернулся его свирепый норов и неистощимая энергия. Людей он по-прежнему не любил, только к Ахаву, казалось, проникся еще большим уважением. Иногда к нему в гости захаживал черный кот с белыми усами и зелеными с рыжей искрой, как у матери, глазами. Он преспокойно умывался, сидя в непосредственной близости от мощных копыт, и могучий Боб осторожно подбирал ноги, чтобы не отдавить пушистый хвост Тина Гай

Пёрышко ангела



- Угораздило же тебя уродиться Ангелом.
- Ворчала старая нянька, разбирая спутанную шевелюру ангела, выворачивая из волос репьи и вырезая немыслимые по форме колтуны.

Ангел молчал, ёжился, то подтягивая к себе ступни , то вытягивая ноги на холодном полу и растопыривая от боли пальцы ног. Терпел. Нянька была подслеповата.
Покрытые густым пушком лопатки мягко перетекали в распластанные измятые крылья.

- Носит же тебя нелегкая.
- Привычная воркотня няньки усыпляла, расслабляла, окутывала домашним теплом, заботой и уютом.

Саднило плечо. Разбитый лоб еще слегка кровоточил. Приходилось придерживать оторванный лоскут кожи пальцем. Знакомое тепло нянькиных коленей перетекало в измученное сегодняшним непростым днем тело.Читать далее...

Если ты - Мужчина







Не дождешься от хорошего мужчины
Слов колючих и проклятий злых,
Или же капризов беспричинных,
Или неоправданных обид.


Их слова, как выдержки контракта –
Раз сказал, то значит так и будет,
В их любви нет пауз и антракта –
Нет, он не обманет, не осудит.


Он не оскорбит долгим молчаньем,
И не занесет в список побед,
Он Вам даст понять: Вы неслучайны -
Вы важны и Вы - приоритет.


© Элис Романова

Любовь - оружию под стать...
Источник





Любовь оружию под стать -
За саблю держимся вдвоем:
Один - рукой за рукоять,
Другой - рукой за острие...

Любовь стараясь удержать,
За саблю тянем мы вдвоем:
Один - рукой за рукоять,
Другой- рукой за острие...

Любовь пытаясь оттолкнуть,
На саблю давим мы вдвоем:
Один эфесом другу в грудь,
Другой под сердце острием.

И тот, кто лезвие рукой
Не в силах больше удержать,
Когда - нибудь любви иной
Возьмет охотно рукоять...

И рук, сжимающих металл,
Ему совсем не будет жаль!
Как будто сам не испытал,
Как ранит сталь!
Как ранит сталь...


Евгений Агранович

Превратиться бы в море








Превратиться бы в море. Холодною стать волной. Целоваться с ветрами, лаская большие камни. И шептать морякам заклинанье: "пора домой"...И рождаться из пены, касаясь зари руками...
Ощутить бы свободу. Увидеть любовь и боль, и терзающий шторм, разбивающий в кровь причалы. И почувствовать сердцем, что радостная Ассоль своего короля белокурого повстречала.

Отрываясь от неба, чтоб падали звезды вглубь. Огранять валуны обреченно, как каторжанин. И смотреть в тишине, как чертовски красив южанин, и почувствовать сладость его неуёмных губ...
Превратиться бы в море. В пучине рождать рассвет. И холодные росы, как мёд, собирать в кувшины. Рыбаки чтоб устало на утро домой спешили, и босыми ногами в песках оставляли след.

Чтобы солнцем согреть, и в жару обнажать тела. Слушать тихие речи и горькие покаянья. И влюбленных дыханье. Медовой пчелы жужжанье. И как, сидя у склона, орлица зовет орла...
Превратиться бы в море. Чтоб спрятать от глаз печаль. И рыдать от грозы. И в ночи изводить прохладой. Чтобы была я кому-то: и раем земным, и адом: уходя - чтобы помнил...не видя - до слёз скучал....

И бурлить, и пьянить. И в пучину манить ко дну. А потом - целовать и баюкать волшебным пеньем.
Превратиться бы в море, чтоб кто-то молился пене...
превратиться бы в море...
чтоб кто-то...
во мне...
тонул...


Алена Васильченко

Ты – радость моя и печаль…









Я жить без тебя не могу…
Ты – радость моя и печаль…
Я сердцу вовек не солгу
И ты не солгать обещай…

Глаза не устанут смотреть,
А руки – тебя обнимать…
Тебя не могу не хотеть,
С тобой не могу не летать…

Целую тебя и боюсь,
Что эти секунды пройдут…
С тобою на мир не сержусь
И пусть все вокруг подождут…

Мгновенье застынет и нам
Бескрайнее счастье моргнёт…
С тобою – полёт к небесам…
Где ты, там надежда живёт…

Я счастлива очень, пока
Нам светят лучи сквозь стекло…
В руке задержалась рука
И стало на сердце тепло…

Мой нежный и ласковый плен…
С тобой бы остаться навек…
Ты лучше любых перемен,
Мой самый родной человек…

И я не жалею ничуть,
Что много препятствий, проблем…
Я жить без тебя не хочу…
Смогла бы… Но только зачем???



Ирина Самарина-Лабиринт