Книжное
 

 Говорить о болезнях -- все равно что рассказывать истории "Тысячи и
одной ночи".
Вильям Ослер

Есть такая замечательная книжка "Человек который принял жену за шляпу" психофизиолога и психолога Оливера Сакса.

"Животные тоже страдают различными расстройствами, но только у
человека болезнь может превратиться в способ бытия"- пишет Оливер.

"В узко понятой истории болезни нет субъекта. Современные анамнезы
упоминают о человеке лишь мельком, в служебной фразе (трисомик-альбинос, пол
женский, 21 год), которая с тем же успехом может относиться и к крысе. Для
того чтобы обратиться к человеку и поместить в центр внимания страдающее,
напрягающее все силы человеческое существо, необходимо вывести историю
болезни на более глубокий уровень, придав ей драматически-повествовательную
форму",-чем и занимается собственно Оливер Сакс в этой своей книжке.

Но я собственно даже не о книжке хотела написать,а об одной новелле из этой книги,которая меня зацепила и вызвала во мне чувство зависти даже.Нет,в этой книге до фига интересных паталогий описанно,но "Собачья радость" это великолепно,я хотела бы так же,очень хотела бы хоть ненадолго.

Греховным детям Евы,
Им в жизни не учуять
Счастливый дух воды,
Отважный запах камня

(с)Гилберт Кийт Честертон 

Собачья радость

Стивен Д., двадцати двух лет, студент-медик, наркоман (кокаин, PCP,
амфетамины). Однажды ночью -- яркий сон: он -- собака в бесконечно богатом,
"говорящем" мире запахов. ("Счастливый дух воды, отважный запах камня").
Проснувшись, обнаруживает себя именно в этом мире ("Словно все вокруг раньше
было черно-белым -- и вдруг стало цветным").
У него и в самом деле обострилось цветное зрение ("Десятки оттенков
коричневого там, где раньше был один. Мои книги в кожаных переплетах --
каждая стала своего особого цвета, не спутаешь, а ведь были все
одинаковые"). Усилилось также образное восприятие и зрительная память
("Никогда не умел рисовать, ничего не мог представить в уме. Теперь --
словно волшебный фонарь в голове. Воображаемый объект проецирую на бумагу
как на экран и просто обрисовываю контуры. Вдруг научился делать точные
анатомические рисунки"). Но главное -- запахи, которые изменили весь мир
("Мне снилось, что я собака, -- обонятельный сон, -- и я проснулся в
пахучем, душистом мире. Все другие чувства, пусть обостренные, ничто перед
чутьем"). Он дрожал, почти высунув язык; в нем проснулось странное чувство
возвращения в полузабытый, давно оставленный мир*.
* Сходные состояния -- странная сентиментальность, ностальгия,
реминисценции и deja vu, связанные с обонятельными галлюцинациями, --
характерны для так называемых судорог крючковидного отростка, формы
эпилепсии височной доли, впервые описанной Хьюлингсом Джексоном около века
назад. Состояния, возникающие при таких припадках, обычно ни на что не
похожи, но иногда наблюдается общее усиление обоняния, гиперосмия.
Крючковидный отросток, являющийся частью древнего "обонятельного мозга",
функционально связан со всей лимбической системой -- сегодня ученые все
больше склоняются к мнению, что она играет ключевую роль в выработке и
регулировке эмоционального "тона". Возбуждение лимбической системы приводит
к повышению эмоциональности и обострению чувств. Эта тема исчерпывающе
подробно исследована Дэвидом Бэром.*
-- Я забежал в парфюмерную лавку, -- продолжал он свой рассказ. --
Никогда раньше запахов не различал, а тут мгновенно узнавал все. Каждый из
них уникален, в каждом -- свой характер, своя история, целая вселенная.
Оказалось, что он чуял всех своих знакомых:
-- В клинике я обнюхивал все по-собачьи, и стоило мне потянуть носом
воздух, как я не глядя узнавал два десятка пациентов, находившихся в
помещении. У каждого -- своя обонятельная физиономия, свое составленное из
запахов лицо, гораздо более живое, волнующее, дурманящее, чем обычные
видимые лица.
Ему удавалось, как собаке, учуять даже эмоции -- страх, удовлетворение,
сексуальное возбуждение... Всякая улица, всякий магазин обладали своим
ароматом -- по запахам он мог вслепую безошибочно ориентироваться в
Нью-Йорке. Его постоянно тянуло все трогать и обнюхивать ("Только на ощупь и
на нюх вещи по-настоящему реальны"), но на людях приходилось сдерживаться.
Эротические запахи кружили ему голову, но не более, чем все остальные --
например, ароматы еды. Обонятельное наслаждение ощущалось так же остро, как
и отвращение, однако не в удовольствиях было дело. Он открывал новую
эстетику, новую систему ценностей, новый смысл.
-- Это был мир бесконечной конкретности, мир непосредственно данного,
-- продолжал он. -- Я с головой погружался в океан реальности.
Он всегда ценил в себе интеллект и был склонен к умозрительным
рассуждениям, -- теперь же любая мысль и категория казались ему слишком
вычурными и надуманными по сравнению с неотразимой непосредственностью
ощущений.
Через три недели все внезапно прошло. Ушли запахи, все чувства
вернулись к норме. Со смесью облегчения и горечи Стивен возвратился в старый
невзрачный мир выцветших переживаний, умозрений, абстракций.
-- Я опять такой, как раньше, -- сказал он. -- Это хорошо, конечно, но есть
 ощущение огромной утраты. Теперь понятно, чем мы жертвуем во имя цивилизации, от чего нужно отказаться, чтобы стать человеком. И все-таки это древнее, примитивное нам тоже необходимо.С тех пор прошло шестнадцать лет. Студенческие годы, наркотики -- вдалеком прошлом. Ничего похожего на этот эпизод не повторилось. Д. стал процветающим врачом-терапевтом, живет и работает в Нью-Йорке. Мы друзья и коллеги. Он ни о чем не жалеет, но иногда с тоской вспоминает о случившемся.-- Эти запахи, этот благоуханный край! -- восклицает он. -- Какие ароматы, какая могучая жизнь! Словно путешествие в другой мир, мир чистых восприятий, огромный, одушевленный, самодостаточный. Эх, если б только можно было время от времени пробираться туда и снова превращаться в собаку!Фрейд неоднократно подчеркивал, что слабое обоняние человека является результатом роста и воспитания: когда ребенок начинает ходить и минует примитивный этап прегенитального сексуального развития, чутье подавляется.Это подтверждается тем, что особое, часто патологическое усиление обоняния наблюдается иногда при парафилии*, фетишизме и сходных извращениях и регрессиях**.

 Однако растормаживание, случившееся со Стивеном, было горазд оболее общего типа. Оно, конечно, привело к перевозбуждению (скорее всего из-за вызванного наркотиками избытка дофамина в мозгу), но не имело особого отношения ни к сексуальности, ни к регрессии. Подобное чрезмерное усиление обоняния иногда наступает при других типах связанного с дофамином перевозбуждения -- например, у некоторых постэнцефалитных пациентов наL-дофе и у больных с синдромом Туретта.