Для меня природа всегда была бесконечным источником восторгов и новых открытий. Не перестаю удивляться её каждодневному, обновлению. Любовь к природе и живописи сделала меня пейзажистом. Надо быть возможно ближе к натуре, соприкасаться чаще и непосредственнее. Мир надо видеть своими глазами, а не под влиянием других художников. С натуры я пишу не только этюды, но и большие работы. Так создается совсем другое ощущение и от написанной работы и от самого процесса. Может и проще работать в теплой и комфортной мастерской, но я не променяю впечатления, которые получаю от неповторимости, неисчерпаемости природы, на удобства. Мое вдохновение обитает на открытом воздухе. Полотна, написанные с натуры, отличаются своей поэтической эмоциональностью. Они живые, в них особая энергетика высшего порядка.
Многие холсты написаны рядом с домом, в Москве и Подмосковье. Но часто возникает желание переменить привычную цветовую среду. Хочется увидеть сдержанную серебристость севера и нескромные цвета юга. Результатом становятся поездки на пленэр и работы в них написанные.
Часто спрашивают: почему я не изображаю в своих пейзажах человека. Я считаю, что для общения с природой не нужен никто. Уединенное созерцание – вот искомое состояние. А когда человек появляется на картине, он становится центром внимания. О его присутствии может сказать тропинка, лодка, пустые качели, стог сена. Моя тема и есть человек в природе, но этот человек - зритель. Мои пейзажи самостоятельны, это не «задники» для жанровых сцен.
Для меня очень важно передать состояние природы. И то, что именно меня затронуло в нём. Пытаюсь выразить те переживания, которые мной овладели. Живописью говорю то, что невозможно пересказать словами.
Я не гонюсь за модными течениями и «измами». Пишу то, что меня увлекает, а не то, что можно продать. Композицию, цветовое решение, способ нанесения краски подсказывает выбранный мотив. Бывает, что вначале рождается замысел. И дальше следуют поиски воплощения его на холсте, сбор этюдов нужного состояния. Меня привлекает реальный мир. В природе неповторимы цветовые акценты, свет и его жизнь, звучание в натуре. Всегда завораживает глубина пространства, безграничность неба, отражения в воде, разность силуэтов деревьев, ветер над полями, ритмы теней. Разве это передашь отвлечённо-разноцветными пятнами?
Когда пишу на пленэре, ко мне часто подходят люди и спрашивают: пишу для себя или на продажу. Я всегда честно говорю, что пишу для себя. Как сказала моя маленькая дочь: «Хорошо нам, художникам: нарисуешь что-то красивое и радуешься». Вот к этому и стремлюсь - написать и порадоваться. Всегда говорю себе: делай так, как нравится самому. Выбрать свою дорогу и идти по ней – уже счастье.
http://zyablov.com/

Сайт посвящен творчеству художника-пейзажиста Ярослава Игоревича Зяблова. Картины его неотъемлемы от природы. Они удивительным образом передают ощущения южного зноя и колючего мороза, журчание весенних ручейков и запах опавших листьев.Его пейзажи – это сама природа, живая и открытая для созерцания. Глядя на работы художника, незаметно для себя погружаешься в них, ступаешь ли по протоптанной в снегу тропинке или плывёшь по течению реки.

1.


2.

Ещё со времён Гиппократа известно, что животные благотворно влияют на эмоциональное состояние человека, и терапевтический эффект при контакте с животными достигается именно за счёт положительных эмоций.
http://rusecolog.ru/view/31
Древние китайские мудрецы говорили: «Зверь — родня человеку, поскольку испытывает те же пять главных чувств: голод, жажду, любовь, страх и боль». В Древней Иудее лучшими докторами считались домашние птицы, а греки верили, что длительные прогулки на лошадях способны излечивать нервнобольных.
http://zelenydomik.ru/archives/646
http://ru.wikipedia.org/wiki/%CF%E5%F2-%F2%E5%F0%E0%EF%E8%FF
http://nataliablessyou.blogspot.ru/2011/02/blog-post_27.html

Повсюду: в лесу на полянке,

В реке, на болоте, в полях-

Ты встретишь героев Бианки,

У них побываешь в гостях.

Про птиц, насекомых, лягушек

Рассказы и сказки прочтёшь

И лучше знакомых зверушек

Узнаешь, дружок, и поймешь.

Ох, так написать о природе

Непросто, ведь нужно уметь

На вещи, знакомые вроде,

Всегда удивлённо смотреть.
****
Я лесной Колобок – Колючий Бок!

Я по коробу не скребён,

По сусеку не метён,

На сметане не мешен.

Я под кустиком рос,

Весь колючками оброс,

Я на вкус нехорош,

Меня в рот не возьмёшь!

Я от дедушки ушёл,

Я от бабушки ушёл,

Я от Волка ушёл

От Медведя ушёл.
* Кто это??

Набродили, наследили звери на снегу. Не сразу поймёшь, что тут было.

Налево под кустом начинается заячий след. От задних лап следок вытянутый, длинный; от передних — круглый, маленький. Пошёл заячий след по полю. По одну сторону его — другой след, побольше; в снегу от когтей дырки лисий след. А по другую сторону заячьего следа ещё след: тоже лисий, только назад ведёт.

Заячий дал круг по полю; лисий — тоже. Заячий в сторону — лисий за ним. Оба следа кончаются посреди поля.

А вот в стороне — опять заячий след. Пропадает, дальше идёт...

Идёт, идёт, идёт — и вдруг оборвался — как под землю ушёл! А где пропал, там снег примят, и по сторонам будто кто пальцами мазнул.

Куда лиса делась?

Куда заяц пропал?

Разберём по складам.

Стоит куст. С него кора содрана. Под кустом натоптано, наслежено. Следы заячьи. Тут заяц жировал: с куста кору глодал. Встанет на задние лапы, отдерёт зубами кусок, сжуёт, переступит лапами, рядом ещё кусок сдерёт. Наелся и спать захотел. Пошёл искать, где спрятаться.

А вот — лисий след, рядом с заячьим. Было так: ушёл заяц спать. Час проходит, другой. Идёт полем лиса. Глядь, заячий след на снегу! Лиса нос к земле. Принюхалась — след свежий!

Побежала по следу.

Лиса хитра, и заяц не прост: умел свой след запутать. Скакал, скакал по полю, завернул, выкружил большую петлю, свой же след пересек — и в сторону.

След пока ещё ровный, неторопливый: спокойно шёл заяц, беды за собой не чуял.

Лиса бежала, бежала — видит: поперёк следа свежий след. Не догадалась, что заяц петлю сделал.

Свернула вбок — по свежему следу; бежит, бежит — и стала: оборвался след! Куда теперь?

А дело простое: это новая заячья хитрость — двойка.

Заяц сделал петлю, пересек свой след, прошёл немного вперёд, а потом обернулся — и назад по своему следу.

Аккуратно шёл — лапка в лапку.

Лиса постояла, постояла — и назад.

Опять к перекрёстку подошла.

Всю петлю выследила.

Идёт, идёт, видит — обманул её заяц, никуда след не ведёт!

Фыркнула она и ушла в лес по своим делам.

А было вот как: заяц двойку сделал — прошёл назад по своему следу.

До петли не дошёл — и махнул через сугроб — в сторону.

Через куст перескочил и залёг под кучу хвороста.

Тут и лежал, пока лиса его по следу искала.

А когда лиса ушла, — как прыснет из-под хвороста — и в чащу!

Прыжки широкие — лапки к лапкам: гонный след.

Мчит без оглядки. Пень по дороге. Заяц мимо. А на пне... А на пне сидел большой филин.

Увидал зайца, снялся, так за ним и стелет. Настиг и цап в спину всеми когтями!

Ткнулся заяц в снег, а филин насел, крыльями по снегу бьёт, от земли отрывает.

Где заяц упал, там снег примят. Где филин крыльями хлопал, там знаки на снегу от перьев, будто от пальцев.

Улетел заяц в лес. Оттого и следа дальше нет.

ДЕКАБРЬ

Полетели синички в город.
И никто, даже Старый Воробей, не мог им объяснить, кто этот невидимый страшный разбойник, от которого нет спасенья ни днем, ни чночью, ни большим, ни маленьким.
- Но успокойтесь, - сказал Старый Воробей. - Здесь, в городе, никакой невидимка не страшен: если даже он посмеет явиться сюда, люди сейчас же застрелят его. Оставайтесь жить с нами в городе. Вот уже начался месяц декабрь - хвостик года. Пришла зима. И в поле, и на речке, и в лесу теперь голодно и страшно. А у людей всегда найдется для нас, мелких пташек, и приют и еда.
Конечно, Зинька с радостью согласилась поселиться в городе и уговорила Зинзивера. Сперва он, правда, не соглашался, хорохорился, кричал:
- Пинь-пинь-черр! Никого не боюсь! Разыщу невидимку!
Но Зинька ему сказала:
- Не в том дело, а вот в чем: скоро будет Новый год. Солнышко опять начнет выглядывать, все будут радоваться ему. А спеть ему первую весеннюю песенку тут, в городе, никто не сможет: воробьи умеют только чирикать, вороны только каркают, а галки - галдят. В прошлом году первую весеннюю песенку солнцу спела тут я. А теперь ее должен спеть ты.
Зинзивер как крикнет:
- Пинь-пинь-черр! Ты права. Это я могу. Голос у меня сильный, звонкий, - на весь нгород хватит. Остаемся тут!
Стали они искать себе помещение. Но это оказалось очень трудно.
В городе не то что в лесу: тут и зимой все дупла, скворешни, гнезда, даже щели за окнами и под крышами заняты. В том воробьином гнездышке за
оконницей, где встретила елку Зинька в прошлом году, теперь жило целое семейство молодых воробьев.
Но и тут Зиньке помог Старый Воробей. Он сказал ей:
- Слетайте-ка вон в тот домик, вон - с красной крышей и садиком. Там я видел девочку, которая все что-то ковыряла долотом в полене. Уж не готовит ли она вам - синичкам - хорошенькую дуплянку?
Зинька и Зинзивер сейчас же полетели к домику с красной крышей. И кого же они первым делом увидели в саду, на дереве? Того страшного бородатого охотника, который чуть насмерть не застрелил Зинзивера.
Охотник одной рукой прижимал дуплянку к дереву, а в другой держал молоток и гвозди. Он наклонился вниз и крикнул:
- Так, что ли?
И снизу, с земли, ему ответила тоненьким голоском Манюня:
- Так, хорошо!
И бородатый охотник большими гвоздями крепко прибил дуплянку к стволу, а потом слез с дерева.
Зинька и Зинзивер сейчас же заглянули в дуплянку и решили, что лучшей квартиры они никогда и не видели: Манюня выдолбила в полене уютное угубокое дуплишко и даже положила в него мягкого, теплого пера, пуха и шерсти.
Месяц пролетел незаметно; никто не беспокоил тут синичек, а Манюня каждое утро приносила им еду на столик, нарочно приделанный к ветке.
А под самый Новый год случилось еще одно - последнее в этом году - важное событие: Манюнин отец, который иногда уезжал за город на охоту, привез нревиданную птицу, посмотреть на которую сбежались все соседи.

Это была большущая белоснежная сова, - до того белоснежная, что когда охотник бросил ее на снег, сову только с большим трудом можно было разглядеть.
- Это злая зимняя гостья у нас, - объяснял отец Манюне и соседям: - полярная сова. Она одинаково хорошо видит и днем и ночью. И от ее когтей нет спасенья ни мыши, ни куропатке, ни зайцу на земле, ни белке на дереве. Летает она совсем бесшумно, а как ее трудно заметить, когда кругом снег, сами видите.
Конечно, ни Зинька, ни Зинзивер ни слова не поняли из объхяснения бородатого охотника. Но оба они отлично поняли, кого убил охотник. И Зинзивер так громко крикнул: "Пинь-пинь-черр! Невидимка!" - что сейчас же со всех крыш и дворов слетелись все городские воробьи, вороны, галки - посмотреть на чудовище.
А вечером у Манюни была елка, дети кричали и топали, но синички нисколько на них за это не сердились. Теперь они знали, что с елкой, украшенной огнями, снегом и игрушками, приходит Новый год, а с Новым годом возвращается к нам солнце и приносит много норвых радостей.

Животные из древесной стружки
Сергей Бобков (сибирский скульптор) - обычный школьный учитель простой провинциальной средней школы, который живет в поселке Кожаны Красноярского края. Он делает скульптуры зверей в натуральную величину из дерева и древесной стружки. Стружкой он может искусно имитировать даже пух и шерсть.
Сергей использует в основном стружку кедра сибирского, но иногда добавляется ивовая и буковая. Стружка сперва снимается и особенным образом прокатывается. Вы представляете, как пахнет у него в мастерской?
У учителя получаются очень сложные фигуры животных - перышко к перышку. А чтобы сделать одну такую скульптуру, мастер порой тратит многие месяцы.
В школьном музее автор собрал уникальную коллекцию своих изделий из стружек. Эти работы не предназначены для продажи. Но мастер надеется, что когда-нибудь его творением заинтересуются ведущие российские музеи.
http://vk.com/feed?w=wall-32076649_44762

"Зимняя сказка"
С утра падал снег. Медвежонок сидел на опушке леса на пеньке, задрав голову, и считал, и слизывал упавшие на нос снежинки.
Снежинки падали сладкие, пушистые и прежде, чем опуститься совсем, привставали на цыпочки. Ах как это было весело!
«Седьмая», — прошептал Медвежонок и, полюбовавшись всласть, облизал нос.
Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали оставаться такими же пушистыми у Медвежонка в животе.
«Ах, здравствуйте, голубушка! — сказали шесть снежинок своей подруге, когда она очутилась рядом с ними. — В лесу так же безветренно? Медвежонок по-прежнему сидит на пеньке? Ах какой смешной Медвежонок!»
Медвежонок слышал, что кто-то в животе у него разговаривает, но не обращал внимания.
А снег все падал и падал. Снежинки все чаще опускались Медвежонку на нос, приседали и, улыбаясь, говорили: «Здравствуй, Медвежонок!»
«Очень приятно, — говорил Медвежонок. — Вы — шестьдесят восьмая». И облизывался.
К вечеру он съел триста снежинок, и ему стало так холодно, что он едва добрался до берлоги и сразу уснул.
И ему приснилось, что он — пушистая, мягкая снежинка... И что он опустился на нос какому-то Медвежонку и сказал: «Здравствуй, Медвежонок!» — а в ответ услышал: «Очень приятно, вы — триста двадцатая...»
«Лам-па-ра-пам!» — заиграла музыка. И Медвежонок закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились вместе с ним. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда он уставал, подхватывали его, и он кружился, кружился, кружился...
Всю зиму Медвежонок болел. Нос у него был сухой и горячий, а в животе плясали снежинки. И только весной, когда по всему лесу зазвенела капель и прилетели птицы, он открыл глаза и увидел на табуретке Ёжика.
Ёжик улыбался и шевелил иголками.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Медвежонок.
— Жду, когда ты выздоровеешь, — ответил Ёжик.
— Долго?
— Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом — сразу перетащил все свои припасы к тебе…
— И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?
— Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к животу сушёную травку…
— Не помню, — сказал Медвежонок.
— Еще бы! — вздохнул Ёжик. — Ты всю зиму говорил, что ты — снежинка. Я так боялся, что ты растаешь к весне…

Сергей Козлов

Новогоднее чудо
- Вот почему-то ждут в Новый год-д-д чуд-д-да... А в принципе, чем этот день отличается от других? Вот часы уже пробили двенадцать, а ничего не произошло. Как хотелось в тепло, так и хочется... - воробей шевельнул озябшими лапками и посильнее нахохлился.
Он сидел на краю скамейки, дрожал от холода и с надеждой смотрел вдаль, на заснеженный город.
- М-д-д-да, похоже, в этом году мне сужд-д-дено замерзнуть. А так не хочется! Может, все-таки произойдет что-то д-д-диковиннве? Ой, кошка подбирается... - воробей слабо повел крылом, но взлететь не смог - слишком сильно промерз.
Кошка подошла ближе и остановилась, глядя хитрыми желтыми глазами прямо в душу воробья.
- Ты чего? - наконец не выдержал тот.
- Жду, - промурлыкала в ответ кошка. - Все говорят, чудо должно произойти. Вот и жду его.
- Хочешь меня съесть? - равнодушно спросил воробей. Ему уже было все равно, так он замерз.
- Не-е-ет, - протянула кошка, - это не будет чудом. Я подожду.
- Ну, давай тогда ждать вместе, - воробей нахохлился еще сильнее.
Кошка подобрала под себя лапки и пристроилась на люке - там было потеплее.
- А ты чего жмешься? - взглянула она на дрожащего воробья. - Замерз, что ли?
- Д-д-дзамерз... - еле выговорил тот.
- Бедолажка, сочувственно пробормотала кошка, - иди сюда, тут теплее.
Воробей несмело прыгнул вниз, поковылял к люку и тихонько примостился рядом с кошкой. Та глянула искоса, хмыкнула что-то неопределенное и подгребла воробъя лапой к груди.
- Тут тебе теплее будет, - пояснила она онемевшему от ужаса собеседнику. - Прижмись покрепче.
- А когда будет чудо? - спросил воробей, обнимая кошку крыльями.
- Не знаю. Но очень хочется посмотреть на него. Подождем? Ты ведь не торопишься?
- Не-а... Подождем. Я еще никогда не видел чудес! - воробей немного отогрелся и стал разговорчивым. - Интересно, а какие они, эти чудеса?
Кошка посильнее прижала его к груди и тихонько запела песенку. Воробей высунул голову наружу, боясь проглядеть чудо, и стал ей подпевать.
Так они и ждали. Ждали чуда, которое произошло, но пока осталось незамеченным.

Так и хрустит во мне! Славный морозец! - сказал снеговик. - Ветер-то, ветер-то так и кусает! Просто любо! А ты что таращишься, пучеглазое? - Это он про солнце говорил, которое как раз заходило. - Впрочем, валяй, валяй! Я и не моргну! Устоим!
Вместо глаз у него торчали два осколка кровельной черепицы, вместо рта красовался обломок старых граблей; значит, он был и с зубами.
На свет он появился под радостные "ура" мальчишек, под звон бубенчиков, скрип полозьев и щелканье извозчичьих кнутов.
Солнце зашло, и на голубое небо выплыла луна, полная, ясная!
- Ишь, с другой стороны ползет! - сказал снеговик. Он думал, что это опять солнце показалось. - Я все-таки отучил его пялить на меня глаза! Пусть себе висит и светит потихоньку, чтобы мне было видно себя!.. Ах, как бы мне ухитриться как-нибудь сдвинуться! Так бы и побежал туда на лед покататься, как давеча мальчишки! Беда - не могу сдвинуться с места!

Ганс Христиан Андерсен
Снеговик

В Петербурге начал работать детский интерактивный музей природы. На экскурсиях малышам в доступной форме объясняют основы естествознания, биологии, анатомии и экологии. Все устроено таким образом, чтобы ребенку не было скучно – сначала он попадает в лес, затем на поляну, потом в пещеру. Следом пересекает пустыню, море и озеро. На каждом отрезке пути сотрудники музея рассказывают о его обитателях, растениях и климате. Помогают им в этом животные, некоторых можно даже подержать или погладить.

Здесь обитают геккон, мадагаскарские тараканы, тропические бабочки, черепахи, змея, кролики и сова. Всех животных сюда принесли знакомые Марии Ибрагимовой, создательницы музея. Как опытный педагог, она решила, что такой способ обучения будет эффективней, чем доска и парта.
http://www.tv100.ru/news/v-peterburge-nachal-rabot...raktivnyy-muzey-prirody-67110/

ЯНВАРЬ,—говорит народ, —к весне поворот; году начало, зиме серёдка: солнце на лето, зима на мороз. На Новый год день прибавился на заячий скок.

Земля, вода и лес — всё покрыто снегом, всё кругом погружено в непробудный и, кажется, мёртвый сон.

В трудную пору жизнь отлично умеет притворяться мёртвой. Замерли травы, кусты и деревья. Замерли, но не умерли.

Под мёртвым покрывалом снега они таят могучую силу жизни, силу расти и цвести. Сосны и ели хранят в сохранности свои семена, крепко зажав их в свои кулачки-шишки.

Животные с холодной кровью, затаясь, застыли. Но тоже. не умерли, даже такие нежные, как мотыльки, попрятались в разные убежища.

У птиц особенно горячая кровь, они никогда не впадают в спячку. Многие звери, даже крошечные мыши, бегают всю зиму. И не диво ли, что спящая в берлоге медведица под глубоким снегом в январские морозы производит на свет крошечных слепых медвежат и, хоть сама всю зиму ничего не ест, кормит их до весны своим молоком!

ЛЕСНЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ

ХОЛОДНО В ЛЕСУ, ХОЛОДНО!

Ледяной ветер гуляет в открытом поле, носится по лесу меж голых берёз и осин. Он забирается под тугое перо, проникает в густую шерсть, студит кровь.

Не усидишь ни на земле, ни на ветке: всё покрыто снегом, стынут лапы. Надо бегать, прыгать, летать, чтобы как-нибудь согреться.

Хорошо тому, у кого тёплое, уютное логово, норка, гнездо; у кого запасов полна кладовая. Закусил поплотней, свернулся калачиком, — спи крепко.

КТО СЫТ, ТОМУ ХОЛОД НЕ СТРАШЕН

У зверей да птиц всё дело в сытости. Хороший обед изнутри греет, кровь горячей, по всем жилкам разливается тепло. Под кожей жирок — лучшая подкладка под тёплую шерстяную или пуховую шубку. Сквозь шерсть пройдёт, сквозь перо проймёт, а жир под кожей никакой мороз не прошибёт.

Если бы пищи вволю, не страшна была бы зима. А где зимой взять её — пищу?

Бродит волк, бродит лиса по лесу, — пусто в лесу, все звери и птицы попрятались, улетели. Летают днём вороны, летает ночью филин, добычу высматривают, — нет добычи.

Голодно в лесу, голодно!
****
ГДЕ ЗИМУЮТ ПОЧКИ?

Сейчас все растения находятся в оцепенении. Но готовы встретить весну и начать развёртывать свои почки.

Где же зимуют эти почки?

У деревьев — высоко над землёю. А у трав — по-разному.

Вот у лесной звездчатки они в пазухах листьев на поникшем стебле. Почки-то у неё живы и зелены, а листья уже с осени пожелтели и засохли, и растение кажется мёртвым.

А кошачья лапка, ясколка, дубровка и много других низких трав берегут под снегом не только почки, — сами там сохраняются невредимыми, чтобы встретить весну зеленея.

У всех этих трав почки, значит, зимуют над землёю, хоть и не очень высоко.

У других почки на зиму помещены иначе.

От прошлогодних полыни, вьюнка, мышиного горошка, купавки и калужницы над землёю сейчас уже не осталось ничего, кроме полусгнивших листьев и стеблей.

А если поискать их почки, найдёшь их у самой земли.

У земляники, одуванчика, кашки, щавеля и тысячелистника почки тоже на земле, но они окружены розетками зелёных листьев. Эти травы тоже выйдут из-под снега зеленея. Множество других трав держат свои почки зимой под землёю. Там зимуют почки на корневищах ветреницы, ландыша, майничка, льнянки, иван-чая и мать-и-мачехи, в луковицах дикого чеснока и гусиного лука, в клубеньках хохлатки.

Вот где перезимовывают почки наземных растений. А почки водяных проводят зиму на дне прудов и озёр, закопавшись в ил.

1.


2.

Разговор птиц весной

Маленькая сова-сплюшка из дупла: —Сплю! Сплю! Солнца нет, а свет — не люблю! Всё сплю, сплю. .

С большого мха, за лесом, объявляют журавли трубными голосами: — Ут-рро! Ут-рро!

Красногрудая заряночка Терентию-Тетереву, заснувшему под кустом:

— Терентий! Терентий!

Проснись! Проснись!

С ружьём идут —

Убьют, убьют, убьют!

Терентий-Тетерев: — Проспал, пропал, пропал!

Загремел крыльями, перелетел в лес, сел — и: — Уд-ррал! Удрал!

Чечевица краснопёрая у всех спрашивает: — Никиту видел? Тришку видел?

Соловей:

— Мужик, мужик

Сало

Пёк, пёк, пёк!

Тянул, тянул —

тррр!

Ешь, ешь, ешь,

Гор-рячо!

Лесной голубь-витютень:

— На дубу сижу, витютень,

На красу гляжу, витютень!

А бекасы, небесные барашки, падая из-под облаков:

— Теки, теки, теки, теки, ручей, ме-еленький!

Черныш-кулик носится над лесом, кричит:

— Жгите сено, жгите сено, жгите сено!

Новое поспело!

Терентий-Тетерев:

— Чу-шшь! Чушь!

Продам шубу, продам шубу, — куплю. .

А филин из тёмного леса:

— Шубу-у!

Терентий-Тетерев:

— Чу-шшь! Чушь!

Куплю балахон, балахон, балахон!

Филин: —Шубу-у!

Синица: — Синь кафтан, синь кафтан!

Тетерев: — Балахон, балахон, балахон!

Певчий дрозд с вершины ели:

— Пришла весна!

Пришла весна!

Всем, всем, всем!

Ликуй, ликуй, ликуй!

Все!

А сплюшка из дупла:

— Сплю! Сплю!

Когда же ночь?

Когда же мышей-то ловить?

Тьмы нет. — Всё свет!

Сплю! Сплю!

Весну открывают птицы. Но велика наша Родина, и в разных её краях открывают весну разные птицы: под Москвой, Ленинградом, на Украине первым прилетает белоносый грач, на севере — серая ворона, в Сибири — галка.

Чуть появятся первые проталинки, уже тут как тут чибис, скворец и жаворонок. А растопит солнце лёд на реках, — глядь, на полыньях уже сидят утки, по берегам суетятся белые трясогузки, в небе звонко, торжественно трубят лебеди, гогочут гуси, вьются над водой чайки.

Шумными стаями перелётных наполняются воды, леса, степи. Одни птицы остаются здесь — эти здесь и сами родились, здесь будут и детей выводить. Другие летят дальше на север: это пролётные, они там родились и гнездятся. И в это же время идёт отлёт от нас: подорожники, чечётки, чижи, снегири, свиристели, белая полярная сова. Только на зиму к нам прилетали. Теперь спешат домой, на север, там тоже потеплело, опять можно жить. Даже вороны, которые были у нас зимой, не наши вороны, а северные. Они отлетают, с юга прилетают наши.

Но мы этого даже и не замечаем, потому что весь год все наши вороны серы.

Прилёт идёт не как попало, а в строгом порядке: первыми к нам весной прилетают те птицы, что улетали от нас последними осенью; последними — те, что улетали первыми.

Птички, которые собирают на земле зёрна или клюют почки — зяблики, щеглы, коноплянки, прилетают раньше. Мухоловки, горихвостки, ласточки, козодои, стрижи ждут, когда вылетят мухи, комары, бабочки.

Всем в глаза бросилась бы на голой земле, в голом лесу золотая иволга, жёлтая трясогузка, яркие разноцветные щурки, сизоворонка, чеканчики, если бы они явились, когда ещё у нас ни травы на земле, ни листьев на деревьях. Они прилетят, когда солнечные зайчики заиграют в траве и листве, когда яркий свет сделает их яркое цветное оперение не таким заметным.

И воздушные дороги у разных перелётных разные. Одни стаи тянут из года в год, из поколения в поколение вдоль морских берегов, другие — над реками, третьи — по лесам, полям и перелескам. Тянут из года в год одинаково, как по ниточке, и ни одна стая даже ночью не собьётся со своего пути, разве только попадёт в густой туман или бурей занесёт её в сторону.

Выстраиваются птицы в пути по-разному. Треугольником строятся на полёте журавли.

Некоторые кулики летят редкой цепочкой, гуси вытягиваются длинной вожжой. А лесные мелкие птахи — просто кучкой, а в кучке то и дело все меняются местами.

А что в это время делают те птицы, которые и не улетали от нас на зиму?

Ворон, сорока, сойка, воробей, рябчик, тетерев, глухарь, филин и многие другие давно уже встретили весну, радуются ей, кто как может.

Куропатки, синицы, чижи жили зимой дружными стаями, а пришла весна — и дружба врозь: живут парочками, а тетерева и глухари даже поодиночке: каждая самочка отдельно и каждый самец сам по себе.

Необыкновенная весна
Это была самая необыкновенная весна из всех, которые помнил Ёжик.
Распустились деревья, зазеленела травка, и тысячи вымытых дождями птиц запели в лесу. Все цвело.
Сначала цвели голубые подснежники. И пока они цвели. Ёжику казалось, будто вокруг его дома — море, и что стоит ему сойти с крыльца — и он сразу утонет. И поэтому он целую неделю сидел на крыльце, пил чай и пел песенки.
Потом зацвели одуванчики. Они раскачивались на своих тоненьких ножках и были такие желтые, что, проснувшись однажды утром и выбежав на крыльцо, Ёжик подумал, что он очутился в желтой-прежелтой Африке.
«Не может быть! — подумал тогда Ёжик. — Ведь если бы это была Африка, я бы обязательно увидел Льва!»
И тут же юркнул в дом и захлопнул дверь, потому что прямо против крыльца сидел настоящий Лев. У него была зеленая грива и тоненький зеленый хвост.
— Что же это? — бормотал Ёжик, разглядывая Льва через замочную скважину.
А потом догадался, что это старый пень выпустил зеленые побеги и расцвел за одну ночь.
— Все цветет! — выходя на крыльцо, запел Ёжик.
И взял свою старую табуретку и поставил ее в чан с водой.
А когда на следующее утро проснулся, увидел, что его старая табуретка зацвела клейкими березовыми листочками.

Сергей Козлов

Все ветки на дереве давно уже зеленели. Только одна оставалась чёрной и голой, будто никакой весны и не было.
Сел на неё дятел, постучал клювом и сказал:
— Так-так! Абсолютно сухая ветка.
Проснулась ветка от его стука и ахнула:
— Батюшки! Никак, уже лето? Неужто я весну проспала?
— Засохла ты, — прошелестели ветки-соседи. — Хоть бы ветер тебя поскорее сломал или человек срубил, а то ты всё дерево портишь.
— Ничего, — ответила ветка. — Скоро и я зазеленею.

дятел

— Слыханное ли дело, чтобы среди лета почки раскрылись? — заворчали ветки-соседи. — Весной надо было зеленеть, весной!
— Если я собираюсь зеленеть, значит, я не совсем сухая, — ответила ветка.
— Хворостина ты! — рассердились соседки. — Палка, дубина, чурка, полено, коряга!
— Говорите что хотите, — сказала ветка. — А я всё равно оживу.
Но её твёрдые почки так и не раскрылись. Никого она не накормила, не спрятала в тени, не приютила в листве. Не цвела она и не пускала по ветру крылатые семена.

Осенью листья на ветках пожелтели и ну летать, кружиться. Ветки-соседки заснули. Теперь они и сами стали чёрными, голыми. Сухая ветка ничем от них не отличалась. Даже дятел как ни в чём не бывало сел на неё и спросил:
— Чего не спишь? Давай спи, набирайся сил до весны! — И тут он узнал её: — Какой же я рассеянный! Хворостине о весне говорю! Так не бывает, чтобы сухая ветка снова ожила.
Вспорхнул и улетел. А ветка выпрямилась и сказала:
— Поживём — увидим.
Пришла зима. Упали снежинки на ветку, укрыли каждый её сучок, каждую почку, заполнили каждую развилку. Стало ветке тепло и тяжело, словно от листьев. Мороз. Иголочки инея выросли на ветке, окутали её со всех сторон. Ветка так и засверкала в лучах морозного солнца.
«Что ж! — подумала она. — Оказывается, не так уж плохо быть сухою веткой».
Потом наступила оттепель. На ветке повисли капли. Они переливались, блестели, падали одна за другой. А ветка всякий раз приподнималась и вздрагивала. Словно живая.
И снова снег. И снова мороз. Долгая была зима.
Но вот поглядела ветка вверх: небо тёплое, голубое. Поглядела вниз: под деревьями чёрные круги.
Растаял снег. Появились, откуда ни возьмись, прошлогодние листья и давай носиться по лесу. Видно, решили, что опять их время пришло.
Ветер утих, и они угомонились. Но заметила ветка, что они и без ветра шуршат потихонечку. Это из-под них травинки вылезают.
Травинки вылезали поодиночке, а листва на дереве распустилась вся сразу. Проснулись ветки-соседки и удивились:
— Ишь ты! Хворостина-то за зиму не сломалась. Видать, крепкая.
Услышала это ветка и загрустила:
— Значит, я и вправду хворостина. Значит, ничего у меня не получится. Хоть бы срубил меня человек, бросил бы в костёр…
И она представила себе, как загорится костёр, как вспыхнут на ней языки огня, словно большие красные листья. От этого ей стало тепло и немножко больно.
Тут на неё сел дятел:
— Привет-привет! Как здоровье? Не беспокоят ли жучки-короеды?
— Дятел, дятел… — вздохнула ветка. — Опять ты всё перепутал: сухую ветку за живую принял.
— Какая же ты сухая? — удивился дятел. — Ты просто разоспалась. Другие вовсю зеленеют, а у тебя только-только почки раскрылись. Кстати, куда девалась хворостина, которая тут торчала?
— Так это же была я! — обрадовалась ветка.
— Перестань говорить глупости! — сказал детял. — То была абсолютно сухая ветка. Чего-чего, а живую ветку от сухой я уж как-нибудь отличу. Я же всё-таки головой работаю.

Про Весну (русская народная сказка).

Бежит весенний ручей к реке, звенит, раду­ется. Вдруг на его дороге большой камень встал. Ручей бился, бился о него, толкал, толкал — и не сдвинул. Прибежал напиться воды заяц. Ручей просит:
— Заяц, заяц, сдвинь камень! Я не могу дальше бежать!

Заяц толкал, толкал камень, не сдвинул и убежал. Прибежал напиться воды кабан. Ручей просит:
— Кабан, кабан, сдвинь камень! Я не могу дальше бежать!
Кабан толкал, толкал камень, не сдвинул и убежал. Пришёл напиться воды медведь. Ручей просит:
— Медведь, медведь, сдвинь камень! Я не могу даль­ше бежать!
Медведь толкал, толкал камень, не сдвинул и ушёл. Из норы вылезает крот и говорит:
— Ручей! Дай мне воды напиться, я сдвину камень.
А ручей ему:
— Куда уж тебе, маленькому да слепому, камень сдви­нуть! Его заяц, кабан и медведь толкали, толкали и — не сдвинули!
Напился крот воды. И давай под камнем норы да ходы рыть. Всю землю под камнем прорыл-пропахал. Камень зашевелился и — провалился под землю.
Обрадовался ручей, зазвенел, зажурчал и дальше к реке побежал.

Максимова Елена Николаевна,
учитель начальных классов
ГБОУ СОШ No 5 Василеостровского района
г. Санкт-Петербурга

Светлячок был совсем маленький и очень переживал, что не может сделать ничего хорошего на свете. Он тяжело вздыхал днём и горько плакал по ночам. Плакал очень тихо, поэтому никто не замечал его горя. Однажды, когда Светлячок оплакивал свою никчёмность, он услышал, что вместе с ним кто-то плачет, но только громко и безутешно.
-Кому ещё плохо? Какая у него беда? - Малыш поспешил на голос. В высокой траве сидел мальчик и рыдал.
-Что у тебя случилось? Могу ли я чем-то помочь?- спросил Светлячок и осёкся. Что он может? Такой маленький и некрасивый! На его удивление мальчик перестал плакать и протянул навстречу огромную руку.
-Пусть лучше раздавит, чем так жить без всякой пользы,- подумал Светлячок. Но большая рука бережно подхватила его и поднесла к лицу.
-Спасибо тебе, малыш!- сказал мальчик. - Мне с тобой светло и не страшно. Теперь я не один! Теперь я вижу дорогу к дому!
И на лице появилась улыбка. Светлячок крепко прицепился к груди мальчика. Он старался светить изо всех сил. Его маленькое тельце чувствовало, как радостно бьется в груди мальчика сердце.
Никогда в жизни Светлячок не был так счастлив! -Значит, я могу делать добрые дела!
Разве может быть большее счастье, чем заставить радостно биться чьё-то сердце, чем спасти кого-то от одиночества, помочь найти верную дорогу? И малыш ещё крепче прижался к груди своего друга. Ведь совсем не важно, кто ты. Важно, какая у тебя душа!

1.


2.


3.


4.


5.

еще фото для наших фантазий

1.


2.


3.


4.


5.