Обрывается день и неспешно уходит за гору
златоглавое солнце – мерило от жизненных лет,
тихой трелью цикада в созвучие птичьему хору
шлет лучам уходящим негромкий прощальный привет.
Потянулись стада от равнины к родному подворью,
где-то всхлипнула звонко и тут же примолкла гармонь,
чуть колыша крылами, скользит по небесному морю
молчаливая птица…. Под ивой, расседланный конь
нервно роет копытом, и грива играет волненьем,
равно волны на речке резвятся в круженье стремнин,
вслед ушедшему дню воздавая хвалу поклоненьем
машут будто платочками алые кисти рябин.
Боголепье разлито в смешении запахов дивных,
да застыло в росинке, дрожащей в ладони листка,
где-то в чаще лесной, в запустениях мест нелюдимых
потревоженный шорохом, заяц стремглав проскакал….

Пусть рядит Заратустра, что вовсе природа - не бог,
в поклоненье усердном, к величьям иным припадая…
Он наверно забылся…, и просто увидеть не смог
как заря над полями, кострищем багряным сгорая,
пепелища ушедшего дня сохранивши до срока
ранним утром просыплет в рассветную тихую хмарь,
и для всякого сердца простым и понятным уроком
объяснит незатейливо - кто на земле государь…