О возвращении себе Россиею свободы на Черном море. "Да, в сердце русского народа святиться будет этот день"
Севастопольские закаты. Фото EVGENY KORNIENKO
Пятнадцать лет с тех пор минуло,
Прошел событий целый ряд,
Но вера нас не обманула —
И севастопольского гула
Последний слышим мы раскат.
Удар последний и громовый,
Он грянул вдруг, животворя;
Последнее в борьбе суровой
Теперь лишь высказано слово;
То слово — русского царя.
И всё, что было так недавно
Враждой воздвигнуто слепой,
Так нагло, так самоуправно,
Пред честностью его державной
Всё рушилось само собой.
И вот: свободная стихия, —
Сказал бы наш поэт родной, —
Шумишь ты, как во дни былые,
И катишь волны голубые,
И блещешь гордою красой!..
Пятнадцать лет тебя держало
Насилье в западном плену;
Ты не сдавалась и роптала,
Но час пробил — насилье пало:
Оно пошло как ключ ко дну.
Опять зовет и к делу нудит
Родную Русь твоя волна,
И к распре той, что бог рассудит,
Великий Севастополь будит
От заколдованного сна.
И то, что ты во время оно
От бранных скрыла непогод
В свое сочувственное лоно,
Отдашь ты нам — и без урона —
Бессмертный черноморский флот.
Да, в сердце русского народа
Святиться будет этот день,—
Он — наша внешняя свобода,
Он Петропавловского свода
Осветит гробовую сень...
Тютчев. ЧЕРНОЕ МОРЕ. Начало марта 1871
Поводом к написанию стала отмена статей Парижского мирного договора 1856 г., ограничивавшего права России на Черном море.
И. С. Аксаков, поясняя тютчевские слова, писал: «Он, по всему видно, пришел к убеждению, что решение великого Восточного вопроса отсрочено историею надолго, и что ни Европа еще не истощила всех жизненных сил своего духа, ни Россия еще не созрела для предназначенного ей, как думал Тютчев, призвания <...> Но Тютчеву довелось дожить и до последнего эпилога Восточной войны. Луч лелеемого им будущего снова сверкнул для него в настоящем. Мы разумеем возвращение себе Россиею свободы на Черном море, т. е. ту декларацию, которою Русский кабинет, в конце 1870 г., возвестил Европе, что перестает считать для себя обязательными, в отношении к Черному морю, ограничения в правах, наложенные на Россию Парижским трактатом.
Не мог не встрепенуться душою уже почти 70-летний, «не обманувшийся в своей вере» поэт, и отозвался двумя стихотворениями, которые, впрочем, нигде не были им напечатаны, а одно из них, согретое вполне искренним чувством, оставалось даже совсем неизвестным до самой его кончины».
А. Ф. Гильфердинг в письме к Н. В. Гербелю, которое можно датировать приблизительно 9 марта 1871 г., отмечал: «Вот душа человек — Тютчев, уже вчера прислал стихотворенье, и какое прелестное!» — имея в виду «Черное море». — «...Корректуру стихотворения Тютчева не потрудитесь ли свезти автору? Быть может, он вместо слов «внешняя свобода» в последней строфе согласится поставить «новая свобода» или что-нибудь подобное; последние два стиха показались также не совсем понятными». Являясь председателем Петербургского отделения Славянского Благотворительного Комитета, Гильфердинг занимался подготовкой празднества с живыми картинами. 15/27 марта Д. Ф. Тютчева писала сестре, Е. Ф. Тютчевой: «Будут живые картины на славянские темы, где будут читаться новые стихи, написанные папа о конференции. Стихи эти пользуются большим успехом». А в письме жены поэта, Эрн. Ф. Тютчевой, к И. Ф. и О. Н. Тютчевым от 25 марта / 6 апреля 1871 г. сообщается о «стихах еще неизвестных, только что написанных мужем по случаю благополучного завершения Лондонской конференции, посвященной вопросу о Черном море»: «Эти стихи будут прочитаны после Пасхи на патриотических живых картинах, организованных Славянским Комитетом в пользу славян. Скажу между нами, что они были прочитаны и чрезвычайно оценены государем, которому их показала Антуанетта Блудова без ведома моего мужа».
*И вот — «свободная стихия», —
Сказал бы наш поэт родной... — имеется в виду А. С. Пушкин и цитируются слова из его стих. «К морю» (1824) («Прощай, свободная стихия!»).
*Он Петропавловского свода
Осветит гробовую сень... — подразумевается могила императора Николая I, финал царствования которого был ознаменован трагическими событиями Крымской войны 1853—1856 гг. Через несколько месяцев после смерти императора Тютчев писал Эрн. Ф. Тютчевой: «Нет, конечно, его ошибка была лишь роковым последствием совершенно ложного направления, данного задолго до него судьбам России, — и именно потому, что это отклонение началось в столь отдаленном прошлом и теперь так глубоко, я и полагаю, что возвращение на верный путь будет сопряжено с долгими и весьма жестокими испытаниями. Что же касается конечного исхода борьбы в пользу России, то мне кажется, он сомнителен менее, чем когда-либо».
http://www.fedor-tutchev.ru/poezia381.html