http://www.mpravda.by/materialy/item/13393-god-bez-matushki-god-bez-mamy.html

Молитвами св. блж. Ксении Петербуржской, св. Пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, прп. Серафима Саровского, св. вмч. Георгия Победоносца и под Покровом Самой Пресвятой Девы Марии, да возрастает сия святая обитель во образ раскрытия предвечного замысла Господня о ней, ради обретения сил, веры и надежды в деле спасения душ человеческих, во укрепление святости, чистоты и Любви в нашей единой Святой Белой, Малой и Великой Руси!

http://kseniamonastyr.by/



Фильм о матушке Василиссе, который сделали Игорь и Елена Батура, о.Андрей Малаховский и Ольга Шибайко из Свято-Елисаветинского монастыря. Они несут послушание в психоневрологическом интернате №3, где действует храм Ксении Петербургской.
"Мы благодарны Богу, что вместе с нами служение в интернате начинала матушка Василисса - настоящий воин Христов! Ее любовь согревает наши сердца и сейчас, а жизненный путь вдохновляет идти дальше..."



8 января 2017 года, в праздник Собора Пресвятой Богородицы, митрополит Минский и Заславский Павел, Патриарший Экзарх всея Беларуси, и епископ Борисовский и Марьиногорский Вениамин совершили чин погребения убиенной игумении Василиссы (Медведь), настоятельницы монастыря в честь блаженной Ксении Петербургской деревни Барань Борисовского района.



Матушка Василисса всех учила любви

Вторник, 09 января 2018 13:35
Год без матушки, год без мамы
Анна МАСЛЯКОВА
Он прошел незаметно, целый год или всего только год – для кого как – со дня страшной трагедии в Свято-Ксениевском монастыре (д. Барань Борисовского района). Напомним: в прошлом году, накануне Рождества, в обители вечером 5 января кухонной работницей была убита игуменья Василиса (Медведь). В конце прошлой недели – 4 и 5 января в монастырском храме отслужили архиерейскую службу и панихиду за упокой души матушки. Собрались помолиться и вспомнить ее те, кто приезжал в монастырь за духовной поддержкой, благословением. Ценным был для многих и ее житейский опыт, умение видеть корень проблемы, дать ненавязчиво дельный совет.
Cегодня они охотно поделились бы своими воспоминаниями о матушке. И я могла бы рассказать о ней: в прошлом году мы делали репортаж о подготовке к Рождеству в монастыре, была знакома с матушкой и раньше. Но накануне годовщины решила встретиться с ее младшей дочерью Натальей. Ведь для своих детей, Юрия, Анны и Натальи, она была и останется прежде всего мамой. Когда из жизни уходит родной человек, его место в твоей душе не займет никто. Оно будет свято. И не пусто – его заполнят самые дорогие воспоминания и чувства.
Для Натальи этот год был непростым. И морально тяжело, и работы было много. Она преподаватель и инспектор по воспитательной работе в Минском духовном училище, регент сводного хора училища и Духовной академии. Не часто, но по возможности приезжает и в Барань. Год прошел, но легче пока не стало. Не отболело:
– Особенно когда приходишь на могилку: эмоции возвращаются, и пусть не такую острую, но снова переживаешь боль. Это естественно, когда теряешь самого родного человека...
– К ней часто приезжали за благословением, советом. Кому-то матушка давала ту любовь и искренность, которую недополучили от родной матери. А вы могли поделиться с ней чем-то очень личным?
– Если серьезный какой-то жизненный вопрос – делилась, конечно, и советовалась, но такого «подружничанья» не было. И я считаю, что это правильно: какая-то дистанция между поколениями должна быть, мама – не подружка. Могла, конечно, о чем-то и посоветоваться, она слушала, высказывала свое мнение. Или могла сказать: «Делай, я благословляю!»
– И вы соглашались?
– Не сразу – дети ведь всегда немного в оппозиции к родителям. Особенно в юности: я взрослая, сама решу! А если лбом об стену – сразу вспоминаешь мамины слова. Приходит смирение, начинаешь прислушиваться – как у всех, мы не были исключением. У каждого свой характер, свое мнение, и хочется его выразить, на своем настоять.
Но все равно, сколько бы ни упирался – знаешь: ее опыт и материнское сердце подскажут, как лучше. Сегодня особенно не хватает ее слова как последней инстанции. И спустя год еще на уровне привычки срабатывает: что-то взволновало, и первая мысль маме написать, что-то обсудить хочется, первый порыв – узнать ее мнение… Новости, события с ней обсуждали, по вайберу чаще общались, эсэмэски научилась она отправлять. Виделись-то не часто. Я жила в Питере, в Царском Селе в Феодоровском Государевом соборе служила регентом.
– Как вы восприняли мамино решение уйти в монастырь?
– Это было в 2001-м, мне было 20 лет. Я училась в Санкт-Петербургской духовной академии. Вместе с передачей от мамы получила письмо с новостью. До этого времени она была в сестричестве при Свято-Петропавловском соборе, делилась со мной – что есть такое желание. Но я не ожидала, что это так быстро произойдет, морально не была готова. И первая мысль – а как же я, куда теперь приезжать буду? У Юры своя семья, у Ани тоже, а для меня дом там, где мама... Сначала она была в Свято-Елисаветинском монастыре в Новинках. А когда стала игуменьей в Барани, мы приезжали к ней. Первое время привыкали и она и мы. Помню, громко крикнешь: «Мама!», а она в ответ строго: «Не мамкай!», «Какая вам мамка!»… Понятно, ей было неловко при посторонних, и мы недоумевали: а кто, если не мамка! Сегодня эти воспоминания вызывают улыбку.
– А какой она была дома для вас мамой?
– Очень строгой и требовательной. Она ведь одна нас растила: родители развелись, когда мы еще маленькие были. Работала в лицее музыкальном (теперь колледж при Академии музыки) в отделе кадров, и в группе продленного дня. И преподавала, она историк по образованию. За что она только не бралась, чтобы заработать копейку в семейный бюджет. Помню, как в 90-е мама купила ньюфаундленда в Питере, они как раз были в моде, с прицелом разводить щенков на продажу. Наша собака была из большого помета и сама принесла нам 13 щенков. В магазинах – ничего, кроме дорогого «Нутрилона», смешивали его с манкой и кормили малышей.
Они были такие милые! Потом мы их распродали, на вырученные деньги что-то даже из мебели купили, из одежды. На этом завод щенков на продажу и закончился. Но главное, что мы приобрели верного друга. Собака была нам и нянькой, мы с ней и в лес, и на речку. И заступницей: мама за ремень – она на защиту, потом так его запрячет куда-нибудь, найти не могли…
Когда собаки не стало, долгое время тосковали и мечтали с Аней – когда вырастем, заведем…
– Мечту осуществили?
– Да. Я в Питере себе купила щенка, сейчас это уже огромный добродушный пес, а для Ани в питомнике взяла собаку бесплатно – хозяева отказались. У Ани в Браславе свой дом и теперь свой ньюфаундленд.
– Не было ревности, что матушка всегда в делах, и всем приезжающим время уделить надо. Вам хватало ее внимания и любви?
– Ревности – нет, не было. Мы не были эгоистами, а она и до монастыря дома не сидела, все время – работа, движение. Мы поэтому и готовить научились рано. Мама по телефону консультировала: сначала это сваришь, потом это добавишь... А в монастырь когда приезжала, мама обязательно уделяла время. И я официально работала там два года регентом. И Юра работал и сейчас работает. Он скульптор, занимается отделкой по камню. В Свято-Георгиевском храме престол, жертвенник и иконостас, как и много других работ в монастыре, выполнены им.
Тоже говорил, что в последнее время они хорошо и много общались. Аня реже приезжала, но мы все всегда на связи...
В прошлом году Рождество выдалось морозным. Особенно 8 января – в день погребения – было ниже 20 с минусом. Одна супружеская пара ехала из Питера в Барань всю ночь, чтобы успеть проститься с матушкой. По дороге мотор периодически глох – солярка замерзала. Вытаскивали из салона канистру с теплым топливом, доливали в бак и ехали дальше. И сегодня, наведываясь на родину, на Борисовщину, обязательно заезжают в монастырь, на могилку. Такая трогательная преданность очень дорога для Натальи. Это свидетельство того, что, получая в свое время духовную помощь от матушки, сохранили в сердце благодарность. И верят, что матушка Василиса и там продолжает молиться за них.
– Матушка рассказывала о своем лихачестве за рулем. Местные сотрудники ГАИ делали замечания, но относились терпимо. И даже номер выдали особенный, «православный» – четыре «семерки» и ХВ-5.
– Да, она любила повторять: «Нет у меня времени тихо ехать!» Помолится – и вперед. Выезжаем вместе, тут же обгоняет – и след ее простыл. А у меня машина старенькая – не угнаться за ней. Первая машина, которую одна водила, была «копейка», красно-оранжевая – мне было лет пять тогда. Потом она опять села за руль, уже когда пошла в Свято-Елисаветинский монастырь, там нужно было по выставкам ездить. А в Барани все время за рулем. И в Минск приезжала часто по делам, оставалась на ночь. Утром в четыре вставала, помолившись, ехала обратно.
Привычка много работать и мало спать пригодилась в Барани. Первое время ей было очень сложно: быт наладить, и с местными отношения, многие были агрессивно настроены. Постепенно все менялось. А строительство не прекращалось никогда. Она спешила как можно больше успеть.
– И все с большим вкусом, и чувством стиля, продумывая каждую мелочь..
– Одни фонари чего стоят! Помню знакомым в Питере показывала фото, они восхищались: «Ну, фонарики – это что-то!» Проще было установить плафоны какие-нибудь круглые, подешевле. Но в таких, казалось бы, на первый взгляд, мелочах видна личность, и характер, стремление делать все основательно.
– И чувство юмора у нее было отличное, и легкость особенная. Думаю, если и ругала, то беззлобно. И любви ее хватало на всех. Многие пользовались ее добротой?
– Но если кто злоупотреблял доверием, тому и доставалось, мог и под горячую руку попасть!
– И голос был у матушки хороший – украинские корни?
– Да, оттуда, у нас и бабушка пела, и у деда шикарный голос был, и тетя, и дядя. А прадед, дедушкин отец, был регентом и хранителем полкового храма. Так что корни у нас певческие давнишние. Все музыкальные и мама в музыкальной школе училась. Ее большое черное пианино до сих пор у нас в Заславле в доме стоит.
Вся родня ее на Черниговщине. И мы там каждое лето в детстве проводили. Бабушка была журналистом, главным редактором районной газеты. Дедушка – районным прокурором, а во время войны был командиром партизанского отряда в соединении Федорова, действовавшего на Черниговщине. По его рассказам был снят четырехсерийный фильм «Подпольный обком действует».
С детства нас и бабушка и мама водили в церковь по праздникам. И я в 13 лет стала петь в хоре Свято-Петропавловского собора. Он тогда еще только восстанавливался. Начинали с расчистки храма, выносили мусор. И мы с мамой в этом участвовали…
Наташа замолкает, погружаясь в воспоминания. Уже поздно, мы встретились после работы, в Духовной академии, где Наталья проводила занятия. Обе уставшие, периодически прерывали беседу, но не потому, что нечего было сказать: каждая вспоминала что-то свое о матушке Василисе. Я – о матушке, она – о маме. Сталкиваясь взглядами, грустно улыбались. И возникало ощущение, что она сейчас с нами…