Вот уже 15 лет на Нижнем Манхэттене действует настоящий православный монастырь, в котором живут и несут послушание более десяти насельников из разных частей света. В 2001 году основатель обители игумен Иоаким (Парр) перешел из юрисдикции РПЦЗ под омофор Патриарха Московского и всея Руси. Далее мы приводим интервью сайта pravoslavie.ru c отцом Иоакимом…
– Отец Иоаким, как случилось, что на Манхэттене появилось такое место – православный дом милосердия и одновременно монастырь?

– В 1993 году я был здесь единственным монахом. Но я хотел наладить монашеское делание в городе, потому что, как сказал апостол Павел, где много греха, там преизобилует благодать. Я хотел устроить церковь в небогатом районе. А в этом месте жили в основном бедные, здесь центр местной наркоторговли – в соседних домах полно людей, которые этим живут. Вначале мы попытались организовать странноприимный дом – место, где могли дать кров, еду и одежду людям, которые в этом нуждались. Но вокруг много мест, где дают кров, еду и одежду. И я начал понимать, что, наверное, мы должны сосредоточиться на чем-то другом.

– Чем же занимается «Mercy House»?

– Мы следуем примеру апостолов и Божией Матери. Так, сегодня утром к нам пришел человек, который одиннадцать лет «сидел» на героине. Он просил о помощи. Мы отвезли его в больницу, там ему сделают детоксикацию, после этого он пройдет программу реабилитации. По воскресеньям готовим пищу и кормим тех, кто живет в переходах и на улице, у кого ничего нет. Мы одеваем людей, направляем их на обучение, уберегаем от тюрьмы, навещаем больных в психлечебницах. Но недостаточно просто принимать тех, кто болен, без крова, страдает от наркомании, алкоголизма, нужды, предоставлять ему кровать и говорить «ОК». Необходимо работать над его жизнью. А в его жизни беспорядок из-за неправильного выбора, который он когда-то сделал. В Америке никто не обязан жить на улице. Есть социальные программы, на которые выделяются немалые деньги. Но рано или поздно твоя пагубная привязанность закрывает перед тобой все двери. И вот ты приходишь к нам.

41682.p– «Mercy House» – это еще и монастырь. Как сформировалась монашеская община?

– Монашеская жизнь – наше основное дело. Работа регулирует монастырскую жизнь, а монастырь – работу. Все начиналось с помощи беднякам на улице, а из этого вырос монастырь. Помимо бездомных физически, к нам приходили бездомные духовно – в поисках места для духовного опыта, учения, молитвы. И уже затем начинали задумываться о монашеской жизни. Мы росли как маленький англоязычный приход. Так что сначала приходили, чтобы принимать участие в приходской жизни, и затем уже принимали решение стать монахами. Некоторые приходили, жили, работали, уходили, а потом принимали решение вернуться.

– Расскажите о монастырской братии. Что за люди подвизаются в обители?

– Младшему в монастыре 25 лет, а самому старшему монаху – 58. Это люди абсолютно разного происхождения, но, в основном, профессионалы: большинство имеет университетское образование, у некоторых есть ученые степени. У нас есть монах, который родился на Филиппинах, был диаконом в Римско-Католической Церкви, а потом решил принять Православие. Несколько лет он переписывался со мной, потом приехал. Сейчас он служит у нас диаконом и несет монашеское послушание – печет просфоры. Есть человек, который сделал карьеру как музыкант и работал в области социальных правительственных программ. К 50-ти годам он решил, что пришла пора остепениться, и он стал монахом. Совсем недавно к нам пришел профессиональный искусствовед – он продавал произведения искусства по всему миру. Он тоже решил начать свой путь к монашеству. Есть молодой человек с украинской Буковины. Его отец еврей, а мать – русская, но не христианка. Он принял Православие и сейчас подумывает о монашестве. Есть два родных брата из Пуэрто-Рико: один – священник, второй – монах. Их отец тоже принял Православие и стал священником, теперь у них в семье два священника и монах. Самый молодой из нас – кубинец – обратился из католичества. Есть иеромонах, который родился в Нью-Йорке, грек по национальности. Есть отец Лаврентий из холодной Сибири. Господь сводит нас вместе отовсюду, и задача нашего монастыря – по-настоящему приблизиться к монашеской жизни.

– Но все-таки «Mercy House» не обычный монастырь.

– Я не говорю, что есть «ненастоящие» монастыри, но мы не прячемся от мира – мы здесь. В то же время мы осознаем, что этот мир – не то, к чему мы стремимся. Мы живем в центре большого города, но мы смотрим на улицу и говорим: «Мы не хотим этого безумия». Некоторые монахи уходят иногда по делам, а затем, возвращаясь, говорят: «Я так рад вернуться! Там, снаружи, совсем не то, к чему я стремлюсь». Мы хотим быть свободными от того безумия, которое нас окружает. Мы хотим найти Бога. Это очень сложный процесс – жить в сообществе и послушании, ведь у каждого из нас сильная воля. Но мы справляемся. Мы молимся, мы работаем, мы боремся, у нас есть цели. И люди понемножку меняются. У нас в монастыре разные люди – разного этнического, религиозного и социального происхождения. Но все они приходят одним путем – через желание найти мир, найти Бога. И, я полагаю, находят все это здесь.

IMG_3664– Что в дальнейших планах?

– Мы недавно приобрели небольшой участок земли к северу от Нью-Йорка – 153 акра: два пустыря и дом. Начали ремонтировать дом, чтобы сделать там кельи для монахов. В дальнейших планах – устроить в лесу скиты для монахов, которые хотят подвизаться в одиночестве.

– Но все это требует немалых средств. Как выживает монастырь в центре Нью-Йорка, тем более сейчас – в условиях мирового кризиса?

– Какой кризис? У Бога нет кризиса. Наш дом называется «Mercy House» – «Дом милосердия». Но не только потому, что мы помогаем людям. Он получил свое название в честь образа Божией Матери «Милостивая». Когда я искал здание, место, где мог бы поселиться, здесь был священник из Греции – отец Нифонт. Он был при смерти и лежал в больнице, а я пришел повидать его и рассказал, что ищу здание. Он достал из своего кармана маленькую бумажную иконку Божией Матери «Милостивая» и сказал: «Молись перед ней – и получишь все, что захочешь». Это было в четверг, а в пятницу я пошел на поиски и увидел заброшенный дом. Вдруг человек на улице спрашивает меня: «Вы хотите купить дом?». Я в свою очередь спрашиваю: «А вы владелец?». Он говорит: «Нет». – «А вы знаете владельца?». – Он говорит «Нет». Я говорю: «Зачем же вы спрашиваете, ищу ли я дом?». Он говорит: «А почему бы вам не написать записку и не положить под дверь? С вами свяжутся». Он ушел, а я понял, что единственный кусочек бумаги, который у меня есть, – это бумажная иконка. Я написал на ее обороте свое имя и телефон и положил под дверь. Это было в пятницу. А в понедельник утром позвонил мужчина и сказал: «Я нашел вашу записку. Это дом моей бабушки, она живет во Флориде. Если хотите, я вам его покажу». И здание получило название «Mercy House» – по имени образа Божией Матери «Милостивая».

Так у нас появился дом. Сначала хозяева запросили 400 тысяч долларов, а потом снизили цену до 172 тысяч. Но у меня не было денег. И тут одна пара пригласила меня к себе домой на ужин. Я должен был ехать к ним на поезде и был не особенно этому рад, потому что у меня почти не было денег, а билет на поезд стоил 12 долларов. Я был не в настроении ехать на ужин за 12 долларов, но епископ сказал: «Поезжай, навести их». Я приехал, а после обеда хозяева дали мне конверт: «Здесь немного денег: мы хотим помочь вам. Отдадите, когда сможете. Впрочем, можете и не возвращать». Я положил конверт в карман, приехал домой, открыл и увидел чек на 172 тысячи долларов – как раз, чтобы купить это здание. Так мы обзавелись домом, не влезая в долги. Все стройматериалы люди приносили нам сами. Пришла семейная пара и сказала: «У нас есть магазин стройматериалов. Вы получите все, что вам нужно». Они сделали для нас пол, потолок, стены, обеспечили кирпичом и красками. Пришел еще один человек и сказал: «Вам нужен профессиональный строитель». А я ответил: «Это замечательно, но нам нечем ему платить».

Тогда он выписал чек на 50 тысяч долларов. Такие вещи происходили в прошлом, они продолжают происходить и сейчас. Недавно мы приобрели участок с домом в окрестностях Нью-Йорка. Над верхним этажом мы хотели надстроить мансарду. У нас был человек, который работал с контрактами, следил за тем, что может потребоваться для строительства. Строители говорили, что могут сделать пять спален и ванную в мансарде, и это будет стоить 18–19 тысяч долларов. На той же самой неделе ко мне пришел один из моих духовных сыновей с вопросом, чем он мог бы помочь монастырю. Он выписал нам чек на 25 тысяч долларов, так что мы смогли все оплатить. Такие вещи происходят сами, когда о них не просишь. Господь помогает. Мы никогда не собираем деньги в церкви во время служб – просто в стороне стоит ящик: если хочешь – опусти в него свою лепту. И всегда находятся люди, которые опускают. Иногда можно обнаружить конверт с парой тысяч долларов: ни имени, ни адреса – просто в помощь церкви. Так что я уверен: кризис, рецессия – для Бога ничего этого нет, Он и не знает об этом. Он продолжает подавать нам все, в чем мы нуждаемся.