Олег Даль. Есть только миг между прошлым и будущим...

Ректификация гороскопа.

 

 

 

Олег Иванович Даль - гениальный советский актер, с тонкой и ранимой душой поэта и трагической судьбой великого актера, сгоревшего до срока. Ему не удалось полностью реализоваться, как актеру, за те немногие годы жизни и работы в актерской профессии, которые отвела ему судьба, но многие его роли навсегда остались в памяти людей, как находящиеся далеко за гранью обычной актерской игры. Как личность и актер, Олег Даль был абсолютно неповторимым, не терпящим никаких ограничений и невписывающимся ни в какую из систем. И незря, Олег Даль на одной из встреч со зрителями, когда ведущий по ошибке представил его народным артистом, сказал: «Я — не народный артист, я — инородный...» . Я думаю, что именно эта фраза максимально точно описывает Олега Даля, как личность и как актера. Он был абсолютно неповторим, полностью внутренне свободен и просто физически не вписывался в окружающую его действительность из-за особой тонкой организации его души и натуры. Это была трагическая личность, с очень большим внутренним душевным напряжением и духовными терзаниями (что видно и по его гороскопу), которые могли найти выход вовне лишь через самозабвенное творчество (актерскую игру), алкоголь или постоянный конфликт с окружающей его действительностью. И трагизм судьбы Олега Даля заключался именно в том, что он не мог, в силу очень многих субъективных и объективных причин, полноценно реализоваться в театре и кино как актер. Что фактически и явилось причиной того, что Олег Даль прожил такую короткую жизнь и умер молодым. Его жизнь промелькнула, как комета на ночном небе, и длилась одно гениальное мгновение, тот самый миг между прошлым и будущим, о котором он так проникновенно спел в “Есть только миг между прошлым и будущим…”.

===================================================================

Время рождения Олега Ивановича Даля я определил, как 6 час 00 мин (GMT +3 часа). Градус положения Асцедента – 4 гр. Рака. Дата рождения 25 мая 1941 (г. Москва). Ректификация проводилась следующими методами: дирекции солнечной дуги, транзиты, соляры. Система домов – Плацидус. Знак Асцедента определялся мною на основании внешности, психологического портрета и особенностей личности Олега Даля.

 

 

Натальный гороскоп Олега Даля в большем разрешении.

Асцедент актера и положение планет в домах я определял исходя из следующего:

1. Основные черты характера актера.

Привожу описание основных черт характера Олега Даля по воспоминаниям знакомых и родственников.

Рассказывает актер Валентин Гафт:

“ Олег считал: артист - это тайна. Он должен делать свое дело и исчезать, - В него не должны тыкать пальцем на улицах. Он должен показывать свое лицо в работе, как Вертинский свою белую маску - а потом снимать эту маску, чтобы его не узнавали. “

Из воспоминаний режиссера А. Эфроса:

“Есть актеры - пешки. Олег был не из таких актеров. Он сочетал в себе очень серьезную личность, самостоятельную, гордую, непокорную, и - актерскую гибкость, эластичность...

Он был человеком неспокойным. Беспрерывно переходил с места на место, если был не согласен с чем-нибудь. Он был человеком крайностей. В нем клокотали какие-то чувства протеста к своим партнерам, к помещению, в котором он работал. Потому что где-то внутри себя он очень высоко понимал искусство. Хотя это смешивалось и с долей безалаберности, которая в нем тоже была. Но все-таки корни этой непослушности уходили в максимализм его взглядов на искусство. Он ненавидел себя в те минуты, когда изменял этому максимализму. У него были высокие художественные запросы. Он и к себе предъявлял очень высокие требования. Он понимал, что сам этим требованиям часто не отвечает. И мучился от этого.

Насмешливость, требовательность и в то же время какая-то безответственность, способность мучить других и еще больше мучить себя - все было в нем.

Он был загадочной личностью. Сознаюсь, до конца его я никогда не мог понять. Думаю, что до конца его почти никто и не понимал. Иногда мне казалось, что эта загадочность - следствие скрываемой душевной пустоты, а иногда, напротив, что он так сильно чувствует, что оберегает себя от лишних переживаний, как-то защищается.

Он по-мальчишески безбоязненно мог броситься в любое творческое задание. От природы он был импровизатором . Так называемый "академизм" ему совершенно не грозил. "Академизм" - это спокойствие, стабильность, это прикрепленность к чему-то застывшему. Ничего подобного не было в характере Олега Даля. В нем всегда был какой-то мятеж. И если попытаться разгадать, против чего он постоянно этот мятеж в собственной душе поднимал, я бы сказал - против всех нелепостей нашей жизни, против всех ее уродств.

Он многое ненавидел, не мог терпеть, с трудом выносил. Он был насмешником, но за многими его недобрыми насмешками таилась боль.

У него были такие удивительные, редкие внешние данные - тонкая фигура, жесткое, резкое лицо, невероятные по выразительности глаза. Он очень хорошо понимал, когда в кино снимали крупный план, что ничего не надо делать - только чуть-чуть изменить выражение глаз. Дав ему задание, я уходил к кинокамере и оттуда не всегда видел лицо Даля крупным планом. Но потом, отсматривая материал, всегда поражался. Точно так же я поражался, разглядывая дубли Смоктуновского. Но если у Смоктуновского восхищает мельчайшая игра лица, множество оттенков, переходящих один в другой, то у Даля - такая жесткая экономность, такая скальпельная, острая точность! Ну чуть шире раскрыл глаза - и что? Но Даль ничего не делал формально, у него все наполнялось содержанием, и каким! Я торопился снимать, не спрашивал, понял ли Олег какие-то мои краткие пояснения, а пленка потом отражала не иллюстрацию к пояснениям, а нечто самостоятельное и значительное.

Он был прирожденным киноартистом. Он мог быть неподвижным, но при том невероятно активным внутренне. [...]

Когда он ушел из Театра на Малой Бронной, то поступил в Малый театр, и я совершенно не понял этого шага. Я думал, что все это прихоти недисциплинированного актера. Но теперь я думаю, что все это были метания. Он не находил своего места, не находил себя в современном театре, более того - в современной нашей жизни.

Он всегда был отдельным человеком. В гримерной всегда сидел один, зашторивал окна, сидел в темноте, и скулы у него ходили. Настолько он раздражался, слыша, как за стеной артисты болтают на посторонние темы, рассказывают, где и у кого снимаются. Сам же он никогда не говорил о своих съемках и вообще очень мало говорил. А потом разражался какой-то циничной фразой.

Но он был при всем том душевно очень высоким человеком. Очень жесткий, а за этой жесткостью - необычайная тонкость, хрупкость.

Замечательно было, когда он был добрый. Или когда он был счастлив. Это были очень редкие моменты, но они были очень теплые, особенные. Когда кончился просмотр "Записок Печорина", Ираклий Андроников очень Олега похвалил, и Олег был счастлив. Он был буквально сверкающий - стал говорить что-то ласковое мне и другим, и глаза светились...

Мало актеров, про которых можно сказать, что они уникальны. Каждый немножко на кого-то похож. А Олег Даль был уникален. “

(ЭФРОС А. Книга четвертая. М., 1993. )

Из интервью с женой Олега Даля, Елизаветой Даль:

“– И как вы поженились?

Он мне писал письма, очень лиричные, добрые, я влюбилась в него благодаря этим письмам. Когда он приехал, мы отправились в загс. Помню, я замерла на мгновение, заполняя графу о смене фамилии, и посмотрела на него. И поняла, что он хочет, чтобы я стала Даль. После загса пошли в кафе-мороженое, выпили шампанского. На свидетельстве о браке| Олег размашисто написал: «Олег+Лиза=Любовь». Нам дали три дня на медовый месяц. Это были счастливые дни, потом начались очень трудные будни, которые растянулись на два года...

Олег страшно пил. При этом делался похожим на Зилова из «Утиной охоты», даже страшнее. Себя он не способен был убить, но меня как-то чуть не зарезал. В Горьком на гастролях у него начался тяжелый запой, такое, знаете, недопитое состояние, когда человек совершенно озверевший. Было очень жарко, я лежала в номере в одном купальнике. Он водил ножом по моему животу и говорил: «Ну и что! Мне наплевать, я все равно жить не собираюсь». Насколько он был тонок, интеллигентен, великодушен, настолько же страшен, грязен и жесток в пьяном кураже. Я не спала, мучилась, пряталась, когда он приходил домой в хлам пьяный, с ним возилась Оля. При этом он был необычайно чистоплотен. В какой бы стадии ни находился, первым делом шел в ванную. Оля боялась, что он сорвет колонку, и всегда говорила: «Олежечка, ты не набрасывай крючок. Ляг в ванну, набери воду и позови меня. Я тебе помогу». Однажды Оля заходит в ванную и видит картину: лежит Олег Иванович во всем своем великолепии в холодной воде с погасшей сигаретой во рту и спит блаженным сном, даже не включив запальник. Она закрыла воду, наорала на него: «Я женщина, а ты лежишь передо мной в натуральном виде!» Помогла ему встать, накинула халат и положила его спать. Я в эту ночь спала на раскладушке. Денег не было, мы забыли, что такое кофе, продавали с Олей вещи, которые нам присылали из Франции. И как-то, когда он меня чуть не придушил и я, вырвавшись, просидела до вечера на чердаке, Оля, не выдержав, сказала ему: «Олег, уезжай в Москву» и дала на дорогу 25 рублей. Надо сказать, что он очень красиво ушел: помылся, элегантно оделся и зашел к нам на кухню: «Все. Поехал. Могу у себя оставить ключ от квартиры?» – «Да». Я уже опять его любила, сердце обливалось кровью, так мне было его жалко. Но все-таки удержалась и не побежала за ним. Это было в марте, а 1 апреля вдруг звонок: «Лизка, я зашился на два года!» «Это не повод для шуток!» – резко оборвала я его. Но это была правда, он в компании с Володей Высоцким действительно зашился. На следующий день вхожу в квартиру, Олег стоит у окна, делает жест рукой, я останавливаюсь. Он поворачивается спиной, расстегивает штаны и показывает заплатку на заднице: «Вот моя торпеда!» После торпеды прежний Олег исчез надолго, словно его и не было. Началась настоящая счастливая жизнь...

Последние десять лет, что мы прожили, он периодически запивал, когда у него кончался срок, потом опять подшивался и не пил годами. Предложить ему зашиться было невозможно, на это должен был решиться он сам. Говорил так: «Три дня не выпускай меня из квартиры, буду плакать, просить – не слушай. Через три дня едем к врачу». Он никогда не устраивал пьянок дома – если хотел выпить, уходил из дома в ВТО, ИДЛ, Дом кино. Терпеть не мог пьяных актерских компаний.

– Говорят, что пить он начал в театре «Современник»?