Кроткий рассказ опубликованный в 1954 году.
Считается фантастикой. Но для меня..Скорее часть нынешнего и того что впереди..
Слушать (20 минут) онлайн.

Вера кивнула снова, проводя рукой по воде и наблюдая за барашками. Стиф видел, что она грезит о чем-то. Он нахмурился:
— Пожалуйста, Вера. Это наш последний шанс. Если они не примут нас сейчас, этого не произойдет никогда.
— Я знаю, Стиф. Я постараюсь.
Но она смотрела назад, на маленький островок посреди Ист-Ривер, где отец Стифа когда-то построил свой дом.
— Тебе лучше еще раз повторить слова, — напомнил ей Стиф, зная, что они понадобятся им сразу же, как только они причалят. — Слова ненависти.
Вера вынырнула из грез и попыталась вспомнить древние слова. Сбивчиво начала произносить:
— Слова ненависти: гнида, сука, свинья…
— Продолжай, — настаивал Стиф.
— Я не могу так, — сказала она печально, почти скорбно. И отвернула от него свое бледное лицо.
— Вера! Ты же знаешь, как это важно! Ты хорошо помнишь список оскорблений?
— Не очень.
— Вспоминай. И не показывай им, что ты нервничаешь. Мы по-прежнему — Меньшинство. Они будут обзывать нас Комми, Неггерами, Катликами, Йудами, Сошулистами и Хреками. Но мы должны все отрицать.
— Я знаю.
— Мы такие же Классные Ребята, как и все остальные, и не забывай об этом. Что ты скажешь, когда они спросят, кто мы?
— Я скажу, что мы Классные Ребята, Реальные Пацаны… — ответила Вера.
— Парни, Кореша, Друганы, — дополнил Стиф за нее. — Нужно ухитриться перечислить все сразу.
Он стал грести еще энергичнее, пытаясь скрыть раздражение. Он знал: она не выучила слова как следует. В старом доме его отца, на острове, Вера слишком часто смотрела в окно, вместо того чтобы учить древние, самые важные слова.
Иногда девушка вела себя так, словно ей нет никакого дела до того, что они — Меньшинство. Она напоминала ему отца, его несчастного сумасшедшего отца, абсолютно безразличного к тому, называют ли его Катликом, Сошулистом или еще каким-нибудь отвратительным прозвищем Меньшинств. Иногда Стиф начинал подозревать, что Вере вовсе не хочется быть тем, кем хочет быть каждый, — одним из Классных Ребят.
Они причалили и втащили лодку на берег.
— Идем. — Стиф взял девушку за руку, чтобы помочь ей преодолеть усыпанную мусором насыпь. — И пожалуйста, помни: чтобы стать одной из них, ты должна ненавидеть.
Он очень надеялся, что она не подведет. В последнее время она вела себя странно: иногда радовалась, но все чаще грустила или погружалась в грезы, как сейчас. Ну, придется ей избавиться от этого. Все их будущее сейчас зависит от того, что подумают о них Классные Ребята. А ему уже до смерти надоело быть Меньшинством.
Они зашагали вниз по полуразрушенной улице. С двух сторон высились великие строения Йоука, который некогда был полон людей, как гласит легенда. Правда, это было еще в те времена, когда, как Стиф знал, существовали отвратительные Демкраты, Анаркисты и прочие странные племена.
Они не прошли и квартала, как их обнаружили Классные Ребята. Окружили толпой, плотной, бок о бок друг к другу. Сыпали ругательствами в лучших традициях Реальных Пацанов, и Стиф почувствовал укол зависти оттого, что не принадлежит к их числу.
— Эй вы, гниды! Гляньте-ка на это! — крикнул один из Классных Ребят. — Это ж тот парень, Комми!
— Никакой он тебе, свинья, не Комми! Он чертов Ройлист!
Невозможно было увидеть, кто это сказал: Классные Ребята всегда высказывались откуда-то из центра толпы.
— Он и Комми, и Ройлист, ишачий ты зад! И Демкрат к тому же!
— А девчонка — Царистка!
Стиф побледнел, когда в них начали швырять эти древние страшные имена. Вскоре Классные Ребята уже грызлись между собой, выкрикивая старые бессмысленные проклятия в адрес друг друга.
— Ты, сучка, крысиный сын!
— А ты — родной брат свиньи, хотя и козлина!
Но Комми, Ройлист, Катлик — все по-настоящему страшные, дурные названия — приберегались для ненавистных Меньшинств.
— Я Классный Парень! — закричал Стиф, перекрывая шум толпы. — Мы хотим присоединиться к вам, Вера и я.
Толпа откатилась на несколько метров назад, держась от Стифа подальше. Все они были одинаково малорослые, с грязно-коричневыми волосами. У всех близко посаженные карие глаза и широкие рты, полные гнилых зубов. Невозможно было отличить одного оборванца от другого.
— Гляньте-ка, он такой странный! — завопил один из них.
Стиф вспыхнул от стыда за свои светлые волосы и за черные кудри Веры. К тому же оба они — высокого роста.
— С тем, как я выгляжу, ничего не поделаешь, — сказал он. — Но я не хочу быть Меньшинством. Я не Сошулист, не Царист и не Демкрат или еще кто. Я Классный Парень, Реальный Пацан и ваш Друган, стопудово!
Потная, плотно сбившаяся толпа взвыла от смеха.
— Он! Реальный Пацан!
— Да я Анаркиста враз узнаю! С первого взгляда!
— Он сын этого организатора, долбанутого психа, ага?
— Да не толкайся ты, гнида вонючая!
— Сам перестань, свинья, козлина, гнида…
— Позвольте нам остаться с вами, — сказал Стиф. — Мне надоело одиночество. Я хочу быть как все, на самом деле, очень хочу!
— А-а! — воскликнул один из Классных Ребят. — Да ты, наверное, хочешь стать Лидуром? Гинералом? Диктором? Или вообще Пездентом?
Он выплевывал ненавистные имена, как яд.
— Нет, не хочу, — ответил Стиф. В нем снова затеплилась надежда. В предыдущий раз они просто проигнорировали его. А сейчас хотя бы разговаривают.
— Я хочу быть Классным Парнем, как все.
— А что она?
— Она тоже Классная, — заверил их Стиф. — Стопудово! Правда, Вера?
Он вставлял в свою речь древние слова в надежде, что это будет звучать убедительнее.
— Что? — Вера рассматривала старинные здания и теперь как будто очнулась от грез. — А, да-да, конечно.
— Ты должна сказать «стопудово, будь я проклята», — зашептал Стиф. Он испугался, что ее слова не произвели должного впечатления.
Все больше Классных Ребят стягивалось к этому месту — невысоких, с грязно-коричневыми волосами. Толкаясь и ввинчиваясь в толпу, они скалились, вопили, извергали ругательства в адрес друг друга.
— Не верю я, что он Реальный Пацан, — сказал кто-то из толпы.
— Да Реальный я! — закричал Стиф.
— Нам надо это перетереть между собой, — сказал один мужчина. — Правда же, Братаны?
Все вокруг согласно загудели.
— Встретимся завтра, рвань желтопузая, — бросил Стифу другой. — Но ты особо не надейся.
Толпа рассосалась, но Стиф и Вера еще долго слышали доносящиеся издалека вопли и визги. Они нашли полуразрушенное здание и устроились на нижнем этаже. Вера предусмотрительно взяла с собой немного еды. Стиф посмотрел на девушку с неодобрением: Классные Ребята о таком не заботятся. Но все-таки он поел.
— Слушай, Вера, — сказал он после того, как они отужинали и растянулись на полу отдохнуть. — Тебе нужно больше говорить. Чаще произносить слова ненависти. Ругательства. Докажи им, что ты — Классная. Иначе…
— Стиф, — начала она, но замялась.
— Что?
— А тебе не кажется, что… мы можем просто отправиться куда-нибудь еще и найти другие Меньшинства? Должен же кто-то остаться.
— Уйти? Разве тебе не надоело, что тебя ненавидят?
— Если я буду в другом месте, это не будет меня беспокоить, — ответила Вера тихо.
— Нет, — отрезал Стиф. Ох уж все эти разговоры, которые вели отцы Стифа и Веры и гости их дома до того, как умер отец! Именно из-за этих разговоров их и считали Меньшинством.
Он помнил рассказы отца о войнах, о том, как была уничтожена основная часть образованных людей — людей честных и храбрых. Отец произносил эту ложь с самым искренним лицом.
А потом, говорил он, низшие слои начали разрастаться и плодиться. Трусы порождали мошенников, глупцы производили на свет идиотов. Все сколько-нибудь стоящее постепенно вырождалось — и почти исчезло за тысячу поколений тотальной ненависти. А лет еще через тысячу остался лишь шлак человечества — однородное сообщество Классных Ребят.
Классные Ребята, одинаковые с виду, думающие одинаково, сыплющие проклятиями, сбивающиеся в стаи, несмотря на ненависть друг к другу, потому что только в стае они чувствуют себя в безопасности. Не способные к лидерству (здесь лицо отца становилось особенно суровым), но и не желающие подчиняться лидеру. Слишком трусливые, чтобы сражаться; слишком тупые, чтобы прекратить бесконечные свары.
Классные Ребята. Вечно голодные, чересчур занятые, чтобы возделывать землю, они мрут как мухи в меду, потому что не желают делиться и сотрудничать. Но их объединяют узы общей ненависти — ненависти к Меньшинствам, которая возобладала даже над их ненавистью друг к другу.
Классные Ребята!
Положительно, его отец был безумен. Он говорил Стифу, что в нем и в Вере вся их надежда на будущее, что они должны отправиться на поиски себе подобных. Отец даже пытался проповедовать среди Классных Ребят, но, естественно, никто его не слушал.
Одного Стиф не мог понять: почему отец так и не понял, как был не прав? Другие поняли — один за другим они тайно ускользали, чтобы присоединиться к Классным Ребятам. Им была невыносима мысль о том, чтобы оставаться Меньшинством. Каждому из них! Уже одно это доказывает, насколько отец был не прав.
— Может, мы попытаемся найти таких же, как мы? — спросила Вера.
— Нет! — твердо сказал Стиф. — Классные Ребята наверняка примут нас, если мы покажем им, что мы — такие же, как они.
По-видимому, она все еще верит в слова отца. Ну ничего, она все поймет, как только Классные Ребята примут их в свое сообщество.
Но назавтра Классные Ребята забыли про них, и они бродили по пустынным разбитым улицам до самого полудня. В конце концов они наткнулись на толпу — несколько сотен, хозяйничающих в Центрул-парке. По крайней мере, это называлось «сельским хозяйством»: Классные Ребята ковырялись в земле, причем каждый внимательно наблюдал за тем, хорошо ли работает сосед.
— Привет, Друганы! — Стиф подошел к ним.
— Эге, это тот Анаркист, — заметил один из них.
Инстинктивно Классные Ребята мгновенно сбились в кучу.
— Если я Анаркист, то ты Плутекрат, — смело заявил Стиф. Он решил, что лучший способ установить контакт с Классными Ребятами — вести себя как они.
— Все равно у тебя вид какой-то странный, — сказал кто-то невидимый из толпы.
— Точно-точно. Ни один из Классных Ребят так не выглядит!
— Ну и что? — убеждал их Стиф, — Мы все равно такие же, и я, и она. Если вы нас примете, мы вам поможем.
— Как? — спросили сразу несколько голосов.
— Расскажи им, Вера.
— Ну, — начала Вера застенчиво, — на нашем со Стифом острове мы выращивали овощи. И обнаружили, что они растут лучше, если выдергивать траву вокруг. Мы знаем, у вас всегда не хватает еды, так что, если вы уберете траву вот здесь и…
— Ага, я так и знал! — возопил один из Славных Парней. — Этим отбросам нужен Прохресс!
Стиф понял, что они сделали что-то не то.
— Они опять хотят нами руководить!
— Хочешь быть Пездентом, ты, гнусная гнида?
— Простите ее, — сказал Стиф, и пот выступил на его лице. — Она врет, ничего такого она не имела в виду. Примите нас, пожалуйста! Мы никому не помешаем, не будем ничего менять. Мы всех ненавидим так же, как и вы. Мы и друг друга ненавидим!
— Да ладно? — усомнился один из Классных Ребят.
— Конечно ненавидим! — убеждал Стиф. — Не хотим мы никем руководить. И чтобы нами руководили тоже. Мы просто хотим иметь право ненавидеть так, как нашей душе угодно, как и все Классные Ребята. Вот и все, что нам нужно!
Классные Ребята принялись обсуждать это, перекрикивая друг друга, шумя и скандаля. Стифу сложно было понять, к чему идет дело, склоняется обсуждение в их пользу или же наоборот. Столько людей говорили одновременно, что он никак не мог отделить их союзников от противников. Через полчаса кто-то наконец выкрикнул:
— А ты точно не Анаркист?!
— Точно! — закивал Стиф.
— Там, на острове, один, ты можешь быть и Плутекратом, и Катликом…
Стиф отрицательно помотал головой. Несправедливо обвинять его в том, что он принадлежит к одной из этих древних общин. Все это было так давно, что их историю по большей части забыли. Но до сих пор ненавидели. Стиф вспомнил, что его несчастный отец даже гордился — гордился! — когда его называли каким-то из этих имен.
— Это правда, — говорил отец, — мы немного Католики и Негры, Поляки, Итальянцы и Немцы. В нас есть понемногу от всех людей, которые испытывали на себе ненависть других. Мы заявляем об этом с гордостью!
Но Стиф не был горд. Он с сожалением думал о том, что отец совершенно безумен. О том, что безумен всякий, кто не хочет быть Классным Парнем.
Но Классные Ребята, кажется, готовы были принять решение. Стиф со страхом ожидал своей участи. Вот если бы они приняли их! Тогда они перестали бы быть Меньшинством. Стали бы, как все, ненавидящими собратьями, а не аутсайдерами. Стали бы частью целого.
— Эй, Пацан, — обратился к нему один из толпы. — Мы приняли решение. Правда, сброд?
— Ага, придурок, мы все уже порешали, — ответил кто-то. — Давай я скажу?
— Черта с два! Ты, вообще, кто? Диктор, что ли?
— Никакой я не Диктор, дери его, но ты мне рот не затыкай! Вонючий жиртрест!
— А ты лысый боров!
Стиф восхищенно внимал древним могущественным словам. Неужели и он когда-нибудь сможет высказываться с таким мастерством?
— Ты меня толкнул, ты, мерзкая жаба! — заорал один из них, обращаясь к кому-то сзади. И занес кулак, угрожая, но не смея ударить.
— Ах ты, сучий слизняк! — Человек сзади ответил ему такой же имитацией удара, предусмотрительно промахнувшись примерно на фут. Еще пятеро яростно замахали кулаками, меся воздух. Стиф знал, что никто из Классных Ребят никогда по-настоящему не ударит — из страха получить сдачи или заработать травму.
— Хрен с тобой, ты принят! — проорал ему человек, стоящий вне «побоища».
Стиф издал победный клич и даже подпрыгнул от радости. Вот и все дела — одно маленькое слово, и ты уже не противный аутсайдер, а ненавидимый и дружественный член команды. Теперь он — часть целого! Стиф двинулся вперед, чтобы занять полноправное место внутри стаи, среди потных Классных Ребят.
— Скорей иди сюда, — позвал он Веру. — Пока они не передумали!
— Постой-ка! — завопил один из Ребят. — Ты-то с нами, а вот она — нет!
— Как это? — Стиф остановился.
— Она — ни хрена не Классная. Сам, что ли, не видишь? Она даже не выругалась ни разу.

— Ну да, — подтвердил кто-то еще. — Спорнем, она и ненавидеть не умеет…
— Это ложь! — закричал Стиф, слезы жгли ему глаза. — Скажи им, Вера! Скажи, как сильно ты их ненавидишь. Скажи! Скажи, что ненавидишь меня!
Вера отвернулась. Стиф схватил ее за плечи:
— Ну же! Скажи им!
— Я… Я… Не могу я, Стиф. Я никого не ненавижу!
«Эта невероятная женская глупость, — подумал Стиф. — Все время, что мы провели вместе, я старался объяснить ей, как важна ненависть. Они должны ненавидеть, ненавидеть и ненавидеть! Как иначе попасть в братство Классных Ребят? И что она делает теперь?»
— И потом, мы тут вот о чем помозговали, — сказал один из Классных Ребят. — Если мы примем вас обоих, то у нас не будет Меньшинств. А это хреново, Братан!
— Меньшинства всегда были, куда ж без них!
— Короче, пусть она валит отсюда. По-любому, она Катлик.
— Черт меня дери, так и есть! Она Анаркист!
— Плутекрат!
— Хрек!
— Да, все они вместе взятые. Она — Меньшинство. Пошли отсюдова с нами, Пацан.
Стиф смотрел на Классных Ребят — глумливую стаю, непрерывно изрыгающую ругань. Ему так хотелось пойти с ними, перестать быть одиночкой… Но рядом стояла Вера, отвернув в сторону свое бледное лицо.
— Докажи им, Вера, — взмолился он. — Выругайся, прокляни их! Обзови меня свиньей! Докажи, что ты — из Классных Ребят!
— Я не могу, — ответила она и заплакала.
— Но ты должна!
Внезапно она повернулась к нему и выпрямилась. Вытерла слезы ладонью и посмотрела ему прямо в глаза:
— Ты. Не. Прав. — Она произнесла эти слова раздельно и четко. Потом повернулась и зашагала прочь.
— Вера! — Стиф не знал, что делать. Он так долго ждал этого момента — быть принятым. Он мог бы стать одним из Классных Ребят, но…
Вера уходила.
— Забудь ты эту сучку, — посоветовал ему один, ухмыляясь.
— Она — Хрек. Брось ее, Братан, — добавил другой.
— Она не Хрек, — мотнул головой Стиф.
— Да что с тобой, гнида? — спросил один из его новых собратьев. — Ты что, не ненавидишь ее?
— А придется ненавидеть! Она — Меньшинство!
Стиф замешкался на пару секунд — и побежал за Верой.
У него за спиной Классные Ребята вопили и улюлюкали. Замахивались руками, но не решались ударить.
— Куда ты? — выдохнул Стиф, догнав ее наконец.
— Искать других.
— Но… ты же не знаешь, где они.
— Я их найду.
Он дошагал рядом с нею до лодки.
— Почему бы не отправиться обратно на остров? — спросил Стиф, оглядываясь через плечо на Классных Ребят.
— Мы никогда не вернемся обратно, — ответила Вера.
«Мы». Она сказала — «мы». Откуда она знала, что он, Стиф, собирается пойти с ней?
— Ну а как же книги? Книги с древними проклятиями?
— Они нам больше не нужны, Стиф, — ответила Вера.
Стиф помог ей столкнуть лодку обратно в воду, забрался внутрь следом за ней и грустно покачал головой, глядя назад, на берег Йоука. Все уже почти свершилось! Но теперь его шансы стать частью целого полностью улетучились, и ничего хорошего их не ждет впереди…
Хотя, глядя на решительное лицо Веры, он вдруг понял, что не уверен в этом.
Он больше уже ни в чем не был уверен.

Серия сообщений "Слушаем-читаем вместе":
Часть 1 - Видеолекторий: 7 лекций Татьяны Черниговской о мозге и языке
Часть 2 - Прочитанное..когда-то и не давно...
...
Часть 6 - Кошка и Дракон.
Часть 7 - О мемуарах и как всегда не только
Часть 8 - Роберт Шекли "Меньшинство"
Часть 9 - Леонид Каганов