Сотворение Мужчины и Женщины

Ева пришла к Богу и говорит:
- Господь, у меня проблема!
- Какая проблема, Ева?
- Господь, я знаю, что сотворена тобою и дан мне этот прекрасный сад, все эти чудесные животные и эта уморительная змея, но я всё равно несчастна.
- Почему, Ева? - спросил голос свыше.
- Господи, я так одинока и мне до смерти надоели яблоки.
- Хорошо, Ева, в таком случае у меня есть решение. Я сотворю тебе мужчину.
- Что такое мужчина, Господь?
- Это будет такое испорченное создание с кучей вредных привычек. Он будет лживым и тщеславным, но будет сильнее, быстрее тебя и ему будет нравиться охотиться и убивать. Он будет выглядеть глупо в возбуждённом состоянии, но так как ты жалуешься, я сотворю его таким образом, что он сможет удовлетворять твои физические потребности. Он будет туповат и будет увлекаться такими детскими забавами, как драки и игры с мячом. Он не будет слишком умён, так что ему будут нужны твои советы, чтобы правильно думать.
- Звучит замечательно, - ответила Ева, иронично подняв бровь. - В чём подвох, Господь?
- Ну... ты получишь его при одном условии.
- И каком же, Господь?
- Как уже говорилось, он будет гордым, высокомерным и самовлюблённым... Так что тебе придётся позволить ему верить, что он был создан первым. Просто помни, это наш маленький секрет... Ну, ты понимаешь, между нами, женщинами...

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жила-была прекрасная, независимая, самостоятельная и умная принцесса. Вот однажды сидела она на берегу живописного пруда в зеленой долине близ своего замка, размышляла о смысле жизни и вдруг увидала лягушку.
Лягушка прыгнула ей на колени и сказала: "Милая, добрая девушка. Когда-то я был прекрасным принцем, но злая колдунья заколдовала меня, превратив в лягушку. Если ты меня поцелуешь, я снова превращусь в принца, и тогда, моя прелесть, я поселюсь в твоем замке, а ты будешь готовить мне еду, чистить моего коня, стирать мою одежду, растить моих детей и радоваться, что я взял тебя в жены."
Тем же вечером, легко поужинав лягушачьими ножками с приправами и бокалом белого вина, Принцесса тихонько хмыкнула и подумала: "Хрен тебе!"

Когда-то давно старик открыл своему внуку одну жизненную истину:

- В каждом человеке идёт борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло: зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь. Другой волк представляет добро: мир, любовь, надежду, истину, доброту и верность.

- А какой волк в конце побеждает?

Старик улыбнулся и ответил:

- Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь

Не вижу радости на лицах – Мама приехала!

Здравствуй, доченька! Здравствуй, Танечка! Как здоровье? Семья,
работа, дела? Где твой? На работе? В 11 часов ночи? И как эту работу
зовут? Вера, как в прошлый раз, или по-другому? Дура, не реви. Может
он, как в том анекдоте, в морге лежит, а ты думаешь о плохом. Ага,
звонит?! Скажи ему, что Мама приехала. Спрашивает - когда назад? Узнаю
зятя.

Первый вопрос «когда назад?» Скажи, когда новую машину купит, тогда
и Мама домой поедет! В прошлый раз я из его Запорожца еле вылезла.
Сесть-то я села, хоть и с большим трудом. Поехали на вокзал. По дороге
я всего-то пару пирожков съела. Приехали, поезд уже подходит, а я не
могу из Запора вылезти. Одну руку и одну ногу высунула, а остальное
никак!... Зять вокруг бегает, кричит: «Задержите поезд, я за автогеном
сбегаю!..» Поезд все равно ушел, а я еще две недели погостила…

Танечка, а где внучек мой Боренька, Борюсик, где Борюкан? Где этот
оболтус по ночам шляется? На дискотеке? И как эту дискотеку зовут? Даже
я знаю, что по понедельникам дискотек не бывает. Смотри, а то он на
этой дискотеке женится по залету. Или СПИД еще бывает… Ладно, молчу.

Посмотрим что у тебя в кастрюлях. Трехдневный супчик – если
разогреть, то есть можно… Собакам. И этим ты кормишь мужа? Не
удивительно, что он на работе задерживается. Ты еще его как в том
анекдоте, случайно, не кормишь? Жена уходит на работу и приказывает
детям: «Что кошка не доест - не выбрасывайте, папе ужин будет!» Таня,
Таня, сколько раз я тебе говорила - как доказал профессор Павлов,
разницы между мужем и кобелем нет. Основные инстинкты, и первый –
пожрать!

Ты не смейся, ты слушай Маму! Вот он бегает целый день,
проголодался и тут вспоминает - где его миска с едой ждет, туда и
бежит! А ты с такой жратвой его сама к работе Вере подталкиваешь… Давай
картошку, капусту, щас борща наварим. Пусть когда он сегодня к миске
прибежит, у него праздник будет. Говоришь, не ест борщ? А ты его
готовишь? Мамин борщ едят все, Мама за этим следит!

Так теперь займемся тобой. Что за вид? Майка-алкоголичка, смотреть
противно! А брюки? Что это за штаны такие? Лосины? Это в которых в 1812
году французы из Москвы драпали? Что нет, вон и дырка сзади от штыка
вражеского! Ой, она устала на работе за компутером! Ой, дома она хочет
расслабиться отдохнуть и не думать о внешнем виде! К нам на ферму
приезжай там и отдохнешь, и расслабишься, и курям лосины свои
продемонстрируешь. А дома себя распускать нельзя, слушай Маму!

Таня, а что за прическа у тебя? Воронье гнездо называется? У тебя
там никто пока не завелся? Жарко ей, она волосы подобрала и ходит как
чучело! Профессор Павлов говорит, что второй инстинкт после миски -
размножение. А с тобой в таком виде размножаться разве что инвалид по
зрению захочет. Так и не размножишься, доча, разве что кто тебя
отксерит из жалости. А мужа твоего я понимаю – приходит домой бедняга,
а дома швабра в майке-алкоголичке с гнездом на голове, тут кто хочет
обратно на работу сразу убежит! Ну-ка быстро иди в ванную и приведи
себя в порядок, звонят в дверь, зять вернулся!..

Нет, это соседка. Здравствуйте. Да, приехала погостить. А вам
скорую вызвать? Нет? За спичками. Не спится, какие-то хулиганы под
окном на гитаре играют и вы думаете что там наш Боречка? Зря думаете,
Борик наш спит. Давно. Уроки учил, учил и заснул. Растет мальчик, к
университету готовится, через восемь лет поступать уже. Угощайтесь
чаем. Вася где? Кому Вася, а мне - уважаемый зять Василий Петрович.
Работает, на новую машину зарабатывает. Почему это на Оку? На иномарку.
Семью обеспечивает, жену-красавицу, дочь мою, баловать любит.

Ну а как вы поживаете? Как сынок ваш, Ленин? Почему Ленин? Да он у
вас как революционер, все по тюрьмам да по ссылкам… Ай, чаем
поперхнулись? Домой пора? Спокойной ночи, не забывайте нас,
заглядывайте!..

Уползла, анаконда. Ну погоди, наведу я в подъезде порядок!

Звонят. Здравствуй, зятек мой любимый, умаялся на работе? Сейчас
Таня борщиком покормит, приголубит, массаж сделает! Вы тут поворкуйте,
а я спать пошла, устала с дороги. Все, нету Мамы, Мама спит, к
завтрашнему дню готовится – доче мозги вправить, внука воспитать,
соседей на место поставить… Ох-хо, что бы вы без меня делали!..

- Как это – не было?
- спросила я внезапно севшим голосом, - Совсем, что ли? Да у вас ошибка
тут, в картотеке, посмотрите лучше!!
- Никак нет, - пожилой Ангел
улыбнулся снисходительно и поправил очки в круглой оправе, - У нас тут
все записано, все учтено, опять же, все под строгим оком Сами Знаете
Кого. У нас за должностное преступление знаете что? – физиономия Ангела
посуровела, - Про Люцифера слыхали? То-то. Моргнуть не успел – скинули.
«Оши-и-ибка». Скажете тоже…


- Минуточку, - я попыталась взять себя в руки, - Посмотрите, пожалуйста, сюда.

Ангел благожелательно воззрился на меня поверх очков.
- И? – спросил он после секундного молчания.
-
Меня, может, и нет. Но кто-то же есть? – я осторожно пошевелила
кисельной субстанцией, которая теперь заменяла мне привычный земной
организм. Субстанция заволновалась и пошла радужными пятнами.

-
Кто-то, безусловно, есть. Но никак не NN, каковой вы изволили
представиться., - Ангел тяжело вздохнул и потер лоб, - Я таких как вы
перевидал – не сосчитать. И почему-то в большинстве своем – дамы. Ну,
да ладно. Давайте проверять, барышня. По пунктам. С самого начала. Так?

- Давайте, - сказала я, решительно повиснув у него над плечом и изготовясь биться до последнего.
-
Нуте-с, вот она, биография мадам N, - Ангел вытащил из-под стола
здоровенный талмуд и сдул с него пыль, - Ab ovo, дорогая, что
называется, от яйца, - он послюнявил палец и зашуршал тонкими
папиросными страницами, - Ну, это все мелочи … подгузники… капризы
детские… глупости всякие… личность еще не сформирована… характер не
проявлен, все черновики… ну, детство и вовсе опустим, берем
сознательную жизнь… а, вот! – он торжествующе поднял палец, - у вас был
роман в конце десятого класса!

- Ах, какая странность, - не удержалась я, - Чтоб в шестнадцать лет – и вдруг роман!

-
А вы не иронизируйте, фрейляйн, - Ангел сделал строгое лицо, - Роман
развивался бурно и довольно счастливо, пока не встряла ваша подруга. И
мальчика у вас, будем уж откровенны, прямо из-под носа увела. То есть
не у вас, - вдруг спохватился ангел и покраснел, - а у мадмуазель NN…

-
Ну, и чего? – спросила я подозрительно, - Со всеми бывает. Это что,
какой-то смертный грех, который в Библию забыли записать? Мол, не
отдавай ни парня своего, ни осла, ни вола…

При слове «Библия» ангел поморщился.
- При чем тут грех, ради Бога! Достали уже со своими грехами… Следите за мыслью. Как в этой ситуации ведет себя наша N?

-
Как дура себя ведет, - мрачно сказала я, смутно припоминая этот
несчастный роман «па-де-труа», - Делает вид, что ничего не произошло,
шляется с ними везде, мирит их, если поссорятся…

- Вооот, - наставительно протянул Ангел, - А теперь внимательно – на меня смотреть! - как бы поступили вы, если бы жили?

- Убила бы, - слово вылетело из меня раньше, чем я успела сообразить, что говорю.

-
Именно! – Ангел даже подпрыгнул на стуле, - именно! Убить бы не убили,
конечно, но послали бы на три веселых буквы – это точно. А теперь
вспомните – сколько таких «романов» было в жизни у нашей мадмуазель?

- Штук пять, - вспомнила я, и мне вдруг стало паршиво.

-
И все с тем же результатом, заметьте. Идем дальше. Мадмуазель
попыталась поступить в университет и провалилась. Сколько не добрала?

- Полтора балла, - мне захотелось плакать.

-
И зачем-то несет документы в пединститут. Там ее балл – проходной. Она
поступает в этот институт. А вы? Чего в этот момент хотели вы?

-
Поступать в универ до последнего, пока не поступлю, - уже едва слышно
прошептала я, - Но вы и меня поймите тоже, мама так плакала, просила,
боялась, что за этот год я загуляю или еще что, ну, и мне вдруг стало
все равно…

- Милая моя, - ангел посмотрел на меня
сочувственно, - нам здесь до лампочки, кто там у вас плакал и по какому
поводу. Нас факты интересуют, самая упрямая вещь в мире. А факты у нас
что-то совсем неприглядны. Зачем вы – нет, вот серьезно! – зачем тогда
замуж вышли? В смысле – наша NN? Да еще и венчалась, между прочим! Она,
стало быть, венчалась, а вы в это время о чем думали?!

Я
молчала. Я прекрасно помнила, о чем тогда думала в душной сусальной
церкви, держа в потном кулачке свечу. О том, что любовь любовью, но вся
эта бодяга ненадолго, что я, может быть, пару лет протяну, не больше, а
там натура моя бл@#ская все равно перевесит, и тогда уж ты прости меня,
Господи, если ты есть…

- Вот то-то, - Ангел покачал головой и
перевернул страницу, - да тут у вас на каждом шагу сплошные провалы!
Девочка, моя, ну, нельзя же так! В тридцать лет так хотели татуировку
сделать – почему не сделали?

- Ну-у-у… - озадачилась я, - Не помню уже.

-
А я вам подскажу, - Ангел нехорошо усмехнулся, - Тогдашний ваш
возлюбленный был против. Примитивные, говорил, племена, да и задница с
годами обвиснет. Так?

- Вам виднее, - насупилась я, хотя что-то такое было когда-то, точно же было…

- Мне-то виднее, конечно… Задница-то ваша была, а не любовника?! Хорошо, едем дальше.
Вот
тут написано – тридцать пять лет, домохозяйка, проще говоря –
безработная, из увлечений – разве что кулинария. Милая такая картинка
получается. Вышивания гладью только не хватает. Ну, вспоминайте,
вспоминайте, чего на самом деле-то хотели?!

- Вспомнила. Стрелять хотела.
- В кого стрелять?! – изумился ангел и покосился в книгу.
-
В бегущую мишень. Ну, или в стационарную, без разницы, - плакать я, как
выяснилось, теперь не могла, зато туманное мое тело утратило свою
радужность и пошло густыми серыми волнами, - Стендовой стрельбой хотела
заниматься. Петь еще хотела. Давно это было…

- Подтверждаю.
Вы, дорогая моя, имели ко всему этому довольно приличные способности, -
сказал Ангел, ткнув пальцем в талмуд, - Богом, между прочим, данные. От
рождения! Куда дели все это? Где, я вас спрашиваю, дивиденды?!

- Я не знала, что должна… - прошелестела я в ответ.

-
Врете, прекрасно знали – Ангел снял очки, устало прищурился и потер
переносицу, - Что ж вы все врете-то, вот напасть какая… Ладно, мадам,
давайте заканчивать. Приступим к вашему распределению.

Он достал большой бланк, расправил его поверх моей биографии и начал что-то строчить.

-
Как вы все не понимаете, - в голосе Ангела слышалось отчаяние, -
нельзя, ну, нельзя предавать себя на каждом шагу, эдак и умереть можно
раньше смерти! А это, между прочим, и есть тот самый «грех», которого
вы все так боитесь!… Всё думаете - и так сойдет… Шутка ли – каждая
третья душа не свою жизнь проживает! Ведь это страшная статистика! И у
всех какие-то идиотские оправдания – то мама плакала, то папа сердился,
то муж был против, то дождь в тот день пошел не вовремя, то – вообще
смех! – денег не было. Хомо сапиенсы, называется, эректусы… Ну, все, готово, - Ангел раздраженно откинул перо, - попрошу встать для оглашения приговора. Передо мной встать, в смысле.

Я
перелетела через стол и замерла прямо перед ангелом, всем своим видом
выражая вину и раскаяние. Черт его знает, может, сработает.

-
Неидентифицированная Душа по обвинению в непрожитой жизни признается
виновной, - Ангел посмотрел на меня с суровой жалостью, - Смягчающих
обстоятельств, таких, как а) не ведала, что творила б) была физически
не в состоянии реализовать или в) не верила в существование высшего
разума - не выявлено. Назначается наказание в виде проживания одной и
той же жизни до обнаружения себя настоящей. Приговор окончательный и
обжалованию не подлежит. Подсудимая! Вам понятен приговор?

- Нет, - я жалобно заморгала, - Это в ад, что ли?

-
Ну, ада вы не заработали, детка, - усмехнулся ангел, - да и вакансий
там…, - он безнадежно махнул рукой, - Пойдете в чистилище, будете
проживать смоделированные ситуации, пока суд не признает вас прожившей
свою жизнь. Ну, а уж будете вы там страдать или нет – это мы, извините,
не в курсе, - и Ангел протянул исписанный желтый бланк, - Теперь все
ясно?

- Более-менее, - я кивнула растерянно, - И куда мне теперь?

- Момент, - сказал Ангел и щелкнул пальцами. Что-то звякнуло, грохнуло и в глазах у меня потемнело…


-
… одну меня не отпустят, а с тобой запросто, - услышала я знакомый
голос, - И Сережка говорит – пусть она тебя отмажет на два дня, ну,
Олечка, ну, милая, ты ведь поможешь, правда? Мы тебе и палатку
отдельную возьмем, и вообще клево будет, представляешь, целых две ночи,
костер, речка и мы втроем?

..Это был мой школьный двор, май
уже и не помню какого года, пыльный душный вечер. И Ленка, красавица, с
кукольным личиком и фигурой от Сандро Ботичелли – моя подружка – как
всегда беззаботно щебетала мне в ухо, не замечая, как ненависть и боль
медленно скручивают меня винтом, мешая дышать. Такое знакомое, такое
родное-привычное ощущение... Я ведь хорошая девочка, я перетерплю все
это, я буду вести себя прилично, я хорошая, хорошая, хоро…

- А
пошла ты на х*й, - сказала я неожиданно, с садистским удовольствием
наблюдая, как округляются ее фарфоровые глазки, и, чувствуя некоторую
незавершенность сцены, добавила - Оба пошли к е@#не матери.
…Когда
разгневанный стук Ленкиных каблучков затих где-то за поворотом, я
прислушалась к звенящей пустоте вокруг, и поняла, что вот прямо сейчас
я, наконец, глубоко, неприлично и ненаказуемо счастлива…

Вождь курил трубку, пускал кольца дыма и зачарованно за ними наблюдал. Завоеватель тихонечко кашлянул, привлекая внимание Вождя.

— А. – кивнул Вождь. – Ты чего бледный такой?

— Где? – удивился Завоеватель и посмотрелся в зеркальце, которое приготовил для выгодного обмена.

— Везде! – заржал Вождь. – Чего пришел-то?

— Отдай мне всю страну, а сам спейся и умри. – выпалил Завоеватель.

— Фигассе. Это с какого перепугу вдруг? – не понял Вождь.

— Ладно. Пойдем длинным путем. – вздохнул Завоеватель. – Хау тебе, Великий Вождь. Мы пришли с миром. Давай раскурим трубку мира.

— Отчего ж не покурить-то? Там в ящике табаку возьми, а то мне вставать лень. – согласился Вождь.

— А там на ящике какой-то несвежий труп с топором в спине. – замялся Завоеватель.

—
Не обращай внимания. – отмахнулся Вождь. – Это сейчас требования такие
– чтоб на ящике с табаком была наглядная агитация о том, что курение
убивает.

— Так его же не курение, а топор. – не понял Завоеватель.

— Табак воровал из ящика. Так что – курение, как первопричина. – пояснил Вождь.

Они молча курили, пускали кольца дыма и зачарованно наблюдали за ними.
...

— Давай торговлю заведем? – предложил Завоеватель. – Выгодную.

— Давай, конечно. – кивнул Вождь. – Я тебе килограмм золота, а ты мне зеркальце.

—
Нуу. Я даже не знаю. – замялся для виду Завоеватель. – Ты себе не
представляешь, как трудно изготавливать эти зеркала. А еще перевозка.
Килограмма полтора хотя бы.

Вождь прикусил губу, стараясь не рассмеяться.

— А наш Шаман говорит, что зеркало крадет души. – сообщил он.

— Ну ладно, ладно. Только для тебя. Килограмм. – согласился Завоеватель. – Ты меня разоряешь.

— Только по результатам собеседования будет видно – килограмм-два... – важно сказал Вождь. – Резюме принес?

— Чего? – удивился Завоеватель.

—
И эти люди называют нас дикарями. – покачал головой Вождь. – Ладно, у
тебя на роже все написано – сорок четыре года, пьющий, первая
экспедиция.

— Как ты узнал? – удивился Завоеватель.

— Не отвлекаемся. – строго сказал Вождь. – Значит, вы хотите работать с нами? Можно узнать с кем вы работали до нас?

— С команчами выше по реке. – степенно ответил Завоеватель.

— Почему решили перестать работать с ними и начать с нами?

—
Команчи кончились. В процессе обсуждения выгодной цены внезапно
оказалось, что команчей нет больше. Наши ружья… Ну это такой гром из
палок… В общем, это достаточно эффективная система ведения переговоров.

—
Хм. Никогда не любил команчей. – покачал головой Вождь. – При работе с
нами, вы собираетесь использовать ту же систему ведения переговоров?

—
Ну что вы? – засмеялся Завоеватель. – Я же сказал – мы с миром пришли.
У нас просто осталось немного места на кораблях. И мы решили
поторговать с вами мирно, перед тем, как уезжать домой. И зеркала везти
домой глупо как-то.

— И сюда их везти – как-то не особо умно было. – хмыкнул Вождь.

—
И не говори. – кивнул Завоеватель. – Лучше бы пороха побольше взяли,
вместо всей этой дребедени. Сейчас бы не ловили силками провиант для
обратного пути, а настреляли бы себе.

— Порох закончился,
говоришь? – сказал Вождь, поднимаясь. – Это ты удачно покурить зашел.
Давно я хотел агитацию против курения обновить.

Завоеватель с ужасом понял, что он не прошел самое важное в своей жизни собеседование.

— А хочешь, я тебе зеркала просто так подарю? – спросил он шепотом.

—
Великий Маниту, почему за великой рекой живут такие болваны? – вздохнул
Вождь. – Зеркала ты мне только что подарил. Вместе с кораблями.