«Отъезжант» Пётр Лещенко... |
|
Только для читателей «Люблю!». Эксклюзивное интервью с Верой Шишкиной-Строк — дочерью знаменитого композитора Оскара Строка
Есть на Новом еврейском кладбище, больше известном в народе как «на Шмерля», необычный памятник. На камне выбиты имя, даты жизни — 1892-1975 гг. — и такты знаменитой мелодии «Ах, эти черные глаза!..». Это могила Оскара Строка, легендарного Короля Рижского танго — нашего земляка, прославившегося на весь мир. В Риге живет его внучка Татьяна (ее отец Евгений — сын Оскара Строка). В Москве — старшая дочь, 85-летняя Вера Оскаровна. Мы встретились четыре года назад, когда Вера приезжала в Ригу посетить могилу отца, навестить родных, увидеться с подругой по Ломоносовской гимназии. Тогда и состоялось это эксклюзивное интервью. Оно долго ждало своего часа — впрочем, знаменитые строковские танго ждали своего возрождения на родине героя еще дольше. И безо всякой ложной скромности можно сказать: «Ах, эти черные глаза!..» любят в мире не меньше, чем «Бесаме мучо».
— Моего итальянского прадеда со стороны матери звали Анджело Фоданелли. Он был архитектором, хоть и не очень крупного масштаба, и его пригласили в Санкт-Петербург строить дома. Анджело прижился и осел в России. Твердостью характера прадед мало отличался от камня, из которого возводили его здания. Представьте себе: в те времена Анджело удалось развестись и снова жениться на моей прабабушке-полячке, истой католичке, родившей ему шестерых детей.
Моя бабушка Луиза Анжела поддержала семейную традицию совершать нестандартные поступки — еще одна глубоко верующая католичка, она вышла замуж за абсолютного атеиста! Мой дед, инженер-путеец из немцев, которого на русский манер звали Эдуард Иванович Шуслер, не верил ни в Бога, ни в черта. Он обладал крутым нравом и воспитывал детей жестко, «по-немецки».
Штрих
Мать Веры Строк, Луиза Эдуардовна, старшая дочь в большой семье, рассказывала: когда ее отец приходил домой, дети выстраивались в ряд и молча ждали, когда он подойдет с ними поздороваться. Потом садились за стол, но никто не имел права что-либо просить, позволялось лишь разговаривать между собой, пока отец не поужинает.
Бабушка Луиза, дама тоже весьма властная, унаследовала несгибаемую волю Фоданелли. Она настаивала на том, что детей следует воспитывать исключительно в традициях католической церкви. Дед поначалу категорически не хотел об этом даже слышать, но бабушка была упряма, и когда разговоры касались религии, они постоянно конфликтовали. Эдуард ее очень любил и в конце концов смирился. Так Луиза отдала детей в санкт-петербургскую католическую гимназию при монастыре на Невском проспекте. Порядки там были под стать бабушкиному характеру. Вот к примеру, у мамы завивались кончики волос, заплетенных в тугие косы. Так ее заставляли смачивать их холодной водой и разглаживать. Даже такая мелочь считалась отклонением от нормы.
Как я уже говорила, дед очень любил бабушку, зато очень не любил евреев. Попросту говоря, был самым настоящим антисемитом. А бабушка в свою очередь очень любила мацу и дружила с соседями, которые ее угощали, хотя дед не позволял мацу даже в квартиру приносить. И сейчас вы поймете, что из моей мамы не вышла послушная и благостная девушка — она была истинной дочерью своих непростых родителей, сломать ее было невозможно. Семья жила в Павловске, под Петербургом. Там был театр немого кино, где тапером служил молодой человек по имени Оскар Строк. И представьте себе — мама влюбляется в этого еврейского парня и убегает из дому! Оскар был очень красивым мальчиком, мама тоже была хороша собой. Оба небольшого роста, они отлично подходили друг другу. Любовь любовью, но ведь для официального оформления отношений надо было обязательно венчаться. И мои будущие мама с папой обратились в… лютеранскую церковь! Лютеранский священник обвенчал их запросто. При этом, заметьте, папа не переходил в лютеранство.
Дед не вынес такого удара: дочь, что была для него светом в окошке, покинула семью ради иудея!.. Эдуард ушел, оставив бабушке четверых детей, и умер где-то в Финляндии. А бабушка всех вырастила и умерла от голода во время ленинградской блокады.
|
Сам Оскар Давыдович Строк родился в Даугавпилсе. Вслед за братьями и сестрой, у которых были потрясающие музыкальные способности, ему удалось уехать в Петербург, чтобы учиться в консерватории. Дело в том, что Двинск-Даугавпилс находился в черте оседлости и евреям не разрешалось выезжать, а тем более учиться в обеих российских столицах. Но его отец был флейтистом царской армии, отслужил верой и правдой 25 лет, и за заслуги ему и его детям было позволено пересекать эту самую черту. Впрочем, подобный случай был не единственным в те времена.
Уже с 13-14 лет Оскар писал салонные романсы, вальсы. Показывал свои творения Анастасии Вяльцевой, первой после Вари Паниной звезде русской эстрады. По преданиям, Вяльцева отнеслась к юноше благосклонно и будто бы даже исполнила посвященный ей романс Строка, представив в концерте юного автора публике. Так начался его путь — сперва тапера и аккомпаниатора, потом свободного музыканта и сверхпопулярного композитора, издателя и даже ресторатора-авантюриста.
...1917 год. Революционная неразбериха, метания по пылающей, разграбленной стране, города и поселки, переходящие от белых к красным и обратно. Случайные заработки. Бегство от голода из Питера в Воронеж — трагический город для Оскара и Луизы. Здесь шести недель от роду умер от коклюша их первенец Юра. Мать похоронила его ночью — днем было опасно. В 1919 году у Строков родилась дочка Верочка (впоследствии она назовет Юрой своего сына). В Питер семья вернулась в 1920-м, а чуть позже перебралась в только что получившую независимость Латвию.
— В Латвию нас сразу не впустили. Поселили на время в бараке. Носили нам в жбанах молоко и даже какао. Потом все же мы приехали в Ригу. У меня была подружка Вера Круг. Ее папа работал пианистом знаменитого ресторана Отто Шварца в гостинице «Римская» (сейчас это восстановленный отель De Rome) Вот они жили в достатке, а мы непросто — папа был свободолюбивый человек и не мог работать «на хозяина». Он постоянно подрабатывал то в кафе, то в ресторане — играл для публики на рояле. Конечно, в доме всегда было что поесть, но в остальном знавали мы разные времена... Нельзя сказать, что мой отец был неудачником. Но безусловно можно утверждать, что у него был весьма сложный характер — как у любого творческого человека. Он был личностью безумно увлекающейся — музыкой, красотой, женщинами. Но папа говорил: в нашей семье не разводятся. И прожил в браке с моей мамой больше пятидесяти лет.
Штрих
По завещанию, оставленному Оскаром Давыдовичем Строком, все денежные средства, вырученные за исполнение его музыки, делятся между его дочерью Верой Строк, внучкой Татьяной Строк и москвичкой Натальей — последней любовью композитора. Он посвятил ей романс «Моя Наталья». После того как Оскар стал вдовцом, он перестал скрывать отношения с ней и поддерживал их до самой смерти.
В те времена жизнь короля танго была бурной и непредсказуемой. Чтобы свести концы с концами и выбраться из долгов, он то открывал нотные издательства, то, не видя просвета, так же их закрывал. То издавал журнал «Новая Нива». То открывал моднейшее кафе-дансинг «Барберина» (в доме по нынешнему адресу Бривибас, 39) — и с треском прогорал. А за невозвращение кредитов садился на семь месяцев в тюрьму. В то же время строковские танго стремительно набирали популярность. Во многом благодаря этим танго стали знаменитыми «отъезжант из Совдепии» Петр Лещенко и Константин Сокольский, в свое время умопомрачительно популярный певец. В Советском Союзе пластинки с музыкой Строка выпустили знаменитые джаз-оркестры Александра Цфасмана и Якова Скоморовского.
Штрих
Ходят упорные слухи, что Строк не только автор танго «Банкрот», якобы написанного во время отсидки в рижском централе «за долги», но и сочинитель слов «Мурки» на латышском языке. Слухи эти никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть.
Вместе с Верой Оскаровной и музыковедом, исследовательницей жизни и творчества О. Строка Мариной Михайлец мы прошли по некоторым рижским адресам знаменитого композитора. На углу Дзирнаву и Бривибас когда-то стоял 2-этажный деревянный домик. На первом этаже одно время находился магазин и нотное издательство Строка, а на втором жила семья. Вера часто выполняла поручения отца: приходилось ей и курьером быть, и принимать покупателей.
Училась она в Ломоносовской гимназии. В том довоенном, роскошном Доме Черноголовых участвовала в благотворительных концертах. Когда я привез Веру Оскаровну к нынешнему Дому Черноголовых, она сразу сказала, поднимаясь по лестнице: «Да, таким он был!..» Долго стояла, вспоминая, внимательно рассматривала расписной плафон, люстры, гербы, картины. А потом подошла к трону с головой мавра, что стоит слева от входа в зале торжеств, и подтвердила: «Все так, как и было. Только вот здесь, под этими окнами, была сцена. На ней мы и выступали».
На Тербатас, 50, уже давно стоит кодовый замок — частная собственность! Мы позвонили в двери одной из квартир, представились. Нас впустила милая латышская семья, которая, представьте себе, знала, кто жил здесь почти тридцать лет назад! Вера Оскаровна вспоминала, и ее лицо светилось: «Здесь у нас стояло пианино, здесь папа работал...»
В доме на Бруниниеку, 12, семья Оскара Строка жила до начала Великой Отечественной войны. Отсюда и эвакуировалась.
— Война началась в воскресенье. Радио Литвы уже не работало, Литву быстро оккупировали. Папа сказал, что надо уезжать, но обязательно получить разрешение. И вот в ночь на четверг мы пришли к коменданту города в Старую Ригу и спрашиваем: «Мы можем уехать?» В ответ: «Уезжайте-уезжайте!..» Папа: «Нет, вы дайте бумагу, разрешение». Комендант недоумевал — зачем? — но папа настаивал. Тогда комендант, по-моему, просто вырвал листик из тетрадки и что-то написал. И я ему задала свой вопрос: а что можно забрать с собой? «Все, что можете, то и забирайте», — сказал он. Мы пришли домой, и первое, что я стала делать, — это почему-то сдирать занавески. Мама за мной ходила и говорила: «Что ты делаешь? Мы же через две недели вернемся!»
Наутро папа куда-то ушел. Вернулся, сидя на телеге, с вожжами в руках. «Собирайтесь быстро, едем на вокзал!» Побросали вещи, поехали. Вокзал забит людьми, кругом паника и хаос. Вагоны переполнены, внутрь не попасть. Папу кто-то заметил — наверняка узнал, ведь капелла Строка была очень знаменита в Риге. Так что вскоре мы уже ехали в литерном вагоне. Эвакуировали нас в Алма-Ату. Я работала на местной киностудии, познакомилась и вышла замуж за актера Володю Шишкина. Папа работал аккомпаниатором, ездил от этой же студии с концертами в составе артистических бригад.
После войны мы первое время жили в Москве — знаете, папа вовсе не хотел возвращаться в Ригу. Но мой брат Женя (инженер, автор проекта лифта, который до сих пор действует в церкви Святого Петра. — Прим. авт.), настаивал. Он вместе с мамой и вернулся в Ригу первым.
Все Строки были музыкальны. Но все же особенной судьба была у Оскара, Лео и Евсея (сменившего почему-то свое имя на Авсей). Лео был изумительным скрипачом — он закончил петербургскую консерваторию по классу скрипки у знаменитого профессора Ауэра. Получив известность, Лео переедет в Америку, где успешно продолжит свою карьеру.
Авсей отправится в Харбин, где до второй мировой кипела жизнь русской эмиграции, позже в Токио, а годы спустя — в Соединенные Штаты. Там он станет антрепренером и будет работать не с кем-нибудь, а с самим Федором Шаляпиным.
Штрих
Благодаря Авсею, организовавшему в предвоенные годы выступления своего брата, танго Оскара Строка в исполнении автора стали мгновенно популярны в Китае и Японии. Говорят, за автографами выстраивались очереди, а поклонники находили его даже в отеле.
— В самом начале 1931 года папе предстояло ехать на длительные гастроли в Японию, Китай, Сингапур. Дядя Авсей уже оплатил ему каюту на теплоходе, который отправлялся из Неаполя в Токио. 1 января папа где-то ночью работал, потом пришел и лег спать и... проспал! Мы примчались на вокзал, когда поезд уже отходил от перрона. Папа впрыгнул в вагон на ходу и уехал — на теплоход все-таки успел. Так началась для нас другая жизнь. Мы получали от него открытки из каждого города, где он выступал. Из Сингапура он слал не только описания своей жизни, но и всякие интересные наблюдения, например как растут ананасы. У него был очень легкий слог. А однажды прислал меню из ресторана и написал, что лакомился клубникой со взбитыми сливками. Мне тогда было 15 лет. Я, чрезвычайно гордая, иду в гимназию хвастаться подругам. Как же: у нас зима, а тут клубника со взбитыми сливками!.. И что вы думаете — моя подруга Женечка Бродская поднимает меня на смех при всем классе: мол, этого не может быть!.. Мне было так обидно...
Блистательно начавшееся сотрудничество братьев Строк продлилось недолго.
— Полгода папа провел на тех гастролях. В Китае выступал со знаменитым Виктором Хенкиным, российским артистом и певцом. Дела шли неплохо, но папа был очень самостоятельным и в конце концов разругался с дядей в пух и прах: нечего, мол, мне указывать, как и что делать! И уехал домой. Долго ехал через Россию, а вернувшись в Ригу, очень восхищался тем, что там видел.
Наверное, эйфория эта и вылилась в «Интернационал», который Оскар Строк громко играл и пел, распахнув окна, когда узнал, что в Ригу входит Красная армия, а с ней и советская власть. Знал бы он тогда, что новой власти его музыка будет чужда и не нужна. Что его специальным решением постараются предать забвению, лишат возможности выступать с концертами, прекратят издание нот. Тот, чье имя неразрывно связано с Ригой, кого пару десятилетий назад называли не иначе как «король рижского танго», чьи сочинения играли и пели знаменитые музыканты и певцы, оказался словно в безвоздушном пространстве.
И только долгое эхо успеха в Японии вернет массовой советской публике имя короля танго. В 1971 году выходит пластинка в журнале «Кругозор» — японский певец Сугавара трепетно исполняет некое «Старое танго». Знатоки, конечно, сразу узнали — под этим названием скрывались строковские «Ах, эти черные глаза!».
За несколько лет до смерти маэстро на московской фирме грамзаписи «Мелодия» наконец выходит диск-гигант с его лучшими танго. Оскар Строк приезжает в Москву, приходит в магазин на Новом Арбате и с удовольствием раздает автографы прежним и новым почитателям его таланта. Жить в Москве ему не привелось, но триумфальное восстановление справедливости состоялось.
Его исполняли и продолжают исполнять Константин Сокольский и Юрий Гуляев, Клавдия Шульженко и Леонид Утесов, Иосиф Кобзон и Владимир Трошин, Николай Никитский и оркестр Георгия Гараняна. Оскар Строк не раз звучал в исполнении Гидона Кремера и Раймонда Паулса, Лаймы Вайкуле и Арниса Лицитиса. Из молодых певцов его поют москвичи Ян Осин, Ирина Богушевская и наша Ника Плотникова. Танго рижского короля звучат в Финляндии, Японии, Германии и Румынии, в Соединенных Штатах Америки и Китае.
http://www.lublu.lv/2004/11/03/person1.html
___________________________________________
Цитирую несколько заключительных фраз статьи, где М. Михайлец перечисляет имена певцов, исполнявших танго «Ах, эти чёрные глаза» и где отсутствует имя... Петра Лещенко!
«Его (танго «Ах, эти чёрные глаза») исполняли и продолжают исполнять Константин Сокольский и Юрий Гуляев, Клавдия Шульженко и Леонид Утесов, Иосиф Кобзон и Владимир Трошин, Николай Никитский и оркестр Георгия Гараняна. Оскар Строк не раз звучал в исполнении Гидона Кремера и Раймонда Паулса, Лаймы Вайкуле и Арниса Лицитиса. Из молодых певцов его поют москвичи Ян Осин, Ирина Богушевская и наша Ника Плотникова. Танго рижского короля звучат в Финляндии, Японии, Германии и Румынии, в Соединенных Штатах Америки и Китае».
Во всей статье, Лещенко упоминается только лишь раз: «Во многом благодаря этим танго стали знаменитыми «отъезжант из Совдепии» Петр Лещенко и Константин Сокольский, в свое время умопомрачительно популярный певец».
Константина Сокольского автор упомянула дважды, присвоив ему титул «умопомрачительно популярного», а вот Лещенко остался «отьезжантом»! Подумаешь, Лещенко. Разве может он тягаться с Сокольским в популярности?!
Каким это образом Лещенко превратился в «отъезжанта из совдепии», известно только самой М. Михайлец, но тогда Оскара Давидовича Строка тоже можно назвать «отъезжантом из совдепии», так как он жил и работал в Берлине, Париже, Харбине, не говоря о том, что родился в Латвии!
Насколько я знаю, словечко «отъезжант» появилось в начале 70-х годов XX века. Так называли тех, кто эмигрировал из СССР на постоянное место жительства в западные страны. Лещенко не эмигрировал из СССР на постоянное место жительство в западную страну. Он из Румынии выезжал с концертами по странам Европы и Ближнего Востока и возвращался в Румынию.
Пришло время, когда он захотел вернуться в СССР. За свою тоску по родине Пётр Лещенко расплатился жизнью...
В 1988 году фирма «Мелодия» выпустила пластинку «Поет Петр Лещенко», которую назвали сенсацией месяца. В мае диск занял 73-е место во всесоюзном хит-параде, а за пару-тройку недель вышел на первое место по популярности среди дисков-гигантов. Впервые легально Петр Лещенко был назван лучшим.
Это - легально. А нелегально, его голос на протяжении более полувека никогда не замолкал по всей стране, и в каждом доме, где был патефон, люди - представители всех слоёв общества, (а так же и советские правительственные чиновники, втихаря провозившие из заграницы в СССР оригинальные пластинки певца) бережно хранили записи с песнями Оскара Строка в исполнении именно Петра Лещенко!
Может быть М. Михайлец, написав статью со слов родственников Строка, не знала об этом?
«И только долгое эхо успеха в Японии вернет массовой советской публике имя короля танго. В 1971 году выходит пластинка в журнале «Кругозор» — японский певец Сугавара трепетно исполняет некое «Старое танго». Знатоки, конечно, сразу узнали — под этим названием скрывались строковские «Ах, эти черные глаза!»
Но известно, что М. Михайлец знала о сотрудничестве и дружбе композитора с Петром Лещенко. В чьём же исполнении она впервые услышала танго «Ах, эти чёрные глаза»? Японца Сугавары? Трошина? Кобзона?
Как уже писала однажды, что танго «Ах, эти чёрные глаза» (как и лучшие песни Короля танго, Оскара Строка) и голос Пётра Лещенко - НЕДЕЛИМЫ!
Кто и по какой причине не пожелал упоминания его имени? Родственники Оскара Строка? Автор статьи?
Должна сказать, что в этом нет ничего нового и уже не раз предпринимались тщетные попытки вытравить имя Петра Лещенко из истории русской песни. И всё из-за зависти. Завидовали его таланту, славе, жизни и даже смерти, но больше всего - неумирающей народной любви к его голосу!
Танго великого композитора ОСКАРА СТРОКА «Ах, эти чёрные глаза»,
поёт великий русский певец ПЁТР ЛЕЩЕНКО
Серия сообщений "Память должна быть честной":Правда, до чего ж ты неудобна!Часть 1 - Криминальный Дон «Маленькой Одессы»
Часть 2 - Айсберг Небылиц - 2
...
Часть 12 - На несгорающем костре немыслимой любви...
Часть 13 - Вчера и сегодня
Часть 14 - «Отъезжант» Пётр Лещенко...
Часть 15 - Маяковский и революция
Часть 16 - Борис Пастернак, Владимир Маяковский, Сергей Есенин
...
Часть 48 - СУДЬБА ПЕТРА ЛЕЩЕНКО
Часть 49 - ИЗ ПРОШЛОГО...
Часть 50 - ЗА ШПИОНАЖ В ПОЛЬЗУ...
| Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
