­­Коронационное платье последней российской императрицы по покрою представляло собой традиционное "русское" придворное платье, утвержденное Николаем I в 1834 году, или, как язвили еще его современники, "офранцуженный сарафан".
Его изготовление началось примерно за год до коронации. Поскольку фасон был известен заранее - стандартен, будем называть вещи своими именами, уникальность наряда заключалась в его отделке. Члены комиссии обратились к одной из фрейлин двора, Марии Ермоловой, которая слыла знатоком искусства вышивки, с просьбами подобрать мастеров, которые представят эскизы вышивки, и найти мастериц, которые выполнят работу после высочайшего утверждения рисунков.

На выбор Николаю и Александре было предложено четыре варианта - работы в стиле Людовика XIV и Людовика XV от Николая Козлова, узор в русско-византийском­ стиле, создателем которого предположительно был Михаил Врубель, и рисунок, "составленный по мотиву, взятому в древней ризнице Новоспасского московского монастыря”, от пожелавшего остаться неизвестным автора, который и вызвал наибольшее восхищение императора и императрицы. Как утверждает Светлана Амелехина, старший научный сотрудник и хранитель сектора тканей музеев московского Кремля, архивные документы говорят, что анонимом была... сама Мария Ермолова.

­­

Мария Федоровна, в памяти которой были еще свежи воспоминания от собственной коронации, уговаривала Александру пойти на любые возможные меры по уменьшению веса платья, поскольку с лишними килограммами на плечах длинная церемония обещала и вовсе стать бесконечно неприятной.
Именно поэтому изначально основным материалом была выбрана легчайшая серебряная парча. Однако в процессе вышивания монахинями Ивановского монастыря, которым была поручена эта ювелирная работа, выяснилось, что на полупрозрачную ткань вышивка серебряными нитями и жемчугом ложится неровно и некрасиво. Настоятельница монастыря игуменья Сергия писала, что лучше выбрать другую ткань, более плотную, которую в итоге заказали московской шелкоткацкой фирме А. и В.Сапожниковых.
­­

Процесс изготовления платья, который огранизовывала Мария Ермолова, был очень кропотлив: у Сапожниковых делали парчу, отсылали ее в Петербург, где в фирме "Мадам Ольга. Платья, мантильи и придворные шлейфы", принадлежащей официальной портнихе императорского двора Ольги Бульбенковой, кроили, затем части пересылали обратно в Москву для вышивания, а потом увозили обратно в столицу для общей "сборки" наряда.
Монахини ругали качество кроя, говоря, что, несмотря на то, что у Бульбенковой есть образцы вышивки, показывающие, как нити ложатся на ткань, раскрой сделан "сикось-накось", поэтому крайне сложно стыковать друг с другом отдельные части, а кое-где даже приходится надставлять и ушивать детали.
Впрочем, обо всем этом владелица наряда и не узнала: результат многочасовой работы был настолько красив, что великая княгиня Елизавета Федоровна, первой из Романовых увидевшая наряд, назвала вышивку «шедевром рукоделия».

Туфли Александры, магазин обуви "И.Егоров": из серебряной гладкой парчи, с овальным носком, мелкие, на среднем каблуке, на подкладке из белой лайки и хлопчатобумажного полотна, с лайковыми стельками, на кожаной подошве. Каблук широкий, фигурный. Туфли спереди украшены узким бантиком и стилизованным цветочно-растительным узором, шитым серебряной канителью и мелким жемчугом; по краю - обшиты узкой белой тесьмой. На стельках - тисненая золотая надпись.

Вес платья из трех частей составил около 10 килограммов. Вес коронационной мантии - порфиры - был и того больше: примерно 13 кг. Длина ее составляла 7 метров.­­ Мантия коронационная императрицы Александры Федоровны из золотного глазета, с большим горностаевым воротником, с двумя кистями на длинных шнурах, с широкой каймой из горностаев по краю, на шелковой подкладке. Украшена затканными цветным шелком и расположенными в шахматном порядке двуглавыми орлами с державой и скипетром в лапах, с гербами на крыльях, под тремя коронами.

Каждую из трех одинаковых мантий, созданных для императора, действующей и вдовствующей императриц, несло по 7 камергеров, для чего на подкладке пришиты специальные ручки. Мантии дам было нести неудобно вдвойне, поскольку нужно было одновременно держать не только их, но и шлейф.