Фото с сайта Бориса Рыжего

borisryzhy.ru

Борис Рыжий - поэт от Бога. Таких никогда не понимают при жизни - за исключением двух-трех людей, посланных Богом. Таких стараются унижать тонко и незаметно. Борис всегда остро чувствовал такие вещи...

Он прожил 26 лет и 8 месяцев. После его смерти было много как искренних, так и фальшивых слез, муссировался диагноз - ах, ведь он пил, он был ходячий суицид...  Думаю, в смерти таких как Борис Рыжий - огромная заслуга литераторов. Не секрет что живых поэтов литераторам (в отличие от читателей, которым нечего делить с поэтом) любить трудно, мертвых - даже выгодно в каком-то смысле. Не помню кто эту мысль сказал... мысль едкая, но к сожалению содержит в себе неприятную правду.

Уж кому как не собратьям по перу дано убивать - молчанием, снобизмом, явной или скрытой завистью, выражающейся в тонкой отраве легкого пренебрежения.  Даже показным сочувствием, в которое любит рядится скрытое самодовольство иили злорадство. Да оно и понятно - премий на всех не хватит, публикаций, спонсоров... чего там еще... в общем всяких лилипутских благ и значков, говорящих об официальном признании - по эту сторону жизни. Кстати, как правило (есть, есть счастливые исключения!) официально признанные поэты стараются признавать таких же как они, а настоящих поэтов, пророков - среди них очень мало. Практически нет. Живых же поэтов - боятся, недолюбливают, и уж врядли протянут руку случись что.... Увы, увы, антологии, изданные под властными дирижерскими палочками "маститых" и "официально признанных " говорят об этом.  Ну это так, к слову... 

После смерти Бориса Рыжего некий довольно маститый старший "собрат" воспоминания написал. Так сказать, обозначил причастность к этой короткой чужой жизни. Имен называть не хочется. Ни к чему это. Мне показалось, что в них, в этих странных, искаженных личными пристрастиями и неприятиями, внешне "доброжелательных" воспоминаниях "о себе" в первую очередь - сквозила тайная нелюбовь. И стремление обелить в первую очередь себя, слегка очерняя - невзначай, так, походу - того, кто послужил поводом для этих мемуаров. Ну как-то сверху вниз, что ли... К слову, сам Борис очень любил и высоко ценил автора этих странных воспоминаний...

А теперь - стихи.   Горькие, "слишком тяжелые", как принято говорить некоторыми литераторами. Как будто в поэзии эта искренняя тяжесть является чем-то предосудительным... Может, такие стихи и нужны в первую очередь  - чтобы душа не глохла, сердце шерстью не покрывалось от сытой и благополучной жизни, так сказать, без греха которая.

Изданные книги поэта:

И все такое. СПб.: «Пушкинский фонд», 2000.

На холодном ветру. СПб.: «Пушкинский фонд», 2001.

Стихи. 1993-2001. СПб.: «Пушкинский фонд», 2003.

Оправдание жизни. Екатеринбург: «У-Фактория», 2004.

Типа песня. М.: «Эксмо», 2006.

Замечу так - к слову - при жизни была издана всего одна книга. В 2000 году. А в 2001 его не стало...

Евгений Миронов - читает стихи Бориса Рыжего. После его роли в "Идиоте" - открылось, насколько глубок этот актер. А что нужно для понимания человека, стихов? Глубина... Такое редкое качество в людях, и уж тем более - в людях, которые пишут стихи.

(Птицелов)

Сентиментальное путешествие - Борис Рыжий. Видео - передача-интервью.

***

Ах, что за люди, что у них внутри?
Нет, вдумайся, нет, только посмотри,
как крепко на земле они стоят,
как хорошо они ночами спят,
как ты на фоне этом слаб и сир.
...А мы с тобой, мой ангел, в этот мир
случайно заглянули по пути,
и видим - дальше некуда идти.
Ни хлеба нам не надо, ни вина,
на нас лежит великая вина,
которую нам бог простит, любя.
Когда б душа могла простить себя...

***

Во всём, во всём я, право, виноват,
пусть не испачкан братской кровью,
в любой беде чужой, стоящей над
моей безумною любовью,
во всём, во всём, вини меня, вини,
я соучастник, я свидетель,
за всё, за боль, за горе, прокляни
за ночь твою, за ложь столетий,
за всё, за всё, за веру, за огонь
руби налево и направо,
за жизнь, за смерть, но одного не тронь,
а впрочем, вероятно, право,
к чему они, за детские стихи,
за слёзы, страх, дыханье ада,
бери и жги, глаза мои сухи,
мне ничего, господь, не надо.

***

...В аллее городского сада
сказала, бантик теребя:
«Я не люблю тебя, когда ты
такой, Борис». А я тебя
- увы, увы - люблю, любую.
Целую ручку на ветру.
Сорвал фиалку голубую,
поскольку завтра я умру.

***

Клочок земли под синим небом.
Неприторный и чистый воздух.
И на губах, как крошки хлеба,
глаза небес: огни и звёзды.
Прижмусь спиной к стене сарая.
Ни звука праздного, ни тени.
Земля - она всегда родная,
чем меньше значишь, тем роднее.
Пусть здесь меня и похоронят,
где я обрёл на время радость.
С сырым безмолвьем перегноя
нам вместе проще будет сладить,
чтоб, возвернувшись в эту небыль,
промолвить, раздувая ноздри:
«Клочок земли под синим небом.
Неприторный и чистый воздух».

***

Осыпаются алые клены,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны —
это я открываю глаза.

Где и с кем, и когда это было,
только это не я сочинил:
ты меня никогда не любила,
это я тебя очень любил.

Парк осенний стоит одиноко,
и к разлуке и к смерти готов.
Это что-то задолго до Блока,
это мог сочинить Огарев.

Это в той допотопной манере,
когда люди сгорали дотла.
Что написано, по крайней мере
в первых строчках, припомни без зла.

Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну —
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.

***

Евгений Александрович Евтушенко
в красной рубахе,
говорящий, что любит всех женщин -
суть символ эпохи,
ни больше, ни меньше,
ни у'же, ни шире.
Я был на его концерте
и понял, как славно жить в этом мире.
Я видел бессмертье.
Бессмертье плясало в красной
рубахе, орало и пело
в рубахе атласной
навыпуск - бездарно и смело.
Теперь кроме шуток:
любить наших женщин
готовый, во все времена находился
счастливый придурок.
...И в зале рыдают, и зал рукоплещет.

***

Не надо ничего,
оставьте стол и дом
и осенью, того,
рябину за окном.
Не надо ни хрена —
рябину у окна
оставьте, ну и на
столе стакан вина.
Не надо ни .ера,
помимо сигарет,
и чтоб включал с утра
Вертинского сосед.
Пускай о розах, бля,
он мямлит из стены —
я прост, как три рубля,
вы лучше, вы сложны.
Но право, стол и дом,
рябину, боль в плече,
и память о былом,
и вообще, вобще.

***

Не покидай меня, когда
горит полночная звезда,
когда на улице и в доме
всё хорошо, как никогда.
Ни для чего и ни зачем,
а просто так и между тем
оставь меня, когда мне больно,
уйди, оставь меня совсем.
Пусть опустеют небеса.
Пусть станут чёрными леса.
пусть перед сном предельно страшно
мне будет закрывать глаза.
Пусть ангел смерти, как в кино,
то яду подольёт в вино,
то жизнь мою перетасует
и крести бросит на сукно.
А ты останься в стороне —
белей черёмухой в окне
и, не дотягиваясь, смейся,
протягивая руку мне.

***

Ничего не надо, даже счастья
быть любимым, не
надо даже теплого участья,
яблони в окне.
Ни печали женской, ни печали,
горечи, стыда.
Рожей — в грязь, и чтоб не поднимали
больше никогда.

Не вели бухого до кровати.
Вот моя строка:
без меня отчаливайте, хватит,
— небо, облака!
Жалуйтесь, читайте и жалейте,
греясь у огня,
вслух читайте, смейтесь, слезы лейте.
Только без меня.

Ничего действительно не надо,
что ни назови:
ни чужого яблоневого сада,
ни чужой любви,
что тебя поддерживает нежно,
уронить боясь.
Лучше страшно, лучше безнадежно,
лучше рылом в грязь.

***

Я жил как все - во сне, в кошмаре -
и лучшей доли не желал.
В дублёнке серой на базаре
ботинками не торговал,
но не божественные лики,
а лица урок, продавщиц
давали повод для музы'ки
моей, для шелеста страниц.
Ни славы, милые, ни денег
я не хотел из ваших рук...
Любой собаке - современник,
последней падле - брат и друг.

***