Случайно наткнулась на сайт,где отслеживаются,ну а потом переводятся,зарубежные статьи,посвященные России или впечатления от путешествий по нашей стране.Это,разумеется,"инофорум",о котором ,я лично,доселе не знала.Приведенная ниже статья, меня развеселила.Но все-таки немного грустно,что иностранцы так видят страну,побывав непосредственно в гостях.Но,не спорю,верно излагают мысли.Ну неудивительно,что многие ,не гулявшие по России,ожидают увидеть разбросанные бутыли и пьяных медведей.Изменим ли мы хоть когда- нибудь их мнение?)

Guardian', Великобритания
Все на борту машины времени
Автор: Марсель Теру


Поездка ночным поездом по России возглавляет мой личный список успешных путешествий. Поезда сами по себе представляют часть удовольствия. Есть что-то несомненно эпическое в их грубых двигателях —18 футов в высоту (около 5,5 метров – прим. перев.), как и британские — и разогреваемые углём самовары в каждом вагоне, и увесистые стальные двери, которые скрепляют ужасные стыки между вагонами. И есть ещё вынужденное бездействие, получаемый вами аляповатый маленький пакет с полотенцами и постельным бельём и шанс мимолётного впечатления от обычной российской жизни, увиденной из окна и полученной из рассказов ваших попутчиков. Но главное — нет лучшего способа воспринять естественную красоту и захватывающую дух огромность этой экстраординарной страны.


Поезда в России — это машины времени. Они грохочут по разрушающемуся промышленному ландшафту и мимо деревень, которые вряд ли изменились с 19 века. Олигархические боссы новой России, владеющие нефтью и газом, имеют частные вагоны — некоторые, как меня информировал надёжный источник, с роскошными, отделанными деревом купе, под влиянием интерьера «Клуба джентльменов» на Пикадилли — но из окна они видят всё те же маленькие, самодостаточные деревушки, идеализированные Достоевским и Толстым, от которых был в отчаянии Ленин, и чьё существование пытался прекратить Сталин.


Поездка в Москву никогда не была простой. Когда я впервые приехал сам в 1990, меня попросили привезти блок «Мальборо», чтобы я расплатился с таксистом, который повезёт меня из аэропорта. Надоедливые таксисты вас всё ещё ожидают, но есть и новая железнодорожная служба, которая доставит вас из аэропорта Домодедово на Павелецкую станцию московского метро за 40 минут.


Хотя моё восприятие было затуманено простудой и усталостью после ночного перелёта, но сердце забилось быстрее, когда я ступил на Комсомольскую, станцию метро на северо-востоке города, которая обслуживает три московских железнодорожных терминала — одни из самых главных. Отсюда поезда идут на северо-запад к Санкт-Петербургу и Финляндии, на восток по Транссибирской магистрали и на север, к пункту моего назначения, Архангельску, на Белом море.



Ярославский вокзал на северо-востоке Москвы ранним утром имеет оттенок немного дурной репутации. В киосках мятые мужчины покупают банки пива для поднятия настроения. Европейская поп-музыка гремит из буфетов. Запах жареного мяса чувствуется от ларьков с кебабом. Но внутри моего вагона была успокаивающая советская невозмутимость. За каждым вагоном присматривает проводник, который выдаёт постельное бельё, готовит чай и кофе и в основном поддерживает порядок. Мой — проверил билет и показал чистое двухместное купе. Я немножко надеялся, что буду единственным обитателем, но незадолго до того, как поезд тронулся, появились Алёна и Алексей. Они забыли сделать предварительный заказ и договорились с проводником о поездке до Ярославля — около 4 часов от Москвы. Подозреваю, что была дана взятка.


Но Алёна и Алексей были отличной компанией, и я в конце концов это понял. Даже в советские времена, когда западники безуспешно пытались проникнуть в суть России и в основном возвращались расстроенными и плохо накормленными, поезда были ничейной территорией, где вы чувствовали братство с обычными людьми. Подозрительность и оборонительная позиция исчезали. Русские прогуливались вдоль спальных вагонов в шлёпанцах. Вы могли встретить открытых мальчишек и докторов, академиков и контрабандистов икрой, которые держались в основном на равных.


Алёне и Алексею около 25 лет. Оба они работают в компании «Колгейт-Палмолив» в России. Они были в Москве на двухдневной конференции. Они на мобильных телефонах показали снимки своей костюмированной вечеринки, которой завершилась конференция. Алексей был одет как Джон Сильвер. Оба они были под влиянием последней ночи. Алексей пошёл в буфет за пивом после того, как приготовил постель на свободном месте для Алёны, чтобы она свернулась клубочком и поспала.


Казалось, что менее чем в часе езды от Москвы, окраины уступили место глубокой провинции. Если Алексей и Алёна представляют будущее России, то здесь её прошлое: деревянные дома и старомодные виды искажают тяжкую жизнь людей, в них живущих. В Ярославле Алексей и Алёна вышли, и появилась Ирина. Ей ближе к 50, она бухгалтер и мама двоих детей. В России не является чем-то необычным, когда мужчина и женщина едут в одном купе в поезде. Ирина попросила меня выйти, чтобы она могла переодеться в дорожное одеяние — шлёпанцы и тренировочный костюм. Когда я сказал ей, что собираюсь поесть в буфете, она округлила глаза и мрачно пробормотала о стандартах гигиены. Я чувствовал себя вполне убеждённым, что еда будет отличная — я там уже купил сэндвич, но она предложила мне отправиться за покупкой еды на следующей станции.

Когда мы прибыли в Данилов, мы с Ириной вышли, и она поторговалась с пенсионерами, которые по-своему зарабатывали у платформы, продавая еду. Мы поели картошку с укропом, залитую домашней сметаной, с молодым луком, маринованными огурчиками и земляникой на десерт. Всё вместе стоило 100 рублей — около 2 фунтов стерлингов.


От Данилова поезд пошёл дальше на север. Была середина июня, и к полуночи всё ещё было достаточно светло, чтобы читать. Я чувствовал себя более чем возбуждённым северным сиянием и чувством погружения в страну. Менее чем за 24 часа путешествия я проехал почти 1000 км и чувствовал себя так, словно увидел тот особый свет глубины России, которая кажется чем-то безбрежным и вечным.


В шесть утра поезд пришёл в Архангельск. Я попрощался с Ириной. Здесь я пересел на другой поезд, чтобы получить опыт другого рода железнодорожного путешествия. Негосударственные поезда в России не для всех. Это легче, чем вам кажется, но лингвистические сложности и случайный дискомфорт могут сбить с толку. Одно из решений — путешествовать частным поездом. Несколько операторов отправляют частные поезда по России. Они организованы, как круизные лайнеры, но ходят по земле, следуя по специальному маршруту в течение нескольких дней и предоставляя еду, помещение для сна и экскурсии по пути следования. Я присоединился на половине пути.


Ровно в 11 утра мой поезд, «Золотой орёл», тронулся в путь. В нём было 16 вагонов, два врача, два вагона-ресторана, бар с пианино и классически образованным пианистом, который на нём играл. После идущего по расписанию ночного поезда из Москвы, уровень роскоши почти нереален. Некоторые из спальных вагонов были обычными российскими вагонами первого класса, хотя за ними следили намного лучше. Но в Золотом классе (видимо, автор имеет в виду первый класс – прим. ред.) вы могли бы путешествовать по российскому Дальнему Северу с собственным душем и проводником, который принесёт вам эспрессо. И если романтик внутри меня любит сюрпризы и случайные открытия в путешествии со сном по расписанию, сибарит ценит хорошее, если видит его.


Около 60 туристов — порядка 60% британцев, 20% американцев, но ни единого русского — из тех, кто путешествовал этим поездом, ехали уже неделю, от Москвы и Санкт-Петербурга до Мурманска за Полярным Кругом. Некоторые были поклонниками России, некоторые —- поклонниками железных дорог, которых соблазнил сам факт, что мы преодолевали много миль на поезде с паровозом.

Их переполняли истории о том, что они уже увидели: пятно индустриального ландшафта Никеля*, которое один из них описал как рисунок ада; монастырь на отдалённых Соловецких островах. Хотя они избрали путешествие в комфорте, все, казалось, понимали, что российская уникальная история запечатлена в памяти причудливо и мрачно, так же как и красиво.


Ритм путешествия на частном поезде был медленнее, чем моё путешествие в Архангельск, и в нём была успокаивающая предсказуемость: установленное время еды, комфорт, те же лица за завтраком каждый день. Каждый, кого я спрашивал, лучше спал и видел более красочные сны, навеваемые более глубоким погружением в сон самим движением паровоза. Весь поезд был нашим королевством. Словно космическая станция, из которой мы высаживались, чтобы исследовать жизнь на этой бывшей красной планете. В больших городах — Архангельск, Вологда, Углич — мы сходили на берег для исследований. Это были запоминающиеся остановки. Вологда, о которой я никогда не слышал, оказалась цветущим сельским городом с прекрасным монастырём на окраине. Углич, по которому мы ходили в жёлтом свете позднего вечера, похвастался красивейшими луковками— главами церквей, стоящих высоко на прекрасном берегу Волги. В другие дни мы просто проводили время на запасных путях, в ожидании своей очереди двинуться по дороге.


Лучше всего оказались незапланированные остановки. Паровоз, который тянул наш поезд, был реликтом сталинского времени. Каждые 40 миль (60 км) нам надо было останавливаться, чтобы пополнить запасы воды. Мы оказывались на станциях и полустанках, чьё существование — сама железная дорога: Сонково, Бабаево, Калязин. Местные жители приходили и таращились на паровоз. Миллионеры, пенсионеры, фанатики железной дороги, знаменитости и энтузиасты-путешественники, которые составляли список пассажиров, спрыгивали с поезда в никуда, чтобы нарвать цветов и собрать землянику, которая росла вдоль дороги. В Сонково мы поздравили сами себя глотком водки в баре. В Бабаево я омочил ноги в Волге. В Калязине я болтал с охранником отеля, который выглядел как тюрьма. Затем слышался свисток, и мы взбирались обратно и отправлялись в бар, пока северный ландшафт скользил за окном в круглосуточном свете.


Не весь путь мы проехали с паровозом. Поезда стары — один из них был восстановлен из руин — и мы выбивались из расписания, и приходилось пользоваться дизелем, чтобы наверстать. Но когда шёл паровоз, движение всего поезда приобретало отчётливо мускульную силу.


На третий день путешествия мне выпал шанс оказаться в кабине вместе с машинистом и кочегаром. Жара там была адская. Было слишком шумно, чтобы можно было говорить, но чувствовалось что-то опьяняющее в этой полной, грубой силе вибрирующей машины.


До 2000 года российское правительство поддерживало парк паровозов в так называемом «стратегическом резерве» — для использования в случае национальной необходимости: но они начали его ликвидировать. Даже в нашей поездке становилось ясно, что железнодорожные власти не поддерживают инфраструктуру, необходимую для надёжного использования паровозов. Ёмкости для пополнения воды либо были неисправны, либо отсутствовали. И хотя машинисты паровозов были удивительно молоды, тот момент, когда локомотивы станут историей — только вопрос времени. Бывший Советский Союз никогда не был сентиментален в вопросе цены прогресса.


Я не поклонник паровозов, но чувствую, что это будет позором, когда паровозы прекратят своё существование в России. Путешествуя с Ириной, я взглянул в Россию 21 века, которая игнорируется из-за нашей озабоченности новыми русскими богачами; но проехав на паровозе со всеми незапланированными остановками, медленным передвижением и возможностью приблизиться к древнему лицу страны: неограждённые дороги, деревни без подведённых коммуникаций, фермеры на грани выживания; это кусочек России, который в зависимости от уровня вашего оптимизма является образом либо прошлого, либо будущего.


Роман Марселя Теру «Дальний Север» только что вышел из печати в издательстве «Фабер и Фабер», цена 12, 99 фунтов


Примечания:


* Ни́кель — посёлок городского типа, административный центр Печенгского района Мурманской области России.