Русская Джоконда

текст: Наталья Зограбян, фото: Bild-press.

Есть Большая история – о ней пишут в учебниках. Великие события, крупные деятели культуры, памятные даты и прочие перевороты составляют её текст. Есть другая история – частная, личная, потаённая. Но именно она определяет судьбы, страсти и часто поступки известных людей в Большой истории, которые объясняют интриги и сюжеты исторических спектаклей на мировой сцене. Потому даже небольшой частный портрет, выставленный в музее на обозрение публики, может вызывать не просто интерес, а бурное обсуждение: на холсте Екатерина Долгорукая? Эта та, что могла бы при определённых обстоятельствах стать российской императрицей?

1922 год. В Ницце на 78 году жизни скончалась женщина, всеми на родине забытая. Русская аристократка княгиня Юрьевская, морганатическая супруга императора Александра II. По прямой линии – наследница древнего рода Рюриковичей, в девичестве – Екатерина Михайловна Долгорукая. Ну и что, мало ли русских аристократок нашло вечный покой за пределами России и похоронено на православных погостах по всей Европе? Много, конечно. Но эта женщина все же заслуживает особого внимания в связи с теми фактами ее биографии, которые поведала миру известный искусствовед Ирина Чижова.

Её все знают в лицо!

Лик княгини Юрьевской был знаком каждому россиянину, хотя многие и не догадывались, как зовут красавицу с картины и кто она по положению. Репродукции ее портрета, в свое время вырезанные из советского журнала «Огонёк», украшали стены квартир и молодежных общежитий; фотофрагменты картины смотрели с коробок конфет и прочих мелочей «галантерейного качества». Она иллюстрировала блоковские стихи в образе «незнакомки». И по-прежнему ее портрет висит в стенах Третьяковской галереи среди прочих шедевров Ивана Крамского. Уже догадались? По популярности в России «Неизвестная» Крамского едва ли не самый манящий эталон неземной красоты и чистоты – русская Джоконда, разгадать загадку которой пытались многие.

Персона нон грата

Когда в 1883 году мэтр художников-передвижников Иван Крамской выставил этот портрет на 11-й выставке Творищества передвижников, вдруг разгорелся скандал. Странно, ведь с нынешней точки зрения картина выглядит абсолютно невинно. И что в ней могло вызвать возмущение передовой русской интеллигенции? Изображена всего лишь дама, сидящая в открытом экипаже. Да, она роскошно одета и словно сошла с модной картинки своего времени. Эта шикарная женщина, имеющая явно немалые средства, чтобы быть не просто благополучной, но смелой и независимой, чтобы несколько свысока смотреть на публику вокруг себя.
Однако скандальным был в то время сам факт появления дамы без имени среди прочих «своих» портретов выставки: людей с именами – деятелей культуры и науки; или «идейных» полотен с героями – простыми гражданами-тружениками (крестьянами, купцами, студентами). Порт­рет так и остался единственным примером подобного изображения. Неподписанный лик публика выставки почему-то сразу «записала» в дорогие содержанки-куртизанки. Ее даже не захотели рассматривать как «светскую львицу» – новомодное в русской культуре явление. Что-то в этом образе настораживало. Он словно художественно отображал два классических литературных типа русской литературы второй половины XIX века.
Кто? Настасья Филипповна Достоев­ского («Идиот») или Анна Каренина Тол­стого? Содержанка, осмелившаяся подняться духовно над своим положением падшей женщины, или аристократка, спустившаяся с высоты своего социального положения? Образ сродни обеим: в нем видна свобода, независимость, гордость женщины наступившего времени перемен и в то же время есть что-то удивительно простодушное, оставшееся в характере русской женщины прошлого.
Современники неожиданно увидели в образе своеобразную вульгарность, то есть излишнюю чувственность, не вязавшуюся с представлениями о светской даме. Если согласиться с доводами Ирины Чижовой, то Крамской просто очень точно, на уровне творческого обобщения, уловил положение, в котором оказалась княгиня Екатерина Долгорукая, многолетняя содержанка императора Александра II, мать четверых его незаконнорожденных детей, так и не вступившая на трон в роли императрицы Екатерины III.

То в фаворе, то в миноре

Содержать любовницу в высшем свете столицы Российской империи XIX века считалось хорошим тоном. Но чаще всего это были красавицы балерины. Многие великие князья из династии Романовых, нисколько не считаясь с законными женами, на протяжении многих лет практически открыто имели вторую семью. У Великого князя Николая Николаевича (брата Александра) роль второй жены исполняла известная балерина Екатерина Числова. Родила князю четверых детей. Князь Константин Николаевич жил с балериной Анной Кузнецовой, родившей ему пятерых детей. Носить фамилию Романовых дети, по понятным причинам, не имели права. Однако заботливые отцы не оставили отпрысков без своего внимания. Все они получили дворянское достоинство: первая семья носила титул и фамилию Николаевы; вторая – Князевы. Примеры можно продолжать.
Екатерину Долгорукую назвать просто куртизанкой, язык не поворачивается. Она была могущественной аристократкой – фавориткой императора. Судьба фавориток часто была замешана на романтических основаниях – чувствах, игре случая. Так целый ряд событий в императорской семье роковым образом сказался на отношениях царственных особ.
Венчание Александра II на русский императорский престол случилось в 1856 году. Ему исполнилось уже 38 лет. В соборе он сам возложил на голову коленопреклоненной жены Марии Александровны маленькую корону. В этот момент грянул пушечный залп. Императрица вздрогнула, корона упала. Она подняла ее и пробормотала: «Это знак того, что я недолго проношу ее». И ошиблась, корону ей пришлось носить целых 25 лет. Но недоброе предзнаменование сказалось все же в том, что через девять лет она похоронила любимейшего сына – наследника престола Николая (всего она родила восемь детей). Мария Александровна погрузилась в скорбь, особенно после того, как царь через год утешился от общего горя, влюбившись в молодую женщину (младше его на 27 лет), и в качестве супруга к императрице больше никогда не вернулся.
На первых порах Александр скрывал свою страсть. Однако молодая фаворитка была самого знатного происхождения и к тому же русская, чем он очень гордился. Влюбленные никогда не разлучались (разве что на период русско-турецкой войны). Царь стал подумывать о легализации отношений, пообещав любовнице, что после смерти жены сделает ее императрицей. Мария Александровна была больна чахоткой, но, несмотря на все муки, выпавшие на ее долю, решила жить вопреки диагнозу. Дело в том, что Екатерина Долгорукая родила императору сына Георгия, который в случае ее коронования мог стать наследником престола. И больная женщина жила, сохраняя право на престол для своего сына Александра. После ее смерти и вскрытия тела, врачи были потрясены силой ее духа. Как при таком поражении дыхательных органов, несовместимых с жизнью, можно было жить?

Но что же портрет? Император Александр старел. Ему было уже за шестьдесят. А его любимая Катенька и после рождения детей находилась в полном блеске своей красоты. Она так долго ждала обещанного воцарения, ее так долго не признавала семья Александра, что ее существование тоже было далеко от идеального. (Хотя в последние годы жизни Александра она жила в Зимнем дворце, и ее покои находились прямо над комнатами Марии Александровны, этажом выше). Долгорукой хотелось царить и в искусстве, а не только в сердце государя. Потому император и решил заказать ее портрет одному из самых популярных художников того времени – Ивану Крамскому (он уже писал портреты его детей от первого брака). Екатерина пожелала быть изображенной в коляске, едущей по Невскому. Она хотела выглядеть гордой и независимой на фоне Аничкового дворца, где проживал наследник престола Александр Александрович с семьей.
Долгорукая позировала Крамскому урывками, и художник вынужден был приглашать других натурщиц. Это и вводит искусствоведов в замешательство: порт­рет написан с использованием эскизов и набросков с разных женщин. Работа тянулась долго. Крамской искал обобщения, и портрет отдалялся от оригинала все дальше. И все равно изображенная очень похожа на сохранившиеся фотографии княгини.
Не выдержав положенного срока траура (после смерти первой жены), Александр II обвенчался с Долгорукой (уже получившей от него для себя и детей новый титул – светлейшей княгини Юрьевской, в честь Юрия Долгорукова). Через год в апреле 1881 года ожидалась коронация. Но рок и тут «помог» скончавшейся Марии Александровне. 1 марта император был убит террористами.

«Неизвестная»

Официальный наследник Александр III вступил на престол. Долгорукую-Юрьев­скую с детьми тут же выслали из страны. После смерти заказчика про портрет никто и не вспомнил. Крамскому словно развязали руки. Изображение наконец было завершено, приобретя те идеальные формы, которыми все и восторгаются. Прошло еще два года, прежде чем художник решился выставить портрет «Неизвест­ной» для обозрения. Про княгиню давно забыли, но г-н Третьяков, купивший картину для коллекции, еще долго держал ее в запасниках. Зачем рисковать, вдруг кто-нибудь узнает неизвестную?
Ирина Чижова нашла подтверждение своей гипотезы, что портрет написан с княгини Долгорукой, еще в одном факте: «…И вдруг в одном журнале мне встретилась репродукция с картины Литовченко с изображением Александра II на маневрах. Рядом с ним сидит его морганатическая супруга, и на ней такой же костюм и шляпка, как на портрете у Крамского».
Кто-то скажет: «Не все ли равно, кто изображен на портрете? Ее красота уже стала символом». Мне же кажется, что имя многое объясняет в изображении. «Биография» делает красоту понятной, земной – и от этого очень трогательной.

Журнал "Аэропорт" Ростов-Дон №5 (44), июнь 2008 г.

текст: Елена Соколова, фото: Олег Соколов.

Благодарим концертное агентство «Мега-Арт» за помощь в подготовке материала.

– Семь минут и ни секундой больше! – такой лимит времени для интервью определила директор Петра Дранги – Гельма Тимуровна Варгузина.
А что поделаешь?! Пришлось соглашаться. Спасибо хотя бы за то, что корреспондентов «Аэропорта» допустили в святая святых – гримёрку самого популярного аккордеониста России, оставив за порогом целую толпу страждущих коллег-журналистов. Удовлетворённо улыбаемся – ведь в наших руках чистейшей воды эксклюзив!
– О личной жизни никогда журналистам не рассказываю, – с порога заявил музыкант.
– Пиар-ход такой – оставаться загадкой?
– Я просто очень закрытый человек. Все переживания свои отражаю в музыке, а о личной жизни говорить – это пиар-ход. Музыкант должен быть интересен публике своим творчеством, а не любовными романами.

Мальчик из приличной семьи, где папа и мама музыканты, всегда много работал. Несколько часов занятий на аккордеоне ежедневно – норма жизни: в школе Рихтера нет лентяев, они просто не выдерживают нагрузки. При этом никто не отменял занятий в общеобразовательном учебном заведении и кружков по интересам. Чтобы вырваться из жесткого графика жизни, в 16 лет он просто ушел из дому и оказался на Рублевке… Он там бассейны с бригадой гастарбайтеров копал, а по вечерам бренчал на гитаре да на барабанах стучал, потом вдруг заскучал по аккордеону и решил замутить гремучую смесь современной музыки на старомодном инструменте. В 20 лет уже со своим музыкальным ноу-хау везунчик с колоссальным трудолюбием выступал на президентском новогоднем концерте ни где-нибудь, а в Кремле.
Эффектный белый костюм, бешеный драйв, отличная пластика, игра на ин­струменте в спринтерском темпе, безупречная техника и при этом непростые экзерсисы с аккордеоном в руках. Таков на сцене популярный сегодня молодой музыкант и, как оказалось, неплохой фигурист – Петр Дранга.
– Как прошел «Бархатный сезон» на льду?
– Я попал в фигурное катание уже в возрасте 23 лет, а ведь практически все начинают кататься лет с 6. Даже самый стойкий мужчина чувствует внутреннюю дрожь от волнения и восторга! Каждый раз переживаешь, что сам упадешь или еще хуже – партнершу уронишь. Много всяких страхов. И вдруг – все получается! Я выступаю на сцене, чтобы дарить людям хорошее настроение. И на лед выхожу, чтобы вызвать у публики позитивные эмоции. В такой ситуации нельзя показывать, что ты что-то не умеешь.
– Выходит, это соревнование не только друг с другом, но еще и с самим собой?
– Да, такое испытание себя, проверка на прочность, закалка духа и тела тоже. Это все большая работа, но – очень интересно. Я горел проектом безумно. Все очень красиво, и сказать об этом – мало, нужно почувствовать. Все-таки фигурное катание – благородное искусство, которое, я считаю, достойно такого большого телепроекта. Знаете, может кто-то там и хочет показаться шутом, но в основном все люди, с которыми я попал в шоу, хотели продемонстрировать лучшие свои качества и сделать все возможное и даже больше. Проект открыл для меня другие горизонты. Я научился: терпению, выдержке, выносливости. Те вещи, на которые раньше не обращал внимания, сейчас для меня стали важными. Например, до танцев на льду мне перед выступлением на публике не приходилось учитывать чье-то настроение. На сцене мой партнер – аккордеон, а со своим инструментом я давно нашел «общий язык». А тут оказывается, очень важно в паре быть одним целым, независимо от того, ругались мы с Оксаной Грищук минут пять назад или же о чем-то увлеченно разговаривали.
– Расскажите о своих взаимоотношениях.
– Она – очень упорная женщина. Олимпийская чемпионка – это не звание, характер. У Оксаны потрясающая сила воли. «Что значит, не могу или не хочу? Есть еще время с пяти утра до восьми, когда ты можешь прийти и позаниматься. А в восемь утра ты уже посмотришь, хочешь ты или не хочешь», – говорила моя наставница, когда не хватало времени на тренировки, и наваливались другие дела. Профессиональный лидер в нашей паре – безусловно, Оксана, а что касается других критериев, то мы придерживаемся такого принципа: она в нашей паре женщина, я – мужчина.
– Петр, во время выступления на сцене нужно много двигаться, а ведь аккордеон весит немало. Чтобы играть вживую в таком формате, нужна хорошая физическая подготовка. Как тренируетесь?

– Да в таком деле нужно здоровье, гибкость, пластичность тела. Я люблю воду, она дарит музыканту вдохновение. Потому плаваю много и с удовольствием. На проекте я занимался хореографией, качал пресс для того, чтобы уверенно держать на льду корпус, женщину вращать в руках так, чтобы это было зрелищно и неопасно. При таких нагрузках больше берешь не силой, головой! Как поднять, когда поднять, что для этого нужно?.. Элементарно – я сейчас могу взять и подхватить Вас на руки; присяду в плие и подниму без усилий. А другой человек, который не знает, как это правильно сделать, будет пытаться вытянуть все на своих руках, и в результате поясницу надорвет и Вас уронит.
– Третье место – хороший результат, но, кажется, пара Дранга-Грищук рассчитывала на большее?
– Я занимался этим с душой и достиг того результата, которого достиг. Безусловно, то что я вообще дошел до финала, раньше не катаясь на коньках, уже большая заслуга. Сами понимаете, когда человек уже попал в финал, он хочет выиграть соревнование. Я всегда настроен на победу, иначе не смог бы ни один престижный музыкальный конкурс выиграть. Любая работа, тем более рассчитанная на публику, требует колоссального трудолюбия. В детстве я занимался минимум 3-?4 часа в день, это обычный предконкурсный режим, а если нужно к экзамену готовиться, то работать приходилось гораздо больше, хотел я этого или, как всякий ребенок, чаще не хотел. Сознательный интерес к музыке появился только годам к 12, когда я победил на международном конкурсе аккордеонистов в Италии, исполнив очень сложные произведения.
– Почему выбор пал на столь старомодный инструмент?
– Папа и мама музыканты-аккордеонисты, поэтому и выбора как такового не было. Я, конечно, начал заниматься классикой рано, потом попробовал себя в панк-группах, играл на ударных инструментах, бас-гитаре… Пришло время и захотелось в музыке объединить все, что я умею – получился Дранга-стиль!
Я вдруг понял, что аккордеон – необыкновенно оригинальный и стильный инструмент. Сейчас он вновь очень популярен. Особенно в Европе. Совсем недавно я играл на модных показах одежды в Милане. Публика хорошо принимала.

Первым учителем Петра Дранги был, конечно, его отец, Юрий Петрович Дранга – профессор Гнесинской музыкальной академии, народный артист России. Во время каникул у Петра начинались самые интенсивные занятия – у отца появлялось больше времени. Ох, как хотелось к друзьям, в мяч погонять, а приходилось часами репетировать, готовится то к одному конкурсу, то к другому.
У Петра очень хорошая техника исполнения. Немалая заслуга в этом его матери, Елены Кирилловны. В Ростове-на-Дону ее помнят многие музыканты, которые учились в музыкальном училище, где она преподавала.

– На эстрадной сцене как оказались?
– Однажды взял и отправился на Северный Кавказ на заработки, где меня, конечно, быстро научили уму-разуму – обобрали до копейки. Остался я с п­устыми карманами и, к счастью, со своим аккордеоном. Так вот, сидел я на лавочке, сидел, и неожиданно ко мне подошел какой-то мужчина и попросил опохмелиться. Я честно ему объяснил, в какую попал ситуацию. Выяснилось, что этот человек – владелец местного ресторана, расположенного на берегу моря. Он предложил мне работу, и уже вечером я играл перед публикой. Заработал денег и когда вернулся в Москву, смог купить небольшую студию. У меня появилась возможность делать аранжировки, и вот с этими композициями стал выступать уже в московских ресторанах и клубах.
Между столиками мне повезло встретиться с пародистом Александром Песковым. Он пригласил принять участие в его шоу. Я играл перед публикой, пока Александр отдыхал между номерами. Благодаря Пескову я получил возможность много концертировать, получить прекрасную сценическую практику: в течение 7 месяцев мы отработали почти 300 концертов. Именно с Александром Песковым я впервые побывал на гастролях в Америке. Выступал я и с классическими программами, участвовал в различных конкурсах. Чужой музыки оказалось мало, стал собственные композиции писать. Альбом свой пока еще не выпустил, но, думаю, скоро это сделаю.
– На каком аккордеоне играете? Говорят, что-то особенное.
– Сейчас у меня 4 инструмента: два белых и два черных. Все они акустические, прекрасно звучат, просто у всех разный диапазон и регистровка. Делали их на заказ итальянцы – фабрика «Булгари Армандо». Если сравнивать по классу мой инструмент с автомобилем, то это – класс «Бентли». Люблю хорошие вещи.
– Не было опасений, что такая музыка не будет востребована публикой?
– Это очень опасная боязнь. Если ты занимаешься чем-то оригинальным, тебя обязательно заметят. Я – артист, и говорю с публикой посредством аккордеона. Технические средства, которые я использую, – это частность, главное – идея, смысл. Например, в одной композиции я говорю о любви, в другой – о каком-то ожидании, в третьей – о страхе. Человек одухотворяет инструмент. Я, например, с легкостью бы сыграл на чужом аккордеоне. Не инструмент звучит, сердце.

Журнал "Аэропорт" Ростов-Дон, №10(39) декабрь 2007- январь 2008