темно и 2 латте
Лала Тарапакина
Всё возвращается на круги своя, в известный спектр простых вещей. Сухие вина не пьются - кислые, еда - не будем о ней вообще.
Есть только ночь, фонари и дамочка, ей завтра стукнет 147, хотя не скажешь - такая лапочка, глаза молоденькие совсем.
Но век угадывается по нервам, по взгляду мутному, по часам, по сигарете, давно не первой, с которой пепел слетает сам.
Машина временно припаркована, на тротуаре да кое-как.
Она сидит воробьино, скованно - и ловит всякий малейший знак.
звонок ошибочный, смску, случайный выбор fm-волны. А голос резко теряет резкость, катает буквы по занавескам, и даже шорохи не слышны.
Вот начинает вторую пачку, и сигарета её - как тост. Сидит компактненько, по-собачьи, и говорит, говорит и плачет, худые ноги поджав, как хвост.
Я наблюдаю за ней в сторонке, из темной тачки за метра два. Вчера я знала её девчонкой, сегодня вижу, как неправа. И я понятия не имею, чем я могу ей сейчас помочь.
Коньяк - отличная есть идея, но ведь - машина, дорога, ночь.
Я ей могла бы сказать - послушай, еще немного, и где-то дом. Я знаю, крутит тебя и сушит, и центрифужит, и жестко кружит, и выжимает,
и так утюжит - что, как ни сядь - болевой синдром.
Но ты избудешь его однажды, достанешь, выхаркнешь из души, весь этот голод, костёр и жажду, весь этот вечный, как пекло, шифр.
И перестанешь ходить калекой, передвигаясь, как куль с мукой. И, может, встретишься с человеком, который примет тебя такой.
....
Поговорила сама с собой.
* * *
вчера, завтра, послезавтра
Лала Тарапакина
Пей, заливайся, плачь, убегай, умри - сделай любой известный и яркий шаг, тот, что латает эту дыру внутри, этот дурацкий, адский заметный знак -
вроде его не видно на первый взгляд, только наощупь, и далеко не всем:
мокрые листья не так под тобой шуршат,
отполирован лоб высотою стен,
руки крепки напрягом, как крепок сон
очень усталого киллера после двух,
хакера, штурмовавшего пентагон,
или ребенка, что превратился в слух
в поисках мамы
бутылочки с молоком
нет ни того, ни другого, но есть черёд:
зубик
шажочек
стену штурмуешь лбом
или всё то же, только наоборот.
Смейся, люби, целуй же - целуй и пей, смейся, покуда в стенах проём ворот -
что не убило - делает нас слабей,
кто говорит обратное - нагло врёт.
Значит, копи надежду и будь собой -
кем бы ты ни был, важно - руки-то две!
даже пока не знаешь, кто ты такой,
счастье рождается в собственной голове,
больше нигде.
И, знаешь, костёр - не там,
где полыхают искры, трещат дрова -
Это когда по весёлым твоим рукам
очень скучает чья-нибудь голова.
Далее
* * *
