|
|
Александр Яковлевич Розенбаум родился 13 сентября 1951 года в Ленинграде, в семье студентов-однокурсников 1-го Медицинского института, Якова Розенбаума и Софьи Семеновны Миляевой. Год институтского выпуска родителей Саши - 1952-ой, последний год правления Сталина, ознаменовался известным делом кремлевских врачей и всплеском антисемитизма в СССР.
Семья Розенбаумов была вынуждена отправиться жить в Восточный Казахстан, в очень маленький город Зыряновск - туда даже не были проложены железнодорожные пути. В течение шести лет отец и мать Саши занимались врачеванием жителей Зыряновска - в основном, это были казахи и немногочисленные ссыльные, попавшие туда после концлагерей. Яков, по профессии уролог, был главным врачом городской больницы, профессия Софьи - акушер-гинеколог. В этот период в семье родился еще один сын - Владимир Розенбаум.
В пятилетнем возрасте Саша Розенбаум начал ходить в организованную ссыльными музыкальную школу, учился играть на скрипке. Он рано научился читать, но лишь бабушка, Анна Артуровна, сразу разглядела в нем свои нереализованные таланты и говорила: "Саша - исключительный".
С приходом к власти Хрущева и известной либерализации, Розенбаумы возвратились в Ленинград и снова поселились в доме № 102 на Невском проспекте. Двадцатиметровая комната в коммунальной квартире № 25, в которой они проживали вшестером следующих девять лет, и ленинградский двор-колодец оказали на Александра Розенбаума такое сильное влияние, что через 30 лет после этого он скажет: "Я все равно живу в этом мире, мне его очень не хватает".
В школу братья Розенбаумы пошли на улицу Восстания - школа №209, бывший Павловский институт благородных девиц. "Эту школу закончили мои родители, я и недавно - моя дочь, так что можем назвать ее нашей родной школой".
Музыкальное образование пришлось продолжать, обучаясь игре не на скрипке, а на фортепиано, сначала под руководством будущего педагога консерватории Ларисы Яновны Иоффе, а затем - талантливого учителя Марии Александровны Глушенко. Обучался Саша нехотя, явно предпочитая упорным занятиям на фортепиано дворовую игру в футбол или бокс. Однако в какой-то момент на Сашу произвело сильное впечатление выступление джазового ансамбля для обслуживания танцев, особенно пианиста. "Я решил стать тапером. Потянуло к роялю. Стал по слуху подбирать полюбившиеся мелодии, аккомпанемент к ним". Диплом об окончании музыкальной школы Саша получил только по настоянию матери, и он потом очень кстати пригодился в "Ленконцерте".
Соседом бабушки по квартире был известный гитарист Михаил Александрович Мини, у которого Саша научился первым гитарным приемам, а в дальнейшем игре на гитаре он обучался самостоятельно. Лет в пятнадцать-шестнадцать появились его первые стихи: рифмы непроизвольно рождались в сознании на школьные и домашние темы, иногда веселил друзей юмористическими стишками. Начал слушать и повторять запрещенные тогда песни Галича, Высоцкого и Окуджавы. Этот период в жизни Александра Розенбаума направил его к авторской песне.
Свою дальнейшую судьбу он решает связать с профессией своих родителей - медициной. Выдержав огромный конкурс, Саша, сразу после школы, в 1968 году, поступает в Первый медицинский институт в Ленинграде. Отзывчивый, компанейский, он охотно участвовал в студенческих сборищах, напевая свои стихи. Для институтского капустника были практически одновременно, с легкостью, написаны одесские песни, навеянные героем Исаака Бабеля Беней Криком. "... не мог просто так в 23 года написать, если бы кто-то не водил за руку:". Еще на первом курсе одна из песен, исполненная Александром на общегородском смотре в Доме культуры Ленсовета, попала в записи на Киевский фестиваль, где была отмечена призом "за зрительские симпатии".
В институтской жизни Саши были и поездки в стройотряд в далекую Ухту, где он получает квалификацию пильщика четвертого разряда, и несданный "хвост", оставшийся на осень, и даже прогул традиционной студенческой поездки на уборку картофеля, за что его со всей строгостью отчисляют из института. Астигматизм и близорукость не дают Саше возможность отправиться на службу в армию, и он устраивается санитаром в послеоперационное отделение, к самым тяжелым больным.
Приобщение к практической медицине побуждает оценить возможность обучения и, когда спустя год, начальство разрешает ему возвратиться к учебе, он осваивает медицинский курс упорно, с результатами отличными. Своей специализацией избрал терапию и в ее усвоении проявил незаурядную врачебную интуицию.
Первый брак Александра Розенбаума длится всего 9 месяцев. Через год после развода он женится во второй раз, на Елене Савшинской, студентке того же медицинского института, и через некоторое время в семье Розенбаумов рождается дочь, Аня.
В 1974 году, сдав на отлично все государственные экзамены, Александр получает диплом врача-терапевта общего профиля. Его специализация - анестезия, реаниматология. Поэтому пошел работать в не престижную скорую помощь, на Первую подстанцию, расположенную на улице Попова, д.16-б, неподалеку от родного института.
Почти пять лет проработал Розенбаум врачом скорой помощи - на переднем крае медицинского сражения за человеческую жизнь.
В то же самое время, уже ощутив тягу к написанию и исполнению своих песен, Александр поступает в вечернее джазовое училище при Дворце культуры имени Кирова. Трижды в неделю, по вечерам, он старался постигнуть основы аранжировки, навыки джазовых композиций, и в результате получает диплом об окончании вечернего джазового училища.
Впоследствии Розенбаум вспоминал, что решение о перемене свершилось с неожиданной стремительностью, в течение трех дней. Это верно лишь отчасти. То, что он называл велением судьбы, назревало в течение нескольких лет, когда он, будучи врачом, выступал с песнями даже в эстрадных коллективах.
Ему всегда, как он признавался, "хотелось быть лучшим в своем деле". У врача было "было все в порядке, пока песня являлась хобби". А когда она становилась по существу второй профессией, нужно было выбирать". И неизбежно "почувствовал, что сижу на двух стульях, что это не только неудобно, но и нечестно. Надо быть либо врачом, либо артистом".
Вальс-бостон
На ковре из жёлтых листьев
В платьице простом
Из подаренного ветром крепдешина
Танцевала в подворотне осень вальс-бостон.
Отлетал тёплый день,
И хрипло пел саксофон.
И со всей округи люди приходили к нам,
И со всех окрестных крыш слетались птицы,
Танцовщице золотой захлопав крыльями...
Как давно, как давно звучала музыка там.
Как часто вижу я сон,
Мой удивительный сон,
В котором осень нам танцует вальс-бостон.
Там листья падают вниз,
Пластинки крутится диск:
"Не уходи, побудь со мной, ты мой каприз".
Как часто вижу я сон,
Мой удивительный сон,
В котором осень нам танцует вальс-бостон.
Опьянев от наслажденья,
О годах забыв,
Старый дом, давно влюблённый в свою юность,
Всеми стенами качался, окна отворив,
И всем тем, кто в нём жил,
Он это чудо дарил.
А когда затихли звуки в сумраке ночном -
Всё имеет свой конец, своё начало, -
Загрустив, всплакнула осень маленьким дождём...
Ах, как жаль этот вальс, как хорошо было в нём.
Как часто вижу я сон,
Мой удивительный сон,
В котором осень нам танцует вальс-бостон.
Там листья падают вниз,
Пластинки крутится диск:
"Не уходи, побудь со мной, ты мой каприз".
Как часто вижу я сон,
Мой удивительный сон,
В котором осень нам танцует вальс-бостон.
Налетела грусть
Налетела грусть,
Что ж, пойду пройдусь,
Мне её делить не с кем.
И зеленью аллей
В пухе тополей
Я иду землёй Невской.
Может, скажет кто:
"Климат здесь не тот".
А мне нужна твоя сырость.
Здесь я стал мудрей,
И с городом дождей
Мы мазаны одним миром.
Хочу я жить среди каналов и мостов
И выходить с тобой, Нева, из берегов.
Хочу летать я белой чайкой по утрам
И не дышать над Вашим чудом, Монферран.
Хочу хранить историю страны своей,
Хочу открыть Михайлов замок для людей.
Хочу придать домам знакомый с детства вид,
Мечтаю снять леса со Спаса на Крови.
Но, снимая фрак,
Детище Петра
Гордость не швырнёт в море.
День гудком зовёт
Кировский завод,
Он дворцам своим корень.
Хочу воспеть я город свой мастеровой,
Хочу успеть, покуда в силе и живой,
Хочу смотреть с разбитых Пулковских высот,
Как ты живёшь, врагом не сломленный народ.
Пройдут года, но не изменятся ничуть
Бойцы труда, идущие плечом к плечу
В свой Первомай Дворцовой площадью побед
От Смольных стен до дальних голубых планет.
Размышление на прогулке
Сегодня был звонок последний в школе,
И стала взрослой маленькая дочь.
О юность! Я опять тобою болен,
Но вряд ли доктора сумеют здесь помочь.
Поеду снова в Царское Село -
Туда, где до прозрачности светло.
Уже прошло лет тридцать после детства,
Уже душою всё трудней раздеться,
Уже всё чаще хочется гулять
Не за столом, а старым тихим парком,
В котором в сентябре уже не жарко,
Где молодости листья не сулят,
Где молодости листья не сулят.
Уже старушки кажутся родными,
А девочки - как куклы заводные,
И Моцарта усмешка всё слышней.
Уже уходят за полночь соседи,
Не выпито вино, и торт не съеден,
И мусор выносить иду в кашне.
В дом наш как-то туча забрела
И стекла со стекла.
Мы свои дожди переживём,
Я да ты, вдвоём.
Уже прошло лет двадцать после школы,
И мир моих друзей уже не молод,
Не обошли нас беды стороной.
Но ночь темна, а день, как прежде, светел,
Растут у нас и вырастают дети,
Пусть наша осень станет их весной.
Уже прошло лет десять после свадеб,
Уже не мчимся в гости на ночь глядя,
И бабушек приходим навестить
На день рожденья раз, и раз в день смерти,
А в третий раз, когда сжимает сердце
Желание внучатами побыть.
Уже прошло полжизни после свадеб,
Друзья, не расходитесь, Бога ради,
Уже нам в семьях не до перемен.
И пусть порой бывает очень туго,
Но всё же попривыкли мы друг к другу,
Оставим Мельпомене горечь сцен,
Давайте не стесняться старых стен.
В дом наш как-то туча забрела
И стекла со стекла.
Мы свои дожди переживём,
Я да ты, вдвоём.
ЗИМА
Ах, зима, ты моя, зима!
И молюсь я на лучик солнца.
Шапки снежные на домах,
И замёрзла вода в колодце.
Но горячим твоим губам
Нипочём леденящий холод.
Зиму вместе со мной с ума
Сводят взгляд твой и тёплый голос.
Долго не виделись. Было мне туго.
Лопнули струны вместе с подпругой.
Но волки не тронули лучшего друга
В тёмном лесу глухом.
Месяц в метелях - это уж слишком.
Здравствуй, мой милый плюшевый мишка.
В дверь постучусь - ты сразу услышишь,
В тёплый веди свой дом.
Ми-восьмые стоят и ждут -
Как всегда, дефицит погоды.
Позвоню тебе - разбужу,
Ну, какие там наши годы!
Отоспимся ещё в стогах.
Дунет ветер - наступит лето.
Ждут нас лошади на лугах,
Тех, которых сегодня нету.
Аэродромный пёс лижет лапу,
Нам бы рвануть с ним на юго-запад,
Он притащил бы стоптанный тапок
С левой твоей ноги,
Чтобы с неё ты не вставала
И никогда не уставала
И чтобы любовь нас здесь согревала
На широте пурги.
На моей бритой голове
Тает снег, как на батарее.
Здравствуй, плюшевый мой медведь,
Я вернулся - целуй скорее.
Брошу на пол дары волхвов
И пропахший бензином свитер.
Не хочу ни вина, ни слов -
Мы с зимою сегодня квиты.
Долго не виделись. Было мне туго,
Лопнули струны вместе с подпругой.
Но волки не тронули лучшего друга
В тёмном лесу глухом.
Месяц в метелях - это уж слишком.
Здравствуй, мой милый плюшевый мишка.
В дверь постучусь - ты сразу услышишь,
В тёплый веди свой дом.
Утиная охота
Письма безответные на столе лежат,
Повезло, друзей не счесть близких и далёких,
Падают по осени, медленно кружа,
К ним из Питера песен моих строки.
Не взыщите, голуби, не держите зла, -
До родителей подчас тяжело добраться.
Замотало, завертело, всё дела, дела,
Я отвечу музыкой - не сердитесь, братцы.
В плавнях шорох, и легавая застыла чутко.
Ай да выстрел! Только повезло опять не мне.
Вечереет. И над озером летают утки.
Разжирели. Утка осенью в большой цене.
Снова осень закружила карусель мелодий.
Поохочусь, с ветерком по нотам прокачусь.
И сыграю... Если я ещё на что-то годен,
И спою вам... Если я на что-нибудь гожусь.
Я помню, давно, учили меня отец мой и мать:
Лечить - так лечить! Любить - так любить!
Гулять - так гулять! Стрелять - так стрелять!
Но утки уже летят высоко...
Летать - так летать! Я им помашу рукой.
Не жалею, что живу я часто как придётся...
Только знаю, что когда-нибудь, в один из дней,
Всё вернётся, обязательно опять вернётся -
И погода, и надежды, и тепло друзей.
Так поскучаем, чтобы радостней была минута
Нашей встречи, а она уже не за горой.
Вновь весною из полёта возвратятся утки,
Стосковавшись по озёрам с голубой водой...
Как когда-то за лисой гонялся быстрый кречет,
Так и ныне он свою добычу сторожит...
Не прощайтесь... Говорю я вам: "До скорой встречи!
Всё вернётся, а вернётся - значит, будем жить!"
До новых встреч!!!
 |
|
|
|
|
|
|
|
голубая_незабудка обратиться по имени
Суббота, 30 Октября 2010 г. 04:32 (ссылка)
