Наверное, публицистика, что-то такое среднее между признанием любимому писателю и детскими воспоминаниями.

В лучших традициях любовной лирики мой роман с Принцем начался с нелюбви, постепенно переросшей в яркую и безапелляционную ненависть, горевшую жарким костром добрых полтора десятка лет. Но, лучше обо всём по порядку. Наше знакомство произошло в те времена, когда я была ещё по-детски наивна, но, увы, уже не верила в сказки.

Знакомство.
Первая наша встреча не была ни яркой, ни значимой, ни даже приятной. Так, случайное происшествие, быстро забывшееся на фоне ярких красок детства. И ещё очень долгое время я гораздо чаще вспоминала о том, из-за чего мы познакомились, а не о самом знакомстве. А познакомились мы из-за сказки, точнее по причине её отсутствия.
Смешно, но моему знакомству с Принцем в значительной степени поспособствовали "ну очень умные" дяденьки и тётеньки из министерства образования. Не знаю, и вероятно уже никогда не уразумею, чем руководствовались эти взрослые, знающие и всё на свете понимающие люди, составляя учебник литературы для третьего класса. Нет, я не спорю идея познакомить советских школьников с творчеством итальянских детских писателей просто великолепна и, безусловно, заслуживает одобрения, но вот её реализация и сегодня не поддаётся моему пониманию.
А начиналось всё великолепно, как же итальянская сказка, да ещё с таким интригующим названием "Говорящий свиток", и это тогда, когда русские сказки все уже прочитаны, а некоторые и не по разу. Только вот вместо восторга меня ожидало жестокое разочарование. Вы только не подумайте, что мне не понравилась сказка далёкого итальянца, который и сам представлялся сказочным и не совсем реальным, уж больно далека была от советской деревни эта их Италия, всё было гораздо проще и обиднее. Вместо обещанной сказки юным октябрятам предложили лишь две страницы, взятые к тому же из середины рассказа: кто-то, незнамо кто, бежал куда-то, незнамо куда, и вроде интересно, но очень непонятно.
Вот именно на эту несправедливость жизни я и жаловалась Серёжке в школьном коридоре во время большой перемены. Серёжа же будучи старше и опытнее, мою обличительную речь не оценил, и вообще, как-то не проникся трагизмом ситуации (а вы пробовали в начале девяностых в сибирской деревеньке найти итальянские сказки? Вооот!).
- "Не справедливо!" Радуйся, блин две страницы и свобода, везёт же людям.
И в подтверждение того, как сильно везёт этим самым "людям" Серёжа достал из ранца собственное домашнее задание, похоронившее все его надежны на предстоящие выходные. В протянутой руке Серёжа держал известную каждому советскому школьнику книжку в твёрдой обложке, на которой был изображен мальчик на фоне луны (предположительно) и в окружении больших звёзд.
Ну, вот мы и встретились: я – девочка девяти лет отроду, выросшее на сказках дитя мамы и папы, уже впрочем, успевшее познакомиться с советской образовательной системой; и он – мальчик в синем костюмчике, гуляющий по луне и дружащий со звёздами и цветами.
Вот такими окольными путями, благодаря целому ряду случайно совпавших обстоятельств, и, безусловно, раньше срока, назначенного судьбой и министерством образования, произошла моя встреча с Принцем.
Позже в толпе школьников идущих по домам можно было заметить два особенно счастливых лица, моё, светящееся оттого, что в ранце лежит целый Принц с луной, цветами и звёздами, и Серёжино, светящееся не менее ярко оттого, что в его ранце этот самый Принц "не засветился".
Впрочем, как это и бывает в жизни, счастье было не долгим. Придя домой и, сделав обязательные, но жутко не интересные и раздражающие уроки я, в предвкушении звёзд, цветов и принцев, забралась с книжкой на диван и увидела шляпу, причём явно отжившую свой век. Стоит ли удивляться, что я не осилила даже первые страницы детских воспоминаний Принца, не спасли даже слоны, якобы спрятанные в шляпах. Промучившись часа два, я всё же сдалась и закрыла "странную" книжку.
"Странный и ну очень не понятный" – именно таким было первое впечатление о Принце, которое я сохранила на следующие несколько лет, в течение которых мы не встречались.
(Продолжение следует.)