…Грустят ряды томов библиотечных,
Не читанных, не взятых в руки даже.
Грустят часы, что вынуждены вечно
Глаз не смыкать у времени на страже.

Грустит луна, прикрывшись легкой дымкой,
Грустят поля, и музыка печальна,
Береза прячет грустную улыбку,
И грустный старый дом хранит молчанье,

И странный кот, взобравшись на ворота,
Презрев несовершенство мирозданья,
Стирает лапой звезды с небосвода,
Грустя о бренности существованья.

Грустит почтовый ящик в полудреме,
Он снова пуст – с чего же веселиться?
А грустный силуэт в дверном проеме –
Быть может, я, быть может - только снится…

Нарисуй,
Напиши,
Наколдуй –
Эту жизнь, что в тенях – совершенна…

Не спеши,
Не дыши,
Не ревнуй –
Искушением давним – блаженна…

Отрекись…

Отвернись от окна,
За которым собрались в дорогу –
Вдоль по небу - звонки как струна –
Птицы, крыльями срезав тревогу…

Ни о чем никогда не жалей…

Лишь танцуй –
Золотой невидимкой…

Не забудь,
Не разбей,
Не пролей –
Эту ночь изумительной дымкой…

Нарисуй,
Наколдуй,
Напиши –
Эту жизнь, что в тенях – совершенна…

Затаись,
Ляг на дно,
Не дыши –
Изумлением новым – блаженна

Сэр Николас

Что остаётся? Слезами заляпанный лист,
Память о строчках - внезапным дождём средь зимы.
Дети, которые порознь у нас родились.
Внуки, которых, кто знает, дождёмся ли мы…
Пухнет от голода запертый в стойле Пегас.
Стопка бумаги: сожги, разотри и стряхни.
В мире и не было мною придуманных «нас»,
Только стихи - разъедающий сердце стрихнин.
Ты для меня сделал больше, чем мог и хотел,
Взяв много меньше, чем я бы охотно дала,
Но и во сне под запретом сплетение тел.
Пепел в корзине – не вспыхнувшей страсти зола.
Даже полезно сидеть на голодном пайке
Даме бальзаковских лет и внушительных форм,
Чтобы не строить воздушных дворцов на песке,
Зная, что нет ненадёжней химер и хором.
Чтобы под ливнями заново хлынувших слов
Помнить, что нам никогда не звучать в унисон.
Спят за стеной те, что выше страстей и стихов, -
Двое кудрявых, в подушки уткнувшихся солнц…

Алёна Вайсберг

Я в волосы ветер вплетала и клевер,
все беды шутя отводила рукой...
И я бы пошла за тобою на Север,
но ты... мои... варежки даришь другой.
Проказу простить - немудрёное дело
(я знаю, за это мальчишек дерут!),
и я б покорить даже Запад сумела,
но в сторону эту двоих не берут.
У доброй пчелы есть недоброе жало,
но я его, вряд ли, когда применю!
И я бы на Юг за тобой побежала,
но ты не со мной обсуждаешь меню.
Умела быть другом и верной женою,
со мной у тебя не бывало проблем!
И я бы Восток разделила с тобою,
но только не статус "вошедшей в гарем"...
...................................
Я миссии высшей для женщин не знаю,
чем та, что обиду снести без ответа
и руку поднять... в жесте: "Благословляю
на все...на четыре...стороны света!"

Говорят, ты моя соперница,
только верится мне с трудом!
На таких, мне поверь, не сердятся,
даже больше – впускают в дом.
Улыбаюсь… А мне бы, мне бы!
Только «мне бы» перехочу…
Ты на лифте в «Седьмое Небо»,
я же в небо сама лечу.
Знать, что мы – антиподы, важно!
Поправляю крыло, ты – лиф…
…Ну, а он? Прихватив бумажник,
вызывает
тот
самый
лифт…

Галина Воронкова

Люби! Я тебе разрешила…
По нам ли мешок с этим шилом?
Не стоит бояться расплаты –
Мы оба с тобой виноваты,
Что реки рванули из русел,
Что я черновласа, ты – русен,
Что тело, забыв о проклятье,
Твоё …пожелало…объятье!
Люби! Мы с тобой откровенны
До лезвий, желающих вены,
До крика, до муторных болей
Без всяких... ненужных условий.
Люби! В нас такие высоты…
«Кто я?» - а ответится: «Кто ты?»
…………………………………
Земля раскололась на части,
И мир этот бедный не властен
Над фразой « …себя не губи…»
и словом
великим –
«ЛЮБИ!»

Галина Воронкова

Улетаю…и так надолго,
Не куда-нибудь, а в Париж!
Ну, подумаешь, Сена-Волга.
Чуть другие наклоны крыш.
Потеплее зимой. Почище.
Да не слышен привычный мат…
Но туда, где моё жилище
Будет, старый возьму халат:
Я ему доверяла тело,
Как любимому не смогла,
На махрушке его для дела
(что-то срочно пришить!) игла.
А пятно от вина ни «Vanish»
Не отчистил, ни «Super Lock»…
Купишь новый? Но ты же знаешь
Чем отличен от Грица Босх!
И когда от тоски обмякнут
Чувства, я отыщу в ночи
Свой халат. И в кармане звякнут
От России... моей... ключи…

Галина Воронкова

Папироса.… Ещё и ещё папироса…
Я курю и в окошко смотрю.
Над водою всё ласточки кружатся косо.
Покурил. Закурил. И курю.
Мысли – злы.
Для мучений больного вопроса
Нет ответа, иль беден ответ.
Папироса. Ещё и ещё папироса…
А забвения думам мучительным – нет!
Пепел стол весь усыпал.…
С тупого откоса
В пруд сбегают утята толпой.
Папироса. Ещё и ещё папироса…
Как всё глупо, старо, Боже мой!
Константин Фофанов

Я пью тебя, пленительная жизнь,
Глазами, сердцем, вздохами и кожей.
Казалось бы, что все - одно и то же,
Как совершенно точный механизм.
Но как мы ошибаемся,- о, боже!

На самом деле все разнообразно
И каждый день наполнен новизной.
По-разному горят в ночи алмазы
Бездонных звезд - зимою и весной.

По-разному мы ощущаем лето
И ненасытной осени настой.
Мы знаем все вопросы и ответы,
И все ж кричим мы времени: «Постой!»

А я для вас неуязвима,
Болезни,
Годы,
Даже смерть.
Все камни — мимо,
Пули — мимо,
Не утонуть мне,
Не сгореть.
Все это потому,
Что рядом
Стоит и бережет меня
Твоя любовь — моя ограда,
Моя защитная броня.
И мне другой брони не нужно,
И праздник — каждый будний день.
Но без тебя я безоружна
И беззащитна, как мишень.
Тогда мне никуда не деться:
Все камни — в сердце,
Пули — в сердце...

О любви и нежности не просят,
Никогда не просят о таком...
Не зовут любовь к себе как гостью
В опустевший и притихший дом...

Но молчат задумчиво у свечки,
Греют руки у её огня ...
И надеждой робкой душу лечат,
Никого за горечь не виня...

О любви и нежности не молят,
Ведь не милость все-таки она...
Даже если зазвенит от боли
Где-то в сердце тонкая струна...

Даже если все невыносимо,
Даже если некуда бежать...
Не проси ты о невыполнимом,
Не склоняйся, гордая душа...

Затаись и жди...и время лечит,
Даже если верится едва...
Отпылают, отгорят как свечи
Где-то в сердце тихие слова...

И уйдут в забвенье свет и нежность,
И придет спасенье - пустота...
На осколках умершей надежды
Оживет когда-нибудь мечта...

...и когда-нибудь в дожди и осень
Бег замрет стремительных минут...
Просто помни, о любви не просят...
Её очень терпеливо ждут

Любовь твоя жаждет так много,
Рыдая, прося, упрекая...
Люби его молча и строго,
Люби его, медленно тая.

Свети ему пламенем белым —
Бездымно, безгрустно, безвольно.
Люби его радостно телом,
А сердцем люби его больно.

Пусть призрак, творимый любовью,
Лица не заслонит иного, —
Люби его с плотью и кровью —
Простого, живого, земного...

Храня его знак суеверно,
Не бойся врага в иноверце...
Люби его метко и верно —
Люби его в самое сердце.
М.волошин

Мы где-то встречались.
Мы были в начале
Всего мироздания целым одним.
Нас разъединяли.
Нас заживо рвали.
И мы потеряли друг друга на миг.

На миг! На полслова!
Полслова немого!
Но миг - это вечность! Полслова - тьма слов!
Мы встретились снова!
Мы встретились снова!
Блуждая меж звезд, и пространств, и миров.

И я Вас узнала.
И дрожь побежала
По самому тонкому нерву души!
Я Вас уверяла!
Волну нагоняла!
Но этого мало! И Вы хороши!

Ах, Вы испугались!
За разум цеплялись!
Себя уверяли, что все это - бред!
МЫ ГДЕ-ТО ВСТРЕЧАЛИСЬ!
Очнитесь! Нельзя же
Нам снова теряться на тысячи лет!

Анна Юдинцева

Все умирает на земле и в море,
Но человек суровей осужден:
Он должен знать о смертном приговоре,
Подписанном, когда он был рожден.

Но, сознавая жизни быстротечность,
Он так живет — наперекор всему,—
Как будто жить рассчитывает вечность
И этот мир принадлежит ему.

Доволен я малым, а большему рад.
А если невзгоды нарушат мой лад,
За кружкой, под песню гоню их пинком -
Пускай они к черту летят кувырком.

В досаде я зубы сжимаю порой,
Но жизнь - это битва, а ты, брат, герой.
Мой грош неразменный - беспечный мой нрав,
И всем королям не лишить меня прав.

Гнетут меня беды весь год напролет.
Но вечер с друзьями - и все заживет.
Когда удалось нам до цели дойти,
К чему вспоминать нам о ямах в пути!

Возиться ли с клячей - судьбою моей?
Ко мне, от меня ли, но шла бы скорей.
Забота иль радость заглянет в мой дом,
- Войдите! - скажу я, - авось проживем!
Р. Бернс

...эта личность по имени "он",
что застряла во времени оном,
и скрипит от начала времен,
и трещит заводным патефоном,

эта личность по имени "ты"
в кипяток опускает пельмени.
Пики, червы, ночные кресты,
россыпь мусорных местоимений –

это личность по имени "я"
в теплых, вязких пластах бытия
с чемоданом стоит у вокзала

и лепечет, что времени мало,
нет билета – а поезд вот-вот
тронется, и уйдет, и уйдет...

Я научилась летать с обрыва
Не поверишь – вчера научилась
Под влиянием нервного срыва
Разбежалась и закружилась

Билась больно об острые камни
И, раскинув руки, летела
Раскрывая скалу, как ставни
Не поверишь – я так хотела

Я научилась плавать в цунами
Оказалось – все так несложно
Убегать и рыдать волнами
Не поверишь – это возможно

Я научилась шагать из окон
Ты еще спал, а я научилась
Собралась, завернулась в кокон
Не поверишь – все получилось

Я научилась шутить с огнями,
Превращая ладони в пепел
Я научилась… ночами, днями…
Я научилась – а ты не верил

Мы знаем: время растяжимо.
Оно зависит от того,
Какого рода содержимым
Вы наполняете его.

Бывают у него застои,
А иногда оно течет
Ненагруженное, пустое,
Часов и дней напрасный счет.

Пусть равномерны промежутки,
Что разделяют наши сутки,
Но, положив их на весы,
Находим долгие минутки
И очень краткие часы

Дождь с утра сегодня тянется,
Мостовая расплылась.
Что же к вечеру останется?
Город выльется, струясь.

Я бегу к вокзалу мокрому,
Вижу, вижу кассы в ряд,
Где за маленькими окнами
Вечно женщины сидят.

Голос мой к ним жадно тянется,
Я стою, одно твердя:
- Дайте мне билет до станции,
Где сегодня нет дождя!

Узорные ткани так зыбки,
Горячая пыль так бела,-
Не надо ни слов, ни улыбки:
Останься такой, как была;

Останься неясной, тоскливой,
Осеннего утра бледней
Под этой поникшею ивой,
На сетчатом фоне теней...

Минута - и ветер, метнувшись,
В узорах развеет листы,
Минута - и сердце, проснувшись,
Увидит, что это - не ты...

Побудь же без слов, без улыбки,
Побудь точно призрак, пока
Узорные тени так зыбки
И белая пыль так чутка..
Иннокентий Анненский